Всплыли в памяти Дениса хриплые строчи Розенбаума, навеянные творящимся за столом действом. И тут грустно стало старшему помощнику, потому что следующий куплет был точно про него:
На болотах всё как прежде, крылья хлопают вдали,
Всё буянят, всё расплёскивают удаль.
Ну а я уже не буду – занавесочку спалил –
И то вспомню, то забуду, как за птичками ходил.
“Точно... спалил я занавесочку... – меланхолично размышлял старший помощник. – Трахаться могу, а любить вряд ли...” “А Айшат?” – вкрадчиво поинтересовался внутренний голос. “Наверно нет, – честно признался Денис. Врать самому себе смысла не было. – За все дни, вспомнил один раз, да и то не потому, что соскучился. Так что – нет!” “Однако, странно, – грустно думал старший помощник, глядя на раскрасневшиеся лица Марины, Миши и Юры. – У меня кобылку из стойла уводят внаглую, а мне все равно. Нет бы рявкнуть, пугнуть “женишков”, так нет желания. Никакого. А я ведь не старый еще, откуда такое безразличие? Непонятно...” “Это у тебя от гордыни!” – внезапно огорошил его внутренний голос. “В смысле!?” – искренне поразился Денис. “Ты подсознательно считаешь, что если девушка променяет такой подарок судьбы, как ты, на кого-то другого, то и жалеть о такой дуре нечего. Твое подсознательное кредо: в Красной Армии штыки чай найдутся – без нее большевики обойдутся! Баб много, а ты – такой, один!” “И ничего я такого не думаю!” – смутился и попытался оправдаться старший помощник, но голос был неумолим: “Мне лучше знать!” Не поверил голосу Денис, не чувствовал он в себе этой дешевой гордыни, но тоскливо ему стало и снова, как когда-то в Бакаре, в ночь перед уходом, почувствовал он себя чужим на этом празднике жизни. Вспомнилась Адель, пришло осознание, что где-то, в невообразимой дали, у него растет сын, или дочь... Совсем стало хреново старшему помощнику и лишь хорошо развитый самоконтроль позволил сохранить на лице легкую полуулыбку и не выпадать из коллектива, которому было хорошо. “Похоже, что молодые шумные компании тебе противопоказаны, – грустно констатировал внутренний голос. – Не вписываешься...” “Это они так разошлись еще трезвые, а что будет когда напьются?” – мысленно покачал головой старший помощник, испытывая определенную... да что там определенную – сильную зависть! – ему так развеселиться было не под силу. От грустных и бесплодных умствований Дениса отвлекло появление Полины. Красивая и элегантная, словно океанская яхта, она мгновенно переключила на себя львиную долю мужского внимания, стерев румянец со щек Марины, Вики и Веры. Две последние были ей не конкурентки, и они прекрасно это осознавали и даже не пытались оказать какое-либо сопротивление, а вот Марина с Полиной обменялись быстрыми взглядами, подобным смертоносным ударам опытных фехтовальщиков, или же – лазерным уколам каких-нибудь фантастических комических крейсеров. Но, опытные фехтовальщики на то и опытные, чтобы уметь защищаться, а на крейсерах была зеркальная броня, отразившая лазерную атаку и обе участницы этого скоротечного сражения остались при своих. Но, тут Полина сделал сильный ход, который должен был отдать ей стратегическую инициативу – походкой от бедра, заставившей всех представителей сильной половины человечества любоваться этим действом, она приблизилась к старшему помощнику. – Привет! – ослепительно улыбнулась девушка и наклонившись поцеловала Дениса. Правда в щеку, но очень чувственно. Старшему помощнику понравилось, а Марине – нет. Она еще больше побледнела. Денису хотелось бы считать, что от ревности, но нельзя было исключать, что просто от злости. – Привет! – встречно улыбнулся Денис. – Луарсаб Мзевинариевич, – приступила Полина к официальной части, – просил тебе передать. – С этими словами она протянула корзинку с тремя бутылками, оказавшимися при внимательном рассмотрении коньяком “Сараджишвили ОС”. – Спасибо! – искренне поблагодарил секретаря управляющего “Черепахой” старший помощник. – Посидишь с нами? – В другой раз, – вздохнула девушка. – Работы много. Пока. – Она снова поцеловала Дениса – теперь в другую щеку, и покачивая стройными бедрами направилась на выход. Все присутствующие провожали Полину глазами, пока за ней не закрылась дверь. И если женские взгляды могли прожечь лишнюю дырку в ее очаровательной попке, то мужские компенсировали эту агрессию лаской, так что результирующее воздействие было, практически, нулевым. А не исключено даже, что и положительным, потому что мужских взглядов было пять, а женских только три. Но, здесь следует учитывать еще и интенсивность, так что дать точную количественную оценку не представлялось возможным. “И что это за цирк был, с конями? – старший помощник был в легком недоумении. – Чего она целоваться-то полезла? Нет, я не против. Было приятно. Но, с чего бы?” “Это аванс, – авторитетно заметил