- Знаю. Вот и Беликову покажем, что для здоровья опасно…
- Как там продвигается все? Нарыли уже чего?
- Мы в процессе, пободаемся еще…
- Думаешь, не угомонится?
- Я не думаю, я знаю. В ментовке свои люди есть, он до суда довести хочет. Так что будем действовать, как законопослушные граждане...
Услышал, как отец засмеялся - хрипло, со скрипом:
- Да разве мы когда-либо действовали иначе, сын? Все в рамках закона...
В этот раз ухмыльнулся я. Иронизирует…
- Верно, в рамках… Иначе не умеем…
- Ладно, сын. Держитесь там… И не таких обламывали… Кишка у него тонка на Воронов переть… Перетопчется.
- Давай, Ворон. До связи.
***
Из-за поворота показалось здание больницы. Небольшая постройка многолетней давности – серая, покрытая пятнами разного цвета от многочисленных наслоений краски друг на друга – сразу видно, что заведение стоит на балансе скудного местного бюджета. Да, Беликов, в отцовской любви тебя и так сложно заподозрить, но ты еще, оказывается, и жадный. Решил особо не тратиться, сойдет и так.
Заметил, как в окна повыглядывал остаток персонала, который по каким-то причинам еще остался здесь работать, а в одном из кабинетов резко выключился свет. Видно, что не привыкли видеть дорогие машины, единственной важной птицей, скорее всего, здесь был лишь сам Беликов.
- Доброй ночи, - посмотрел на молоденькую медсестру, которая, едва справляясь с волнением, теребила полу белого халата. – Мне нужен главврач…
- Эмм… а его сейчас нет… он… он уехал… в отпуске… да, в отпуске.
- Девушка, вам, конечно, волнение очень к лицу, вот румянец какой очаровательный, чего не скажешь о вранье… - коснулся пальцами ее подбородка, приподнимая его и заглядывая в глаза, которые она отводила в сторону. – Итак, попытка номер два – где я могу найти главврача…
Она метнула взгляд на коридор с левой стороны, и я понял, что это было непроизвольно. Конечно же, мне не составило бы особого труда выволочь на суд публики докторишку, который трусливо закрылся в своем кабинете, подослав «разбираться» молоденькую девчонку. Но создавать лишний шум всегда глупо, к тому же в местах, которые такого не видали. Это лишнее внимание, лишние разговоры, лишние слухи и непредсказуемые последствия. Встречаться с Беликовым я собирался при других обстоятельствах.
Подошел к двери кабинета и, дернув за ручку, сжал зубы, конечно же, она закрыта. Черт, ненавижу эти комедии!
- Знаете, господин главврач, с некоторых пор я разучился считать, даже до трех. Сам откроешь или мне всю обойму разрядить? Ты тогда отойди подальше, к стенке, глядишь, и пронесет….
Услышал звуки приближающихся шагов, чего и следовало ожидать. Трус – это даже не диагноз, это приговор. Самому себе. А еще хуже быть глупым трусом - у того вообще отсутствует инстинкт самосохранения. Замок щелкнул и передо мной возник невзрачный низкорослый мужчина с дрожащими от ужаса руками. Он пока даже не понимал, чего от него хотят, а уже готов был заплакать, умоляя, чтобы его не трогали.
- Я не обираюсь тут церемониться, мне нужна Ксения Беликова. История болезни, информация, сколько она тут находится и как часто ей наносят визиты…
- Но… у нас нет такой пациентки…
Я схватил его за шею, сжимая ее со всей силы, и впечатал в стену.
- Несмотря на то, что врач среди нас ты, лечить сейчас начну я. Амнезию… У меня методы лечения новаторские, - сжал горло еще сильнее, чувствуя, как он начинает хрипеть и содрогаться, вытащил пистолет и ткнул им в живот, - проверим?
Он вцепился руками в мои пальцы, пытаясь их разжать, а выпученные от страха и боли глаза, словно кричали о том, что он созрел… Ослабляя захват, я дал ему отдышаться и откашляться.
- Беликовым можешь не прикрываться – он тебе уже не поможет.
Его глаза забегали, он словно пытался сообразить, что происходит и куда делся его многолетний покровитель.
- Историю болезни, тварь! – ударил в живот, удерживая при этом за шею, не позволяя согнутся от боли
- Не надо… прошу вас… сейчас… я все отдам…
- Не надо, говоришь, - еще один удар в живот, - а ребенка гадостью пичкать надо? Доктор Айболит, бл***. Что вы там девчонке в истории болезни нарисовали?
- Я… я… - он начал заикаться, унять участившееся дыхание никак не получалось, - у меня не было выбора… прошу вас… Я даже рад, что вы пришли… Что наконец-то все это прекратится…
Хм... прекратиться? Блефует? Лжет? Пытается переключить мое внимание?
- Много слов, мало действий. А должно быть наоборот. Учитель из меня хреновый – еще хуже, чем врач, поэтому шевелись давай.
Он подошел к своему столу, доставая из кармана ключи, открыл его и, видимо, там же был размещен сейф. Повозившись с кодом, он достал из него папку с бумагами.
- Я не знаю, как вас зовут и кто вы, я так же понимаю, что сегодня может быть моя последняя смена в этой больнице, но … - увидел, как он сжал папку в руках и, положив ее на стол, отвернулся к окну, - но все это ….невыносимо. Я ведь не для этого пришел сюда… Я всегда хотел помочь…
Выслушивать исповедь униженного и оскорбленного не было никакого желания, но сейчас я понимал, что могу получить гораздо большее, чем слезливый рассказ. Он поник, словно прогибаясь под каким-то немыслимым грузом, который враз стал в сто крат тяжелее. Он повернулся ко мне, на его лице отобразился отпечаток разочарования и усталости.
- Вот то, что Вам нужно.. Возможно, Вам удастся прекратить наконец-то мучения этой ни в чем не повинной девочки. Я столько лет наблюдаю за ней… она талантливая, - его рассказ время от времени прерывали тяжелые вздохи, - она рисует... замечательные рисунки… Не знаю, почему они так поступают с ней…
- С таким отцом лучше быть сиротой, я согласен, - я поддержал разговор, так как внутри у самого что-то сильно укололо.
- А мать-то чем лучше? Я даже не знаю, кого из них больше ненавижу…
- Мать? Вы знаете ее мать?
- Лучше бы не знал, поверьте. Понимаете, я человек маленький, что я могу в этой жизни… Да и сразу прижали меня, чтоб лишних вопросов не задавал… Только не могу я больше, - он сцепил зубы, даже лицо стало другим – не таким ничтожным. Так бывает, когда тело как будто освобождается от невидимых кандалов, когда ощущаешь во рту вкус облегчения, а принятое решение наполняет какой-то невиданной силой. – Не могу и не буду! Год за годом в вечном страхе и прячась от угрызений совести… Будь что будет!
- Что с матерью? С чего ты взял, что это мать? Может, любовница Беликова… очередная.
- Да как же… мать, конечно… Татьяна… Породистая такая, зеленоглазая… Адвокатша…