Упрямо, как был их путь в таких вещах, Axumites настоял на том, чтобы восстанавливать дворец точно, поскольку это было. Если бы тяжелая каменная кладка была все еще восприимчива к хорошо расположенным разрушениям, то они предотвратили бы такой копьями их полков, не ума их архитекторов.
По утрам, по крайней мере, Антонина была рада этому. Ночью, в мраке искусственного освещения, она иногда находила Ta'akha Maryam жестоко массивным. Но, в дневном времени особенно на рассвете, с ее обращенной к востоку палатой — эфиопская склонность к тому, чтобы помещать много окон даже во внешние стены была очень приятна.
Окна были массивны также, по общему признанию, с их христианскими крестами в каждом, чтобы служить поддержками тяжелому камню так же как напоминаниям новой эфиопской веры. Однако, наводнение солнечного света через купавший ее спящая палата в золотой славе, которая соответствовала ее настроению.
Который это сделало, она внезапно поняла. Сидя в ее кровати, держа покрытия, напряженные отражать холод, она обдумывала факт.
Почему?
Это не было утро. Да, солнечный свет был роскошен. На другой руке — этом в конце осени, в высокой милей высоте эфиопской горной местности — это также ужасно было холодно.
Она дрожала немного. Но это было исключительно вопросом тела. Ее настроение оставалось выше, чем они были в...
Месяцы. Так как Вечность умерла, ведя Axumites в их конфискации индийского порта Chowpatty. Мало того, что Антонина потеряла одного из ее самых близких друзей в том сражении, но неожиданной смерти молодого правителя Эфиопии — negusa nagast, или "Король Королей" - погрузил королевство Axum в кризис последовательности. Кризис, который Вечность непосредственно, поскольку он кладет смерть, назначил Антонину, чтобы решить.
Она боялась, что задача почти столько, сколько она огорчила смерть Вечности. Все же теперь, этим утром, она чувствовала себя беззаботной снова.
Почему?
* * *
Это не был праздный вопрос. К настоящему времени, намного ближе к возрасту сорок чем тридцать, Антонина узнала себя очень хорошо. Ее мнение не работало тот же самый путь как ее муж. Belisarius был калькулятором; человек, который рассматривал все углы проблемы перед решением, как он будет обращаться с этим. Антонина, с другой стороны, сделала ее выводы через более таинственные, инстинктивные пути.
Это не было первым разом в ее жизни, которую она пробудила утром, поток с удовлетворением того, что прибыл в решение в течение ее сна. И если Belisarius иногда встряхивал его голову искаженно по вопросу, Антонина оставалась безмятежной в знании, что ее способ обращаться с таким трудным бизнесом был настолько легче чем ее муж.
Служащий вступил, после вежливого кашля, чтобы объявить ее прибытие. Женщина не стучала, по простой причине, что Ta'akha Maryam имел очень немного дверей — и пробивающий в толстые стены входа будет родственным стучанию на утесе гранита.
"aqabe tsentsen желает аудиторию."
Антонина усмехалась. Она действительно была в хорошем настроении.
"Я буду держать пари, что он не помещал это тот путь."
Служащий катил ее глаза. "Столь грубый, он! Нет, Леди, он не сделал. Он ах ..."
Антонина скользила из-под толстых покрытий и бежала к ее платяному шкафу против далекой стены. Ее поспешность не была вызвана в соответствии ни с каким беспокойством для того, чтобы держать ожидание Ousanas, это происходило просто из-за холода.
"Он сказал Вам катить ленивую римскую неряху из кровати." Все еще усмехаясь, Антонина удалила ее вечернюю одежду и начала одеваться в течение дня.
"Хорошо. Он не называл Вас неряхой. Ленивый католик, да."
* * *
Ousanas ждал нетерпеливо в салоне ее набора.
"О времени," он ворчал. Он дал ее фигуре быстрый взгляд, вверх и вниз. "Как требуется так долго, чтобы надеть такие простые предметы одежды? Теперь почти "середина утра я" ожидал видеть, что Вы украшали в драгоценностях и перьях. "
Антонина поворачивала ее голову и присмотрела окно. Солнце только что только очистило оправу Mai Qoho, большой холм на восток капитала Эфиопии.