внутренний голос. – Ты же собираешься с ней встретиться? – задал он риторический вопрос, ответ на который знал. – Собираешься. Вот она и намекнула, какое небесное наслаждение тебя ожидает!” “Думаешь?” “Уверен!” Эти размышления были прерваны появлением Нины и еще двух официанток, притащивших огромное – казавшееся неподъемным, количество тарелок, бутылок, тарелочек, соусников, кувшинов и прочей посуды, наполненной самой разнообразной снедью – вкусовые предпочтения компании сильно различались и никакого единообразия в заказанной еде не наблюдалось. С удивление Денис обнаружил, что Миша заказал себе купаты на гриле. – Так ты же, вроде... – начал старший помощник, но младший Семилапый понял его с полуслова. Он смущенно улыбнулся: – Только дома, для мамы, а так-то мы с отцом мясо любим. Днем отъедаемся, а дома ни-ни, все только вегетарианское. ... высокие... высокие отношения!.. – Все мужчины обманщики! – обожгла гневным взглядом Дениса, а заодно и Мишу Марина. К этому обвинению депутатский сын и старший помощник отнеслись по-разному. Младший Семилапый принялся горячо уверять ее в обратном, в стиле Слепакова: “Все мужчины изменяют своим женам! А я не такой, я не такой, я не такой!”, а Денис молча приступил к трапезе, мысленно пожав плечами – когда это он успел обмануть бедную девушку? Он твердо знал, что не успел, так что нечего возводить на него напраслину! У него реальных грехов выше крыши, не хватало еще вешать на него вымышленные! Это уже будет перебор! Не обнаружив никакой реакции со стороны старшего помощника на свой демарш, Марина, в отместку, принялась напропалую кокетничать с Мишей и Юрой, полагая, что тем самым заставит испытывать Дениса нестерпимые муки ревности, благо определенный опыт в таких манипуляциях у нее имелся. Старший помощник, как мы знаем не был злым человеком и даже вовсе наоборот – был добрым, и с удовольствием подыграл бы девушке, изобразив лицом что-либо этакое... – в мавританском стиле, но он сильно хотел есть, да и лениво было, поэтому он сохранял на лице нейтральное, можно сказать – отстраненное выражение, которое, при желании, можно было трактовать и так, и этак – кому, как больше нравится. В оживленной беседе, царившей за столом, Денис участия не принимал, отделываясь односложными ответами – он размышлял, как интенсифицировать процесс исцеления поврежденных надтелесных оболочек, ответа не находил и настроение его из-за этого портилось. А в это время оппоненты, а если называть вещи своими именами – соперники – Миша с Юрой, разливались соловьями. Миша в данный момент рассказывал о своей учебе на международной журналистике в МГИМО. Этим он убивал нескольких зайцев стразу. Во-первых – блистал эрудицией, сыпя именами, фактами, слухами, историческими анекдотами и прочей дребеденью. Во-вторых – учеба в данном вузе и на данном факультете однозначно свидетельствовала о высоком социальном и финансовом статусе студента, что несомненно должно было импонировать девушкам. Нет, там учился и небольшой процент нормальных ребят, пробившихся в МГИМО через “Умниц и умников”, но их было очень мало и они по ночным клубам не болтались и деньгами не сорили. И наконец, в-третьих – попасть на такую специальность можно было только имея большую мохнатую лапу, что сулило в будущем блестящие карьерные перспективы – собственный корреспондент в какой-нибудь из стран Евросоюза, или Штатах. Так что судите сами, какое воздействие эта информация оказывала на незрелые девичьи умы. Вернее, как незрелые? Незрелые-то они – незрелые, но где надо очень даже зрелые – быстро прикидывают что, где и почем. Так что шансы Миши в противостоянии с Юрой стремительно росли. “Поможем проигрывающим, – ухмыльнулся про себя старший помощник. – Уравняем шансы!” “Правильно! – горячо поддержал его внутренний голос, – а то бедный Йорик... тьфу ты! – Юрик совсем загрустил. Поможем бедолаге. Обосрем мажора!” “Ну, зачем же так грубо, – поморщился Денис. – Просто, немножко собьем спесь”. “Давай-давай! – азартно подначивал голос. – Не тяни!” – Миша, – вклинился в поток слегка закамуфлированного самовосхваления старший помощник. – Я одного не пойму... – Да? – сразу же среагировал Михаил. Игнорировать человека, оставляющего за собой полутораметровые воронки в бетоне, депутатский сын позволить себе не мог, как бы ни хотелось ему продолжать процесс убалтывания Марины, глаза которой уже восхищенно сияли, даря будущему журналисту международнику надежду на скорое получение заветного приза. Да и какая девушка останется равнодушной, когда в ее честь устраивают такой рыцарский турнир? – Никакая! Кстати говоря, она решила, что вступление Дениса в разговор вызвано муками ревности, ею инициированными и осталась премного довольна этим обстоятельством, ибо нефиг! Не надо позволять себя целовать всяким посторонним