— Прежде всего, я хочу поблагодарить всех за напряженную работу над этим делом. Очень тревожно снова обнаружить среди нас такого рода насилие. И я просто хочу подчеркнуть, что вы все знаете. Убийство вампиром смертного — преступление, караемое смертью. Если вы знаете что-нибудь об этом деле, что может нам помочь, пожалуйста, говорите. Мы ценим ваши усилия, так как вы все знаете, что в субботу состоится бал Четырех сотен. Я не могу не думать, что это может быть связано с тем, что мы празднуем выживание Ковена. Это не случайный акт насилия. Это сообщение. Пусть наши враги знают, что мы отвергаем его.
Сэм кивнул, — Отстраненный.
— Давайте сначала допросим детей, — сказал Эдон, возвращая файл дела в папку и пряча его под мышкой, — Посмотрим, сможет ли кто-нибудь из них рассказать нам об этой вечеринке.
Частная школа Роу, кварталы от восемьдесят пятой до девяносто второй улиц между Мэдисон и Парк-Авеню, славилась своей концентрацией лучших независимых школ в городе. Эти элитные учебные заведения размещались рядом друг с другом в бывших особняках и таунхаусах или, как в случае с Французским институтом, в новых зданиях, построенных после сноса четырех кирпичных домов и раздражающих всех соседей. Мэрривельская Академия была выдающейся школой для всех девочек, которая составляла трио, в которую также входили Святое Сердце и Толливуд Воробей Финч. Для мальчиков существовали Нью-Йоркская латинская школа, Борнмут и Уэстбери. Школа Дачезне была классическим выбором голубой крови; это было место, где воспитывались многие поколения лучших Ковена. Это была студенческая, прогрессивная и беспощадная игра слов.
Пока они шли от восемьдесят шестой улицы и станции метро Лексингтон, Ара бегала по списку, перечисляя мелочи различий для Эдона.
— Мэрривельские девочки противные, потому что они самые умные. Первая леди — девушка из Мерривейла, как и губернатор и наш сенатор, — оказалось, что в ее прежней жизни были моменты, которыми она гордилась; раньше она этого не осознавала.
— Да, да, да, да, я понимаю. Ты ходил в заносчивую школу, — сказал Эдон, издеваясь над лекцией Ары, — частные школы 101.
— Ну и как ты туда вписалась? — он дразнил.
— Не вижу тебя в пледе и жемчуге.
— Мне пришлось надеть униформу. Это было необходимо, — сказала она чопорно и продолжила невозмутимо, — У Толливуда есть модели и актрисы, лауреаты "Оскара". Самая красивая сестра, так сказать. Они встречаются в основном с парнями из Уэстбери, хедж-фонда. Латинская школа полна ботаников, а Борнмут — это хиппи. Но девушки со Святым сердцем — это нечто другое.
— Да? Что?
— Скажем так, в сердцах этих цыпочек нет ничего святого.
Во времена Ары у Святого Сердца были плохие девочки, те, кто носил слишком короткие юбки и слишком низко расстегнутые блузки, девочки, которые курили в униформе и имели дела со своими учителями латыни, девочки, которые, по слухам, устраивали оргии в своих роскошных апартаментах, когда их родители были в Сент-Барте. Было так много слухов о клубах минетов девушек Святого Сердца, пактах о беременности, кликах, и в то время Ара верила всем им. Теперь, когда она стала старше, она задавалась вопросом — была ли репутация школы более грязная и намного грязнее, чем обычная эксклюзивная частная школа, была придумана самими девочками Святого Сердца, чтобы заставить всех забыть, что они по существу ходили в школу в монастыре и что положения о морали были частью школьного контракта.
Святое Сердце размещалось в большом, неприступном особняке, похожем на крепость за железными воротами.
— Легче попасть в подземный мир, — треснул Эдон, когда Ара сверкнула значком на школьную камеру.
Раздался долгий, громкий гул, и их пропустили внутрь. Когда они вошли в мраморные залы эксклюзивной школы для девочек, на них смотрели несколько любопытных взглядов. Особняк был бывшим домом стального барона-миллионера начала века и обладал всем соответствующим величием. Ара задавалась вопросом, должна ли она заставить Эдона переодеться, или хотя бы расчесать ему волосы. Не то, чтобы это помогло им пройти сбор с директрисой, которая была бы предвзято настроена против них с самого начала. Если школа была крепостью, то директриса выглядела как Убийца драконов. Миссис Сесилия Генри проводила их в свой кабинет, теплое, уютное помещение, уставленное книгами и портретами директрис. Она предложила им обоим чай, но они отказались. После нескольких любезностей, во время которых Ара рассказала о своей связи с островным миром частной школы, Миссис Генри приступила к делу,
— Полиция уже пришла и опросила нескольких студентов. Мы полностью сотрудничаем, и, боюсь, это все, что мы можем сделать. Если здесь будет больше правоохранительных органов, это расстроит родителей. Они и так нервничают из-за исчезновения Джорджины.
