Морган кивнула. «Что ж, тогда, возможно, ты еще не слишком много прочла о нем или, по крайней мере, о том, что, в конце концов, он стал значить для меня. Мойра, до твоего отца был кое-кто, особенный для меня». Она смотрела Мойре в глаза, не зная, как продолжить. «Он… он был моим муирн беата даном»
Мойра вздрогнула, боль вспыхнула в ее лице. «Папа не был?»
Морган с сожалением покачала головой. «Мы с твоим папой очень сильно любили друг друга, но не были друг для друга муирн беата данами. Его звали Хантер. Хантер Найэлль. Он был Сикером, которого прислали за Кэлом и Селеной». Она смотрела на потертую поверхность стола, потерянная от болезненных воспоминаний. «Мои чувства к нему были не похожи ни на что из всего, что я когда-либо испытывала. Они были такими, какой и должна быть любовь. Мы были созданы, чтобы быть вместе: две половинки одного целого».
Мойра тоже смотрела в стол, неудобно скрючившись. «Я всегда думала… то есть, мне казалось, что именно такими являлись вы с папой».
Сердце Морган сжалось. «Мойра, я сожалею, я знаю, как это — тяжело ….»
Мойра издала грубый смешок. «А что в последнее время не тяжело?» — воскликнула она. Она посмотрела в окно, а затем снова заговорила, ее голос смягчился. «Так что случилось?» — спросила она. «С тобой и этим парнем, Хантером?»
Морган вновь погрузилась в прошлое, желая просто выложить всё на чистоту. «Ну, какое-то время было не похоже, что мы можем быть вместе: я была здесь в Кобе с Белвикетом и чувствовала, что должна остаться. А Хантер был одним из ведьм, создавших Новую Организацию, и путешествовал повсюду. Мы почти не виделись друг с другом. И я решила, что нам надо расстаться и идти своими дорогами…»
«Расстаться со своим муирн беата даном?» — перебила Мойра. «Это безумие!»
«Да, да», — печально согласилась Морган. «Он тоже так сказал. Вместо этого, он предложил мне руку и сердце, обручиться». После стольких многих лет эти слова всё еще заставляли ее губы дрожать и комок подкатывать к горлу.
Мойра повернулась к ней. «Что ты ответила?» — спросила она, затаив дыхание.
«Я ответила 'Да', естественно», — Морган сглотнула. «Он был моей родственной душой. Моей половинкой. Это было самое счастливое время в моей жизни. Все мои желания, все мои мечты и надежды — все они становились правдой, ведь Хантеру и мне предстояло быть вместе. Затем на следующий день ему надо было поехать на собрание Новой Организации. Это должно было случиться в последний раз — он собирался сказать им, что намерен прекратить так много путешествовать. Потом он собирался вернуться и жить со мной, переехать в Коб… и мы должны были начать нашу совместную жизнь».
«Вашу совместную… жизнь», — эхом отозвалась Мойра, выглядя слегка нездоровой. «Здесь в Кобе».
Морган не могла представить, что должна была чувствовать Мойра, видя, как по-разному Морган воспринимала будущее, которое когда-то должно было случиться, и будущее, которое случилось — что другой мужчина, а не отец Мойры, был тем самым, с которым Морган видела свою совместную жизнь.
Мойра сглотнула. «И, что произошло?» — спросила она.
«Он сел на ранний утренний паром», — медленно продолжала Морган, выводя руну силы на поверхности стола. Комок в ее горле стал больше, и она сморгнула слезы. Она не говорила о том дне много лет.
«Шторм поднялся откуда ни возьмись,"наконец выговорила она. «Паром затонул, и почти двадцать человек умерли. Включая Хантера.»
«О, Богиня», — выдохнула Мойра.
Морган уныло кивнула, ощущая привычное, невыносимое горе в своей груди. «Некоторым людям удалось спастись, несколько тел удалось достать. Но Хантер и другие двенадцать человек канули в море и так и не были найдены. Утонули».
«Ох, мамочка», — глаза Мойры были полны сочувствия, одновременно с болью и смущением.
«Это кольцо…», — Морган сдвинула брови, крутя и разглядывая его на своем пальце. «Хантер подарил мне это кольцо за несколько лет до нашего решения пожениться. Весь день, когда паром пошел ко дну, я ждала на пристани под дождем. После того как, в конце концов, стали говорить, что выживших больше нет, я выставила руки вот так», — она продемонстрировала, осознавая, что руки дрожат, — «и внезапно кольцо слетело с моего пальца в воду. И затонуло».
Мойра нахмурилась: «Как ты можешь быть уверена, что это то же самое кольцо? Может, оно просто похоже на твое?»
Морган сняла его и показала свою руну. «Биорк. Знак новых начинаний», — грустно объяснила она.
«Но это невозможно, чтобы кто-то мог достать твое кольцо из моря, даже если он прыгнул бы сразу за ним! Тем более, после всего этого времени. Мам, в этом нет никакого смысла».
«Ты права.» Морган спокойно встретила ее пристальный взгляд.
«Тогда откуда оно?»
«Я не знаю. Должно быть, его появление — часть чего-то большего. Понимаешь, события выходят из-под контроля в последнее время. Дело в чем-то… в чем-то, чего я не могу объяснить тебе».
Пытаясь держать себя в руках, Морган сосредоточилась на всем случившемся: ведьминский мешок, морганит, видения, сон, образ Хантера во время гадания. «Сейчас мне просто необходимо выяснить, что происходит и почему». Легче сказать, чем сделать.
