Она действительно знала, в факте — и в значительных деталях. Она не предполагала основанный на общих местах. Во время после их свадьбы, Rukaiya доверил Антонине большое физическое удовольствие, которое она взяла от того, чтобы быть женившейся на Вечности.
"Она - только восемнадцать. Ожидание ее воздержаться от секса, пока она не находится в ней в конце тридцатых, - ... не азартная игра, с которой любой будет радоваться. Rukaiya меньше всего, как только ее горе в течение Вечности наконец исчезает. Как это случается, я думаю, что она сделала бы это, если бы она согласилась. Она - очень решительный и самодисциплинированный человек. Но она не хотела бы это — и даже если бы она ограничила себя, то сплетня была бы бесконечной."
"Бесконечный — и дикарь," Оузанас согласился. "Это было бы верным для любой молодой овдовевшей королевы, даже уродливый. Для одного столь же красивый как Rukaiya? Не шанс, Антонина. Прежде, чем Wahsi мог достигнуть возраста, чтобы принять трон, уродливым слухам будут верить наполовину народные массы — и намного большая часть элиты королевства."
Антонина достигла окна, к настоящему времени, но не выглядывала из этого все же. Вместо этого она поворачивалась, чтобы стоять перед Ousanas.
"Да. Это оставляет второй выбор, который не лучше. Если она будет жениться любом на достаточно престижном, чтобы быть приемлемым состязанием, то каждый начнет волноваться, что ее дети ее вторым мужем станут слишком мощными. Вторая и неофициальная династия, на самом деле, растя в пределах формального. Рецепт для гражданской войны, поколение с этого времени."
Ousanas кивал. "Axumites не принял бы арабского мужа, и Арабов — хотя они не будут иметь никакого выбора, учитывая военные факты — не хотел бы Axumite один немного лучше. Впрочем, Axumites не хотел бы это — кроме тех, кто был частью клана мужа."
Он хмурился на покрытие пола. "Уродливый ковер. Эфиопы могут знать каменную и железную работу, но их переплетение несчастно. Вы должны получить персидский."
Его глаза расширились, немного, и он искал. "Персидский язык... Вы знаете, Антонина, которая может быть решением. Посчитайте ее иностранным мужем подходящего разряда. Персидский grandee или римский сенатор."
Антонина встряхнула ее голову. "Это не будет работать, также. Персидский муж невозможен, с точки зрения Рукэйяа. Теперь, когда она имела опыт того, чтобы быть женой Вечности, только как хорошо Вы думаете, что она взяла бы персидскому мужу? С их отношениями?"
Ousanas возвратился к нахмуренному на ковер. "Ей отравили бы его, в течение года. Или просто нанесите удар ему непосредственно. Но римский ..."
"Нет. Я мог вероятно посчитать ее подходящим католиком подходящий мужем с ее точки зрения — но это не будет решать политическую проблему. Рим теперь просто слишком силен, Ousanas. Римский муж в течение регентства Рукэйяа сделал бы каждого Арабами опасения и Эфиопами подобно — что Axum становился римским satrapy. В действительности, если не на название."
"Верный." Он дал ей хитрый небольшой взгляд. "Возможно Вы должны отравить вашего мужа, Антонину. Это - его ошибка, Вы знаете. Если Belisarius не провел прошлые пять лет, доказывая каждому, что римская военная власть является высшим ... даже против империи Malwa, всемирный самый большой ..."
Антонина улыбнулась назад, сладко. "Не может, я бояться. Я - здесь, и он находится в Пенджабе. Проклятие. Одна из причин, я хотел бы уладить проблему последовательности, - то, так, чтобы я мог возвратиться к нему — в каком пункте, я уверяю Вас, отравляя товарища будет последняя мысль на моем мнении. Я нахожу, что мои собственные убеждения не спали никто, даже в моем передовом и ветхом возрасте."
Наконец, она поворачивалась и смотрела из окна. "Так. Мы нуждаемся во внушительном муже. Внушительный к Rukaiya столько, сколько ее предметы, таким образом она не испытывает желание отклониться и никто не думает иначе. Но — но! - тот, кто не имеет никаких предсуществующих связей, которые заставят любого волноваться о неуместных влияниях. И чьи привязанности к Axum неподвергнуты сомнению."
