— Сидите, сколько надо, — сочла верным настоять Алиса. — Вы меня не побеспокоили, всё в порядке.
— Ох, до чего вы милая и славная, добрая девушка, — проговорила блондинка с полуобморочно-благодарственным придыханием. — Побольше бы таких, как вы! Мир однозначно стал бы намного... Намного лучше! — И гостья испустила усталый-усталый, горький-горький вздох.
Знакомые интонации, кого-то они Алисе напоминали...
«Если б я... стреляла в вас... Мы бы сейчас с вами не разговаривали! Я стреляла в лошадь!» «Нет, Вы не сможете, Вы не посмеете убить меня второй раз, граф де Ла Фер, благородный Атос!..»
Незнакомка между тем настолько оправилась, что обратила внимание на обстановку:
— А у вас уютненько! А можно кухню посмотреть?
Её всё приводило в восторг, она сияла голубыми топазами глаз, распахивая их с кукольной наивностью, хлопая ресницами. Заглянула она и в комнату-спортзал — в щель приоткрытой двери. Там стояли тренажёры для специальных упражнений Алисы, а также для домашних тренировок Ольги.
— Ох, девушка, вы только не подумайте, что я какая-нибудь там воровка или наводчица! — засмеялась она, сверкнув рядом ухоженных белых зубов. — Не подумайте ничего плохого, прошу вас. И простите меня за наглость. Просто вы такая милая и славная, что мне даже не хочется от вас уходить! Прошу прощения ещё раз, я слишком злоупотребляю вашим гостеприимством.
В пространстве звенело странное напряжение, разливаясь болью по черепу и плечам Алисы. Непонятно было, что делать: выпроводить гостью — как будто неловко? Поток комплиментов начинал настораживать, странный блуждающий взгляд блондинки уже пугал.
— Вы уже лучше себя чувствуете? — мучительно выдавила из себя Алиса.
— Намёк поняла, мне пора выметаться, — опять засмеялась незнакомка. — Да-да, всё уже нормально, простите за вторжение. И огромное вам спасибо за отзывчивость. Покидаю вас всё-таки с большим сожалением! Вы — просто прелесть. Здоровья вам, удачи и всего наилучшего!
Перед уходом она посетила туалет и вымыла руки. В окно Алиса видела, как блондинка вышла из подъезда, глянула по сторонам и надела широкие тёмные очки. Ступая по островкам притоптанного снега и стараясь не провалиться в воду, она прошла к изящной белой машине и села в неё.
*
После работы Ольга заехала в цветочный магазин и купила букет — побаловать Алису. Ангел-утешитель, маленький и любимый, родная девочка.
Восьмая глава родилась достаточно быстро, за один вдохновенный подход к ноутбуку. Выходными у Ольги были не суббота и воскресенье, как у многих, а воскресенье и понедельник; утро понедельника они с Алисой провели в домашнем спортзале, потом долго нежились и расслаблялись в ванне, и Ольга снова не устояла перед точёной фигуркой Алисы, покрытой душистой пеной. Она утащила её, завёрнутую в большое махровое полотенце и хохочущую, в постель. Славное утро, приятное, и Алиса чувствовала себя необычайно хорошо, что не могло не радовать.
Обед готовили вместе, дурачились и смеялись; Алиса устно сочинила уморительный фанфик с лордом Гаем в главной роли.
— Слушай, это шедевр, — вытирая выступившие от смеха слёзы, простонала Ольга. — Блин, надо было диктофон включить, такая годнота не должна пропадать!
— Да ладно, пустяки, — скромно улыбнулась Алиса.
— Нет, в самом деле, это нечто! Алисёнок, ты по памяти не запишешь это всё, а? Для меня. — И Ольга сделала умоляющие глаза кота из «Шрека».
— Ну ладно, — засмеялась Алиса.
После обеда она по горячим следам набросала текст, а Ольга сидела рядом и ловила каждое слово из-под курсора, как горячий блинчик со сковородки, то и дело утыкаясь от смеха лбом в Алисино плечико. В процессе история обросла сверкающими гроздьями новых комичных деталей, и они в два голоса хохотали до колик в животе. Потом Алиса засела за своего «Улисса», а Ольга отправилась «графоманьячить» — уже всерьёз. Однако отголоски недавнего веселья нашли своё отражение в тексте восьмой главы, которая блистала весьма чёрненьким юмором.
Хороший выходной получился: и приятный, и плодотворный.
...Алиса удивилась и обрадовалась цветам. В её глазах засияли весенние искорки, и она потянулась губами за поцелуем. Отправившись мыть руки, Ольга насторожилась: с раковины на неё дерзко смотрела алая помада в золотистом футляре. Алиса яркой косметикой не пользовалась.