лахудрам! Пусть теперь помучается! Это еще раз свидетельствует, к каким ошибочным выводам можно прийти, неправильно интерпретируя наблюдаемые факты. – Миша, – повторил Денис. – Поправь меня пожалуйста, если я ошибаюсь. Но я всегда полагал, что есть профессии, которым надо учиться, например – врач, – старший помощник кивнул на Марину, – а есть, которым учиться не надо, например: страховой агент, офис-менеджер, тренер по сетевым продажам, – глумливо ухмыльнулся Денис и продолжил со смешком: – или журналист. – Миша открыл было рот, чтобы возразить, но перебить экзорциста, как он мысленно окрестил Дениса, не решился, и старший помощник продолжил свой спич: – Если ты туп, как дерево, то учи тебя не учи – ничего не накропаешь, а если айкью чуть выше табуретки – что-нибудь, да напишешь. Или не так? – Младший Семилапый хотел было возразить, но поймав острый взгляд старшего помощника, который обещал определенные кары, в случае вранья, нехотя признал: – Ну-у... в принципе... так. – В-о-о-о-т! – удовлетворенно констатировал Денис. – То есть ваш факультет, да и вообще вся шарашка, это место скопления богатеньких мажоров и мажориц, типа клуба, где они тусуются, подыскивают подходящие партии и просто хорошо проводят время. – Ну, не совсем так, – не согласился Михаил. – А сессии? Напрягаться приходиться. – Бедненький, – издевательски посочувствовал ему старший помощник. На этом он счел свою миссию выполненной – пафос был сбит, Юра оживал на глазах, так что можно было возвращаться к трапезе, тем более, что Нина принесла очередной шашлык. – Смотри, не лопни! – мстительно заметила Марина, уловившая, что муками ревности Денис не очень-то и мучается. – Дорогая, – ухмыльнулся старший помощник. – Ты же знаешь, что я много ем. Это замечание заставило и Мишу и Юру нахмуриться – пока они мерялись письками между собой, на горизонте образовался еще один соперник, которого они совершенно упустили из виду! И действительно, все время, пока продолжалось застолье, Денис никаких прав на Марину не предъявлял, держался индифферентно, а тут на тебе – и “дорогая”, и “ты же знаешь, что я много ем”. А откуда, интересно знать, она знает
– Участковый лишь безучастно пожал плечами, как бы говоря: “Хотите верьте, хотите нет. У меня официальная бумага, где все запротоколировано”. Глаза Кондрата Валерьяновича яростно сузились, а крылья носа от гнева затрепетали. – Ладно. Поспрошаем других свидетелей. А ты мне на другой вопрос ответь: что будешь делать, когда завтра без погон окажешься? А? У ментов врагов много, – он жестко усмехнулся. – Посчитаться с бывшим охотники найдутся! Второй раз за сутки, в течении нескольких часов, капитану полиции Егорову Глебу Владимировичу грозили сорвать с него нашивки брандмейстера и перевести в простые топорники, и если первая угроза его действительно напугала... точнее – не сама угроза, а грозящий – уж больно странным и пугающим был тип, угрозу озвучивший, то ее повторение ничего кроме душащего бешенства не вызвало. “Меня! Боевого офицера! И кто!? – Бычьё!!!” Служить в правоохранительные органы юный Глеб Егоров пошел из-за отца. Тот был честным ментом и погиб при исполнении, а сын решил продолжить его дело по защите мирных граждан от криминального элемента, а главное – найти убийц отца и покарать по всей строгости закона. Забегая вперед скажем, что ни одной из двух поставленных перед собой целей достичь Глеб Владимирович не сумел. Система или ломает человека под себя, или жует и выплевывает. Егоров сломался, но не до конца, сумел найти тихую заводь, где можно было прожить в ладу с собственной совестью. К удивлению окружающих, а еще более сослуживцев, она у него была. Брать Глеб Владимирович, естественно, брал – а как иначе? Во-первых, на ментовское жалованье не проживешь, а во-вторых – будешь белой вороной, будешь выделяться и тебя очень быстро подставят и выпрут из органов и хорошо, если не посадят. Не любит таких чистеньких начальство – опасные они. Так что, повторимся: брать капитан – брал, но невиновных не сажал, а виновным не помогал избежать наказания. Правда, мало что от него зависело, но это уже не его вина. И все равно, несмотря на то, что в глазах окружающих “селян” он выглядел чуть ли не ангелом – это если сравнивать с другими правоохранителями, в глубине его души зрел нарыв, который сейчас прорвался. – Так ты Сима, погоны с меня снять хочешь? – прищурился и нехорошо улыбнулся участковый. От такого обращения авторитетный бизнесмен дернулся, как будто получил пощечину. Его уже давно никто не смел называть по погонялу, полученному в далекой юности, и уже тогда он отучил шутников коверкать его и вместо “Сим”, называть “Сима”, “Симой” и прочими производными от имени “Сима”. Он – Сим, и точка! Да и когда это было? – во времена царя Гороха, а теперь он уже давно Кон