Далеко на юг, снежные пики Гор Simien сияли ярко, но фланги были все еще темны. Солнце не повысилось достаточно высоко все же, чтобы купать их в свете.
Темный, массивный, величественный ниже их корон — и весьма безразличный к любому из тех слов. Что горы заботились о попытках изобразить их очень меньше мелкие политические раздражения и заботы людей? Они просто были. И, будучи так, затмил любую династию.
Она поняла ее решение, тогда. Это прибыло к ней, внезапно, и во всем его блеске.
"Это настолько очевидно," сказала она счастливо. "Я не могу полагать, что требуется меня это долго, чтобы понять это."
"Возможно Вы пожалуйста ясно дадите понять это 'obvious' решение ко мне, в некоторый момент?" Оузанас сказал grumpily.
Антонина даровала конфету, улыбаются горам. "о, да. Вы можете убедиться из этого, когда время прибывает."
Пешавар, в Гиндукуше
Kungas начал заключительное нападение как раз перед рассветом. Восходом солнца, его солдаты Kushan демонстрировали членам клана Pathan, что они были столь же искусны в борьбе в скалах как мятежники — и гораздо более дисциплинированный.
Не упоминать многочисленный. Kungas вычислил правильно, это было теперь ясно — что Malwa были слишком озабочены Belisarius в южном Пенджабе в настоящее время, чтобы пойти в любое серьезное наступление на новом королевстве Kushan, которое он подделывал в горах к северо-западу. Так, он оставил скелетную силу, охраняющую проходы, в то время как он взял большинство его армии, чтобы подавить эту первую попытку любыми соплеменниками Pathan мятежнику против его правила.
Сначала — и, мы надеемся, длятся. Для всей его жестокости, когда потребность, быть, Kungas не взял никакого удовольствия в убийстве.
"Подавите" был эвфемизм.
К концу утра, были разбиты члены клана, и Kushans ворвался в их окруженный стеной город nestled в скалах гор. Тогда, начал резню, которую Kungas заказал. Никакого члена которого клану Pathan позволили бы выжить. Не женщины, не дети, не пожилые люди. Все животные в городе должны были быть вырезаны также. Тогда, город, непосредственно полностью разрушенный. Не просто распотрошенный огнем, но взорванный. Снесенный от существования. Kungas имел достаточно пороха, чтобы предоставить этому, теперь, когда линии поставки через Персию были стабилизированы.
В то время как его Kushans закончил тот бизнес, Pathans от других кланов, с которыми соединяются упорно искавшему Кангасу и забил воинов Pathan, которые пробовали сбежать в убежище гор.
Не было многих из тех. Pathans мог быть столь же глуп как любые живые люди, но они никогда не испытывали недостаток в храбрости. Все кроме горстка побежденные члены клана умерли в городе, отчаянно пробуя защитить их родственников.
* * *
К полудню, это было сделано. Весь клан прекратил существовать.
Повсюду, Кангас оставался в его положении высоко на соседней шпоре горы-a того же самого диапазона, действительно-наблюдающего.
Повсюду, на его лице не было никакого выражения. Ни один вообще. Вождям Pathan, которые стояли там с ним, лидеры союзнических кланов, это даже не походило на лицо вообще. Только неперемещение, железная маска.
* * *
Тем старикам сказали, что, в его дворце в Пешаваре, новый король гор, как известно, показывал выражение, время от времени. Не часто, и обычно только в присутствии его греческой жены.
Это было возможно, они думали, хотя они имели их сомнения. Было трудно вообразить что жестокая маска лица, когда-либо показывая эмоцию.
Все еще...
Возможно. Женщина, как известно, была волшебницей, в конце концов.
То, что вожди клана знали, однако, было то, что с королем как это и его ведьма королевы, восстание было безумно.
Любая форма открытого сопротивления. Разрушенный клан даже не восстал. Они просто думали, чтобы использовать старый и хорошо-проверенный метод запугивающих новый потенциальный правитель гор, убивая одного из его чиновников.
* * *
Чиновник был, действительно, убит.
В свою очередь, Кангас теперь доказал, что он был, действительно, королем гор. Арифметика уравнения была ясна даже тем неграмотным лидерам клана.
Кланы убили чиновников.
Реальные королями убитые они кланы.