— Решила сменить имидж? — с усмешкой спросила Ольга, показывая помаду хлопотавшей на кухне Алисе.
— Это, наверно, та девушка оставила, — ответила та рассеянно.
Ольга нахмурилась, ощутив сердцем холодок недоумения.
— Что ещё за девушка?
— Да днём тут, в подъезде, ошивалась, водички попросила: нехорошо ей стало. Странная какая-то, если честно. Я её пустила на пять минут... Но я за ней внимательно смотрела, она ничего не стащила.
— Алиса! — Ольга сурово поймала её лицо за подбородок, заглянула в глаза. — Это как вообще называется?! Ты вчера родилась, что ли? Разве можно быть такой доверчивой?
— Она сразу сказала, что никакого криминала, — смутилась Алиса, вороша пальчиком лепестки роз, которые она только что поставила в воду. — Да нет, она слишком яркая, запоминающаяся, я бы её хоть сейчас по памяти нарисовала. И машина у неё дорогая, белая такая. И сама одета дорого, маникюр красный, блестящий, когти — как у пантеры! Высокая такая блондинка, на каблуках — с тебя ростом, а глазищи — как море тропическое. Знаешь, как на картинках, лазурное. А манера говорить у неё какая-то... театральная, причём переигрывающая. Как пародия какая-то. И рот... Думаю, она бы запросто смогла засунуть себе туда лампочку и благополучно достать. — И Алиса засмеялась, спрятавшись за букетом на столе: при её росте это не составляло труда.
Рот, когти, глаза, манера говорить — сомнений быть не могло. Но какого чёрта? Что ей тут понадобилось? Глухое раздражение, едкое и злое, с примесью неприятной тревоги, свернулось клубком в груди и грызло, жгло, заставляя челюсти Ольги сжиматься.
— Алиса, чтоб такое было в первый и последний раз. Ты не ребёнок, осмотрительнее надо быть. Если пускать в квартиру всех, кто в подъезде ошивается, можно тогда уж совсем дверь нараспашку держать — заходите, кто хочет, берите всё, что нравится!
Алиса, пристыжённая и расстроенная, позвякивала вилками и ложками, доставая их из ящичка. Ужин прошёл угрюмо: Ольга молчала, погружённая в тяжёлые неприятные раздумья, Алиса была готова сквозь землю провалиться. Гнетущее молчание продолжилось и после; Ольге было не до творчества, мысли толклись в её голове одна мрачнее другой, ложась на душу беспокойным грузом, и она, не зная, куда себя деть, решила сбросить своё напряжение старым добрым «железом».
Короткая силовая тренировка не принесла желанного облегчения. Лорд Гай маячил где-то на горизонте, но тяжёлое сердце и встревоженный ум не могли создать ничего толкового. Ольги хватало только на пустопорожний трёп с читателями-завсегдатаями на странице Убийцы Смысла.
Голубоглазая когтистая угроза вторглась в их пространство. Что она задумала? Что ей нужно? Какого лешего?
— Оль... — Алисин носик ткнулся ей в ухо. — Прости меня, я сглупила. Не молчи так, это невыносимо. Я не могу ни о чём думать. Ни читать, ни работать. Всё из рук валится.
Порвать эту суку в клочья, пусть только попробует сунуться к Алисе. Заткнуть этот блядский рот лампочкой и въебать снизу по челюсти, чтоб осколки впились в язык.
— Лисёныш, не бери в голову, не расстраивайся. — Усадив Алису к себе на колени, Ольга целовала её в висок и зарывалась носом в лёгкие, слегка растрёпанные волосы. Её родной запах, лисёночий. — Всё нормально. Просто будь осторожнее, хорошо? Одна никуда не ходи. И никому не открывай дверь.
— Ладно... — Алиса прижалась, обняла за шею, дыша возле уха. — Ты не сердишься?
— Нет, маленький, всё хорошо. — И, чтобы сменить неприятную тему, Ольга поинтересовалась: — Что там с главой?
Ресницы Алисы приподняла тень улыбки.
— Кажется, главе досталось немного нашего понедельничного ржача. Опять эта тайна Гаюшки! Сколько же он ещё народу изведёт во имя её сохранения? Но кража подштанников лорда была эпична, да. И письмо Инголинды в конце порвало просто!
«До меня дошли слухи, милорд, что вы потеряли некий предмет нижнего белья. Я надеюсь, вашим недоброжелателям не удалось использовать его для наведения порчи на вас. Примите от меня в дар сей предмет, сшитый мною собственноручно. Пусть вас бережёт охранный заговор, который я вышила на нём!»
— Заговорённые подштанники — это сильно! — Смешок Алисы окончательно прогнал уныние и восстановил светлое расположение её духа.