— Я понимаю, и уверяю вас, мы будем очень осторожны, — сказала Ара, объясняя, что она и Эдон были из элитной секретной организации в полицейском управлении, что было достаточно правдой, — Мы хотели бы поговорить с несколькими друзьями Джорджины, если это возможно.
Эдон сидел низко в кресле, его глаза были прищурены. До сих пор он не сказал ни слова, и когда директриса посмотрела в его сторону, он, казалось, вспыхнул. Ара хотела ударить его ногой в голень, и Сесилия Генри резко взглянула на него, как будто он прогуливал ее кабинет. Они долго смотрели друг на друга, пока Эдон не рявкнул: — Что случилось? Не хотите ее найти?
Директриса ощетинилась. — Штраф. Ты можешь поговорить с девочками в свободное время, но мне, конечно, придется получить разрешение их родителей.
Ара кивнула. — Конечно.
Их вывели на улицу, возле задней лестницы, где администратор предложил им печенье. Эдон взял одну из нежных цветочных тарелок. — Почему ты был там так враждебен? — она спросила, когда они остались одни.
— От этих мест у меня мурашки по коже, — сказал он. — Все первозданное и высокомерное снаружи, и Логово беззакония внутри.
— Логово беззакония? — повторила она с удивлением.
— Да. Он пожал плечами. “По крайней мере Неф честные — грязное дело и вышел.”
— Что вы поймали, чем они занимались? — она спросила.
— Обычная банальность — торговля людьми, беготня, проституция.
— А что насчет того, что здесь?
— Проводил какую-то наркотическую операцию, производил и продавал Кристалл на улицах, скорее всего, потому, что мы нашли его следы, прежде чем поджечь это место.”
Он кивнул, потом посмотрел на девушек, идущих по лестнице. Она бросила на него взгляд.
— Что? — он спросил. Когда его взгляд задержалась слишком долго на некоторых из них, на этот раз она пнула его ногу.
Он вскрикнул. — Господи, я просто пытался их прочесть. Расположить. Я не занимаюсь малолетками.
Директриса вышла из своего кабинета. По словам ее учителей, у Джорджины было два лучших друга: Дарси Макгинти и Меган Кинг, — Я связалась с их родителями, и они согласились дать вам поговорить с их дочерьми. Вы можете воспользоваться библиотекой.
Библиотека представляла собой большое и просторное пространство в дополнение построен позади школы. Ара и сын нашли укромный уголок на заднем дворе, и через несколько минут вошел первый ученик, Дарси Макгинти. Дарси была самодовольной платиновой блондинкой, чей кружевной черный бюстгальтер выглядывал из-под форменной рубашки и чей крошечный клетчатый килт едва прикрывал ее сзади. Она закрутила волосы пальцами и ухмыльнулась Эдону, который подмигнул ей. Ара нахмурилась и начала задавать вопросы, приняв невозмутимый тон. Дарси слишком напоминала ей нескольких ее бывших друзей, тех, кому было пятнадцать и которым было двадцать девять, и которые любили принимать пресыщенный и скептический вид, хотя они были намного невиннее, чем выглядели. И согласно ее записям, Дарси Макгинти была хозяйкой вечеринки в субботу вечером, где Джорджину видели в последний раз.
— Вы были друзьями с Джорджиной Карри, — сказала она, — Она была на вашей вечеринке в прошлые выходные?
— Да, и что с того? — сказала Дарси, скрестив ноги и скрестив их. Ее белые носки были натянуты до колен, а с ее короткой юбкой и на высоком каблуке Мэри Джейнс весь эффект был похож на костюм стриптизерши или определенную фантазию о рок-видео распутной девушки из частной школы.
— Это было последнее место, где ее видели, — сказала Ара, проверяя свои записи. — Окей.
— Джорджина с кем-нибудь встречалась?
— Не совсем.
— Нет?
Дарси закатила глаза. — Никто больше не " встречается’. Все просто… тусуются.
— Обычные посиделки. Никого особенного.
— Вы выложили в Сеть фотографии с субботнего вечера. Не хочешь провести нас через них?
— Есть ли у меня выбор? — Дарси взорвала пузырь своей жвачкой и лопнула его.