"Хороший," она высказалась. "Мы поместим время в хорошее использование."
"Как?" он потребовал.
"Дайте мне сегодня вечером, чтобы понять это."
* * *
Не требуется ее всю ночь. Только четыре часа. Первый час она провела заседание в ней показанный на экране - от части палатки, с ее коленями, обнимаемыми близко к ее груди, слушание стонов и воплей искалеченных и умирающих солдат, которые окружили это. Сохранение три, изучая книги, которые она принесла с ею особенно ее фавориту, Комментарии Ирэн Макремболитисса по Талисману Бога, который был издан только за несколько месяцев до крутого решения Анны оставить Constantinople в поисках ее мужа.
Ирэн Макремболитисса была частным идолом Анны. Не то, чтобы защищенная дочь Melisseni когда-либо думала, чтобы подражать предприимчивой жизни женщины, кроме умно. Восхищение просто было эмоциональной вещью, вероисповедание героини расстроенной девочки для женщины, которая сделала очень много вещей, о которых она могла только мечтать. Но теперь, тщательно изучая те страницы, в которых Макремболитисса объяснила определенные особенности естественной философии как дано человечеству через Belisarius Талисманом Бога, она приехала, чтобы понять твердое практическое ядро, которые лежат ниже цветочной прозы большой женщины и непринужденности с классическими и библейскими намеками. И, с тем пониманием, прибыл укрепление ее собственной души.
Судьба, против ее желания и ее пожеланий, осудила ее быть женой. Пусть будет так. Она начала бы с того практического ядра; с конкретной правдой, не абстракция. Она сталь, горечь жены в движение будет из жены. Жена Calopodius Слепое, Calopodius Saronites.
Следующим утром, очень рано, она представила ее суждение.
"Любой из Вас имеет проблему с работой в торговле?"
Эти три солдата уставились на нее, уставился друг друга на, ворвался в мягкий смех.
"Мы не сенаторы, девочка," хихикал Иллус.
Анна кивала. "Прекрасный. Вы должны будете воздействовать на предположение, все же. Я буду нуждаться в деньгах, которые я имею в запасе, чтобы заплатить другие."
"Какой 'других?"
Анна улыбнулась мрачно. "Я думаю, что Вы называете это 'мускулом.'"
Cottomenes хмурился. "Я думал, что мы были 'мускулом.'"
"Не больше," сказал Анна. "Вы продвинуты. Все три из Вас - теперь чиновники в обслуживании больницы."
"Какой 'обслуживание больницы'?"
Анна поняла, что она не рассмотрела название вещи. На мгновение, старый гнев вспыхивал. Но она подавила это достаточно легко. Это не было никаким временем для мелочности, в конце концов.
"Мы назовем это Обслуживанием Жены Калоподиуса. Как - это?"
Эти три солдата встряхнули их головы. Достаточно ясно, они не имели никакого понимания того, о чем она говорила.
"Вы будете видеть," она предсказала.
Не требуется их долго. Яркий свет Иллуса был достаточно, чтобы запугать официального "командующего" больницы, который был как жаль выглядящий экземпляр "чиновника", поскольку Анна могла вообразить. И если человек, возможно, задался вопросом в странности таких великолепных разрядов, перенесенных, типа Иллуса, и его два компаньона-Abdul смотрели как далеко удалено из трибуны, как мог предположиться — он был достаточно мудр, чтобы держать его сомнения к себе.
Приблизительно дюжина солдат, которые Анна, принятая на работу в Обслуживание в следующий час — "мускул" - не имела никакой неприятности при всей вере, что Иллус и Cottomenes и Абдул были, соответственно, хилиархом и двумя трибунами нового армейского "обслуживания", о котором они никогда не слышали. Сначала, потому что они были всеми ветеранами войны и могли признать другие — и знали, также, что Belisarius продвинул без отношения к личному происхождению. Секунда больше важно — потому что они не были ранены бросок солдат по течению в хаотической "военной больнице" в середине нигде. Анна-Illus, фактически, после нее отобранный указаниями только те солдаты, раны которых заживали хорошо. Мужчины, которые могли двигаться вокруг и проявлять себя. Однако, даже для таких мужчин, перспектива регулярной платы означала очень увеличенный шанс при выживании.
Анна задавалась вопросом, немного, удовлетворит ли легкораненый "мускул" цели. Но ее резервирование было улажено в течение следующего часа после того, как четыре из нового "мускула", в команде Иллуса, били первого хирурга в кровавую целлюлозу, когда человек отвечал на команду Анны, чтобы начать кипятить его инструменты с насмешкой и уничижительным замечанием о вмешивающихся женщинах.
К концу первого дня, восемь других хирургов носили сокращения и ушибы. Но, по крайней мере когда это прибыло к медицинскому штату, больше не было никаких сомнений — ни один вообще, что касается факта как к тому, имело ли Обслуживание Жены этого причудливого нового "Калоподиуса" фактическую власть.
