К счастью, поездка длится не долго. В центре города мы выходим, прямо перед огромной башней с круглой верхушкой. В этом месте купол достигает своей самой высокой точки. По всей башне мигают белые и красные огни. Она выглядит такой красивой в темноте. У нас будет обзорный полёт? Всё-таки оттуда, сверху, всегда взлетают шаттлы.
— Дурманящий эффект продержится до того времени, как мы доберёмся до плантаций? — спрашивает один из охранников, пока мы собираемся перед входной дверью в башню. — Полёт длится почти полчаса, а я один со всеми этими женщинами.
— Они будут послушными, как ягнята, в противном случае зарядишь им электрошокером. Не тупи, Фрэнсис, — говорит другой мужчина.
Это тип с седыми волосами, мой надзиратель. Сейчас на нём нет противогаза, и он, отсканировав большой палец, включает башенный лифт. Нам не надо подниматься по лестнице — какой сервис! Я с нетерпением жду ночного полёта, но от слова «плантация» мой желудок скручивает.
Плантация, тростник, пластик… разговор Мурано.
В моём мозгу воет сирена и отрезвляет меня. Мы полетим на тростниковые поля! Я больше никогда не увижу Хрома, я умру там!
Моё горло сдавливает, я едва могу дышать. Если бы я только достаточно ему доверяла и сообщила координаты плантаций… может быть, он пришёл бы спасти меня. Он любит меня, совершенно точно! Он сойдёт с ума, если меня не станет, он ведь уже потерял Аву!
Внезапно эйфория проходит, превращаясь в панику. По венам устремляется адреналин и вытесняет угнетённое состояние. У меня только одна мысль: я должна сбежать!
Охранники не стали нас связывать, но они вооружены. Нас десять женщин и десять охранников. У меня нет шансов, я не уйду далеко. Вокруг башни свободное пространство — там мне негде будет спрятаться. К тому же, всё хорошо освещено.
Прожекторы-искатели, установленные на автобусах, освещают каждый угол.
Сигнал возвещает о прибытии лифта. Дверь открывается, и охранник, что стоит впереди всех, жестом указывает нам заходить внутрь. Кабина достаточно большая, чтобы вместить половину из нас.
Первые пять женщин и охранники заходят внутрь, среди них и рабыня с родимым пятном, с которой я однажды разговаривала в душевой. Я не двигаюсь с места, пытаюсь выглядеть как можно более апатичной, и смотрю в пустоту, в то время как моё сердце колотится, и каждый мускул напряжён. «Они заметят, что я притворяюсь!» Мне с трудом удаётся не стучать зубами.
Дверь закрывается, теперь осталось только пять охранников. Я стою последней в очереди, но это мне не помогает. Мужчина рядом со мной держит дуло винтовки направленным на меня.
Внезапно раздаётся выстрел, и я вздрагиваю. Они кого-то застрелили?
Женщина рядом со мной начинает кричать, и один из охранников бьёт её прикладом винтовки по лбу, чтобы она замолчала. Крови нет, она всего лишь прижимает руку к виску.
Раздаётся ещё один выстрел, и в воздух летят осколки.
Охранники сгоняют нас в кучу перед лифтом, потому что один за другим разлетаются вдребезги прожекторы. Кто-то стреляет по ним!
Охранники открывают беспорядочный огонь в том направлении, откуда идут выстрелы. Однако, никого не видно. Окрестности и большая площадка лежат в темноте, но под куполом города никогда не бывает полной темноты, поэтому я распознаю тени и очертания. Кто-то бежит! Вспышка от выстрела.
Когда выстрелы наконец смолкают, один из охранников по рации запрашивает подкрепление, а двое других бегут в том направлении, где предположительно находится преступник. Теперь рядом с нами только трое мужчин.
Я присаживаюсь на корточки рядом с женщинами. Лифт ещё не вернулся, мы сидим перед башней, как на блюдечке с голубой каёмочкой.
И тут у охранника рядом со мной из руки выпадает пистолет. Вероятно, кто-то в него выстрелил — у него не хватает пальца! Кровь брызжет нам в лицо, женщины с криком на карачках расползаются друг от друга.
Долю секунды я смотрю на оружие, а затем хватаю его.
Рядом со мной падает второй мужчина, на его бедре выступает пятно крови.
Воспользовавшись хаосом, я прячусь позади башни, а затем перебегаю через пустое пространство к ближайшему строению; я слышу свист пуль рядом с собой и крики мужчин. Я не оглядываюсь, я спасаюсь бегством.
Внезапно передо мной возникает один из тех охранников, которые бегали искать преступника. Он тоже ранен в ногу, однако у него ещё достаточно сил, чтобы целиться в меня. Недолго думая, я стреляю ему в грудь. Ударной силой его отбрасывает назад, но поскольку на нём защитный жилет, выстрел не причиняет ему вреда. Он уже снова целится в меня, но тут оружие вылетает у него из руки, и брызгает кровь.
Я бросаюсь бежать между домами вдоль мрачного переулка. Прочь, прочь отсюда…
Моё сердце бешено стучит, в ушах грохочет эхо выстрелов. Мои бёдра горят, так же, как и лёгкие. Я уже отвыкла бегать. Я игнорирую колющую боль в боку и продолжаю бежать, пока не слышу, как кто-то зовёт меня по имени:
— Мираджа, сюда!
Я оглядываюсь. За мной следует человек, одетый в чёрное и серое. Он настоящий гигант. В руке он держит винтовку, его жилет полон оружия. Он в маске, но под уличным фонарём он на мгновение приподнимает балаклаву. Я вижу, как загораются его зелёные глаза. Этот насыщенный цвет я узнала бы везде.
— Хром!
Он машет мне:
— Сюда.
Я испытываю безграничное облегчение. «Он здесь!» Но кто тогда продолжает вести перестрелку с надзирателями? Кто-то их отвлекает.
Я бегу за Хромом к следующему переулку, где он приказывает мне:
— Брось пистолет. На нём стоит передатчик, его можно отследить.
Я швыряю пистолет на другую сторону улицы, и Хром суёт мне в руку один из своих пистолетов, словно я не рабыня, а его брат по оружию.
Что-то щёлкает во мне, и последнее недоверие исчезает.
Откуда он узнал, что меня повезут на плантации? Я спрошу его об этом потом, сейчас я едва могу дышать. Кроме того, у нас нет времени на разговоры. Мы бежим дальше и дальше.
Вдали слышен вой сирен. Прибывает подкрепление. Это место, вероятно, будет кишеть солдатами. Где нам спрятаться?
Хром забегает в общественный туалет и срывает с лица маску.
— Что ты здесь забыл? — Тут мы в ловушке!
— Здесь мы скроемся. — Он вводит цифровой код на одной из дверей. Она распахивается, и Хром отправляет меня вниз по лестнице, а сам охраняет дверь позади нас. Я ничего не вижу, мне приходится идти на ощупь вдоль перил. Лестница ведёт под землю!
Здесь темно, пахнет плесенью и нечистотами.
— Чёрт, — ругаюсь я, задохнувшись, потому что перила внезапно заканчиваются. Я спотыкаюсь, и понимаю, что подвернула ногу. — Больше не могу, — шепчу я, выбившись из сил. В моих лёгких бушует огонь, каждый вдох иглами впивается в бока.