"Если это - 'рано утром,' я хотел бы видеть ваше определение 'рассвета.'" Она двигалась в соседний диван и села. "о, кончите, Ousanas. Независимо от того, что принесено Вы здесь в этот непригодный час, не может быть что срочно."
Она указала на соседний стул. "Сидите, не так ли?"
Ousanas глумился над стулом. Тогда, свернутый непосредственно на ковер в положении лотоса. С тех пор, как он путешествовал в Индию с Belisarius, он утверждал, что неуклюжее-выглядящее положение было большой помощью мысли — даже если он не будет иметь никакого грузовика со смешными индийскими понятиями относительно философии.
"Это зависит, как Вы определяете 'срочный.' Антонина, мы должны решить проблему последовательности. Скоро. Агенты Гармата говорят ему, что Арабы в Хиджазе становятся своенравными, особенно в Мекке. И, особенно, конечно, племя Quraysh."
Антонина pursed ее губы. "Что относительно Эфиопов непосредственно? Не быть сырым об этом, Ousanas, но пока это - только Арабы, которые являются 'своенравными,' есть действительно не очень, они могут делать с этим. В военном отношении разговор, по крайней мере."
"Чтобы убедиться. Полки Axum могут подавить любую комбинацию Арабов, даже с большой частью армии в Индии. Но ни я, ни Garmat не волнуемся о фактическом восстании. То, чем мы заинтересованы, - эрозия торговли. Вещи шли очень хорошо, в том отношении, пока новости о смерти Вечности не прибыли. Теперь ..."
Он пожал плечами. "Все арабские торговцы и торговцы думали, что ситуация, безопасная для них, с Вечностью женился на принцессе Quraysh и последовательности, пробегающей его полуарабского сына. Но с малышом для принца и молодой девочки для овдовевшей королевы регента, они волнуются все больше, что династия будет свергнута Эфиопами. Кто наложит новую династию, которая возвратит Арабов к их более раннему рабству."
Антонина grimaced. "Другими словами, Axumites разумно довольны ситуацией, но Арабы не верят этому, и потому что они не верят этому there'll быть все большей неприятностью, которая начнет делать сердитое Axumites."
aqabe tsentsen кивал кратко. "Да. Мы действительно не можем откладывать этот вопрос, Антонину. Чем дольше мы ждем, тем хуже это доберется. Мы должны уверить каждого, что династия является устойчивой."
"Больше чем 'устойчивый,'" Антонина размышлял. "Те арабские торговцы — Axumites, также, для того вопроса — не будет просто волноваться о попытках восстания. Есть также более коварная, долгосрочная опасность."
Она поднялась и двигалась медленно к другому окну. Великолепное настроение, с которым она пробудила, становилось более сильным к минуте. Она была на краю принятия ее решения, она могла ощутить это. Она думала, что вид южных гор поможет. Столь величественный, они были. Безмятежный, в их расстоянии и их недвижущейся устойчивости.
Проблема выясняла то, чем решение было во-первых. В часто имел место, она приняла ее решение, в то время как спящий — и теперь не мог помнить, каково это было.
Она улыбнулась, думая, как Belisarius реагировал очень много раз в прошлом к ее привычкам. Злой, способ, которым мужчины обычно добирались, когда работы мира опрокидывают их ребяческие понятия.
Как в мире Вы можете принять решение, не зная, чем это является во-первых?
Антонина двигалась достаточно медленно, что она была в состоянии закончить ее мысль перед достижением окна.
"Есть действительно только два варианта, это казалось бы — ни один из которых не будет понравиться никому. Первый выбор, и самое простое, были бы для Rukaiya, чтобы остаться не состоящими в браке., если бы не остальная часть ее жизни, по крайней мере до младенческого negusa nagast достаточно стар, чтобы взять трон и правило непосредственно."
"Не состоящий в браке и целомудренный," Ousanas хрюкал. "Мы не можем позволить себе никаких королевских ублюдков, также. Не произведенный овдовевшей королевой."
Его скептический тон, он добавил: "И я не вижу большой шанс на это, будучи честным. Wahsi только несколько месяцев, и Rukaiya ..."
"Имеет нормальные убеждения молодой женщины. Да, я знаю."