Два из хирургов жаловались командиру больницы, но что достойный хотел оставаться в палатке его штаба. Той ночью, Иллус и три из его нового "мускула" бьют двух жалующихся хирургов во все еще более кровавую целлюлозу, и все жалобы командиру прекратились после того.
Жалобы от медицинского штата, по крайней мере. Тело возможно двадцати солдат жаловалось командиру больницы на следующий день, хромая к ШТАБУ - КВАРТИРЕ, поскольку лучше всего они могли. Но, снова, командир хотел оставаться внутри; и, снова, на сей раз используя его весь корпус "мускула", который теперь раздулся к тридцать побежденный мужчинами истцы, бессмысленные позже.
После того, независимо от того, что они, возможно, бормотали при их дыхании, ни один из солдат в больнице не выступил открыто, когда они были проинструктированы вырыть реальные уборные, далеко от палаток — и использовать их. И при этом они не жаловались, когда им приказывали, чтобы помочь полностью остановленным солдатам, используют их также.
* * *
К концу пятого дня, Анна была уверена, что ее власть в больнице чувствовала себя достаточно хорошо установленная. Она провела видную часть тех дней, мечтая об удовольствиях ношения одежды более подходящего одеяния, поскольку она сделала ее медленный путь через разряды раненных мужчин в рое палаток. Но она знала очень хорошо, что пот, который, казалось, насыщал ее, был одной из цен, которые она должна будет заплатить. Леди Саронайтс, жена Калоподиуса Слепое, дочь прославленной семьи Melisseni, было фигурой власти и величества и власти — и имело благородное платье, чтобы доказать это, даже если они пачкались и потертые. Юнг Анна, все девятнадцать лет, нося сари, не имел бы ни одного вообще.
К шестому дню, поскольку она боялась, что оставляли из денег, которые она принесла с нею от Constantinople, почти ушел. Так, собирая ее теперь-грязные одежды в двух маленьких, но решительных руках, она прошла ее путь назад в город Chabahari. К настоящему времени, по крайней мере, она узнала название командующего города.
Требуется ее половина дня, чтобы найти человека, в taberna, где он, как предполагали, проводил большинство его времени. К тому времени, когда она сделала, поскольку ей сказали, он был уже полувыпит.
"Гарнизонные войска," бормотал Иллус, поскольку они вошли в палатку, которая служила чиновникам города для их развлечения. Палатка была грязна, так же как толпилась чиновниками и их шлюхами.
Анна нашла, что командир гарнизона в углу, с молодой полуголой девочкой взгромоздился на его коленях. После взятия половины дня, чтобы найти человека, это только занимало ее несколько минут, чтобы рассудить с ним и получить деньги, она должна была держать Обслуживание в операции.
Большинство тех нескольких минут было проведено, объясняя, в значительных деталях, точно в чем она нуждалась. Большинство из этого, в определении инструментов и экспонатов больше сгребает, чтобы вырыть больше уборных; горшки для кипящей воды; больше ткани для того, чтобы делать больше палаток, потому что те они имели, было слишком переполнено. И т.д.
Она провела немного времени, в конце, определяя денежные суммы, в которых она будет нуждаться.
"Двадцать solidi—a дней." Она кивала в пожилом раненном солдате, которого она принесла с нею наряду с Illus. "Это - Цено. Он грамотен. Он - бухгалтер Обслуживания в Chabahari. Вы можете сделать все приготовления через него."
Командир гарнизона тогда провел минуту, объясняя Анне, также в значительных анатомических деталях главным образом — что она могла сделать с инструментами, экспонатами и деньгами, в которых она нуждалась.
Лицо Иллуса было очень напряженное, к концу. Половина с яростью, половина с предчувствием — этот человек не был никаким старшиной, чтобы быть загнанным с кулаками. Но сама Анна сидела через тираду гарнизонного командующего весьма спокойно. Когда он был сделан, она не нуждалась в больше чем несколько секунд, чтобы рассудить с ним далее и принести ему, чтобы видеть ошибку его положения.
"Мой муж - Calopodius Слепое. Я скажу ему, что Вы сказали мне, и он поместит слова в его следующую Отправку. Вы будете удачливым человеком, если все, что случается с Вами, будет то, что генералу Белизариусу казнили Вас."
Она оставила палатку, не ждущий, чтобы услышать его ответ. К тому времени, когда она достигла входа палатки, лицо гарнизонного командующего было намного более бело чем ткань палатки, и он задыхась.
Следующим утром, грудь, содержащая сто solidi была принесена в больницу и поместила в заботе Зено. День после того, как это, первый из инструментов и экспонатов начало прибывать.
Четыре недели спустя, когда примечание Калоподиуса наконец прибыло, смертность в больнице была меньше чем половиной, чем это было, когда Анна прибыла. Она почти сожалела уезжать.
По правде говоря, она не могла бы уехать вообще, кроме к тому времени она была уверена, что Цено был весьма способен к управлению всем обслуживанием так же как его финансами.