Минуту Мойра сидела тихо, рассеянно переводя взгляд с места на место, словно переваривая информацию в своей голове. «Ты… ты когда-нибудь любила папу так же сильно, как Хантера?» На ее лице выражалась боль, и Морган тщательно взвешивала ответ.
«Это другое, Мойра», — сказала она. «Я любила твоего папу так сильно. Он был единственным мужчиной, с которым я когда-либо жила. Мы были женаты, у нас появилась ты. Этот опыт гораздо богаче, чем опыт любви. Я доверяла твоему отцу. Я была так благодарна за то, что он любил меня, и он был таким прекрасным человеком. Я так благодарна за то, что он подарил мне тебя. Я ценила так много всего в нем, и старалась убедиться, что он знал это. Да, я любила его. Не так, как любила Хантера, но я правда любила твоего отца».
На мгновение Мойра задумалась. «Она… казалась такой настоящей», — произнесла она. «Ваша любовь друг к другу, я имею в виду». В ее голосе слышались нотки отчаяния. «Я помню, как ты смотрела на него: с любовью в глазах. Как, когда вы оба поддразнивали меня». Она отделила зеленые прядки своих волос, затем отпустила их.
Горло Морган вот-вот сожмется: «Он был моим лучшим другом, милая».
«Он был моим лучшим папой», — сказала Мойра внезапно охрипшим голосом. Потом они с Морган крепко обнялись со слезами на глазах. «Я так рада, что ты со мной», — сказала Морган. «Ты мой самый драгоценный подарок. Надеюсь, ты знаешь об этом».
Мойра кивнула со слезами.
Они держали друг друга в течение нескольких минут, и Морган хотелось никогда ее не отпускать. Но в конечном счете Мойра отпустила. Морган смотрела на свою дочь, убирая волосы с ее лица.
«Ты должна немного поспать,» сказала ей Морган. «Это был очень трудный день, и я не знаю против чего мы противостоим, но мне все больше начинает казаться, что против кого-то или чего-то важного. Нам понадобятся наши силы.
Мойра встала и направилась к лестнице. «Спасибо, что рассказала мне о Хантере,» — сазала она, оглянувшись. «Но я не представляю, как кто-то нашел кольцо, и положил на наш порог. Я не понимаю, зачем кому-то понадобилось делать это.»
Морган вздохнула. «Я тоже не понимаю. Но знаю, что это не лучшее предзнаменование. В этом чувствуется… какая-то угроза. Но я не знаю какая именно, и откуда она идет.»
«Ну, не волнуйся, мама,» сказала Мойра. «Мы узнаем.»
Морган улыбнулась подростковой уверенности Мойры и смотрела, как ее дочь поднималась по узкой лестнице.
Протянув руку, она снова взглянула на кольцо, и слезы вновь хлынули из глаз. Кто это делал? Ей нужны были хоть какие-то ответы.
Ее кабинет был небольшим, наверно девять футов на девять. Калэм построил его для нее вскоре после их обручения. Здесь было два маленьких окна, высоко на стенах, и собственный крошечный камин. Морган разожгла огонь, и нетерпеливо потирая руки, ждала пока станет теплее. Через одно из высоких окон Морган могла видеть полумесяц, частично покрытый толстыми, тяжелыми облаками. Морган надела свою зеленую шелковую мантию, вышитую рунами и символами, которая несколько десятилетий назад принадлежала Мейв. Она нарисовала три круга защиты на полу, один внутри другого. Двенадцать камней защиты легли по двенадцати сторонам компаса. Рядом с камнями она зажгла двенадцать красных свеч для силы и защиты. Тогда она села в самом маленьком кругу, закрыла его, и зажгла красную свечу, в форме столба, в центре.
«Я обращаюсь к Богине знания,» сказала Морган. «Я обращаюсь к своей собственной силе. Я обращаюсь ко вселенной с просьбой помогать мне в моих поисках правды. Я здесь, в безопасности в руках Богини. Я обращаюсь к древним леям силы Ай Литейн, сила глубоко в земле подо мной.» Она протянула свои руки, символически открывая себя знаниям. «Кто сосредотачивается на мне? Кто посылает эти вещи, эти видения, эти мысли? Что я должна найти? Какой урок здесь для меня ждет, чтобы быть показанным? Богиня, я прошу твоей помощи.» Затем она села, скрестив ноги перед свечой, оперлась своими руками на колени, и расставив пальцы, стала глубоко вдыхать и выдыхать. Она сосредоточилась на небольшом пламени, красном таянии воска, аромате воска и огня, и запахе горящего в камине дерева. Концентрируясь на огне, она пела свое личное заклинание, призывая к себе энергию, открывая себя для нее. И она почувствовала это, зародыш, открывающийся внутри нее, цветок, начинающий цвести. Магия поднималась и раздувалась в ее груди, сопровождаемая жестокой радостью, за которую Морган цеплялась, забирая себе. О, магия. Иногда казалось, будто это единственная вещь, делающая жизнь стоящей. Это благословение.
Морган пристально вглядывалась в пламя свечи. В одном этом пламени она могла увидеть всю свою жизнь, и всю жизнь вокруг нее. Каждое воспоминание, каждая эмоция была здесь, на поверхности. Но также это было похоже на взгляд со стороны: временами появлялась дистанция, позволяющая рассмотреть вещи более ясно, увидеть всю картину глубже, сопоставить каждый элемент.
Теперь все, что она спрашивала: «Что я должна знать?»