Дилайла вглядывается в мое лицо, будто пытаясь определить, не вру ли. Прямо смотрю в ответ. Изображать вселенскую скорбь не намерен, глупо улыбаться и делать вид, что смерть папы для меня ничего не значит, тоже.
Ди опускает глаза.
-- Извини.
Она кого-то потеряла и точно знает, что такое смерть. Догадываюсь, кого, но лезть с расспросами о наболевшем -- не лучший способ очаровать девушку.
-- Проехали, -- говорю. -- Это было давно.
-- Все равно извини, это не мое дело, -- воинственности Ди как ни бывало. -- Моя партия достиралась, -- сообщает и спешит выгрузить белье, чтобы поскорее уйти.
Не задерживаю и больше ничего не говорю. Провожаю взглядом. Успеется.
Пинаю носком ботинка невесть откуда взявшийся на палубе камень. Что у них тут за свинарник, честное слово?
ГЛАВА 6
Пока жду, когда закончится стирка, возвращаюсь в каюту, расстилаю белье и выношу мусор, по корабельному времени наступает вечер. Есть все-таки хочется, а бывший жилец не запасся ничем, кроме воды.
Излишняя скромность не входит в число моих добродетелей, поэтому отправляюсь на камбуз. Если уж капитан согласился некоторое время терпеть мое присутствие на судне, то, надо полагать, он понимал, что меня придется кормить.
Камбуз "Старой ласточки" предстает именно таким, каким я его себе и представлял: захламлен, но все же чище, чем большая часть корабля. Такая же копия "Прометея" по характеристикам от производителя, однако не имеющая ничего общего с уютным царством старика Кули.
Прихожу поздно, все уже поели, и за столиком у стены только двое: лысеющий любитель алкоголя и "среднестатистический" тип. Оба не выказывают к моему появлению особого интереса -- первый сидит спиной и не думает оборачиваться на звук шагов, второй лишь бросает быстрый взгляд в сторону входа и тут же возвращается к беседе со своим приятелем.
Ясно, дружелюбие -- не конек экипажа "Старой ласточки".
Ровняюсь с их столиком, расплываюсь в улыбке и бодро приветствую.
-- Томас, Норман, -- киваю каждому. -- Вечер добрый!
Мой энтузиазм таки заставляет обоих повернуть головы в мою сторону. Брови "среднестатистического" ползут вверх.
-- И тебе... добрый... -- бормочет он только потому, что не ответить на прямое обращение уже слишком невежливо, поворачивается к сотрапезнику и чуть округляет глаза.
-- Тайлер, -- скучающе подсказывает Томас, прикладываясь к стакану.
-- Тайлер, -- повторяет Норман и выжидающе на меня смотрит, ждет, что я либо продолжу беседу, либо уберусь восвояси. Не сомневаюсь, что мой уход для него предпочтительней.
-- Могу я тут похозяйничать? -- интересуюсь вежливо, делая взмах рукой, обозначая территорию камбуза.
Томас хмыкает и прячет взгляд в своем мутном пойле. Я ему явно не приглянулся. Норман пока что пытается держать нейтралитет.
Пожимает плечами:
-- Бога ради.
-- Спасибо, -- благодарно улыбаюсь и отправляюсь на поиски еды. Затылком чувствую, как его взгляд продолжает прожигать во мне дыру. Не оборачиваюсь, пусть смотрит, не жалко.
Беззастенчиво копаюсь в холодильнике. Печаль, что сказать: куча замороженных полуфабрикатов, покрытых таким слоем льда, что сразу ясно, они тут давно и готовить их никто не спешит.
То, что экипаж клиркийского судна не укомплектован, я уже понял: восемь человек, включая капитана, для такого корабля слишком мало. Сейчас же убедился, что кем бы ни были обитатели "Старой ласточки", кока среди них нет. Чем вообще здесь питаются люди? Этим?
Не удерживаюсь и верчу в руках мерзлый пласт чего-то зеленого. Интересно, оно должно быть такого цвета или позеленело, потому что испортилось? От греха подальше возвращаю неизвестное нечто обратно на полку.
Холодильник ничем не радует, и я быстро оставляю его в покое. Нахожу под столом целый ящик пакетированного молока. Срок годности вроде бы не истек, стоит рискнуть.
На полках стеллажа обнаруживается целое изобилие сухпайков. Гадость какая. Это пища на черный день, но никак не ежедневное лакомство.
В итоге ограничиваюсь стаканом молока и пачкой крекеров, выруливаю из-за стойки и направляюсь к не успевшим ретироваться новым знакомцам.
На самом деле, не люблю навязывать свое общество, но я схожу с судна не сегодня и не завтра, нужно же как-то налаживать контакт.
-- Можно к вам присоединиться? -- спрашиваю для проформы, а сам уже отодвигаю ногой стул и устраиваю на краю стола свои богатства.
На этот раз оба члена экипажа "Ласточки" смотрят на меня неодобрительно. Кажется, я им все-таки помешал.
Под этими недобрыми взглядами отпиваю из стакана, начинаю хрустеть крекером. В общем, чувствую себя как дома.
-- А кто у вас занимается закупкой продовольствия? -- задаю насущный вопрос до того, как терпение парней закончится, и они оставят меня на камбузе в компании сухпайков и странной замороженной зеленой субстанции.
Я вовремя, Норман как раз начинает вставать, и мой вопрос застает его врасплох.
-- Я, -- отвечает с вызовом. Понятно, его вежливости хватило лишь на приветствие.
Томас хрипло усмехается.
-- Пацан, видимо, хочет посоветовать тебе поставщика.
Дарю ему укоризненный взгляд -- очень смешно. Никогда не даю советов в том, в чем не разбираюсь.
Норман все же встает, задвигает стул обратно. Я еще ничего не сказал, но, кажется, вопрос как таковой ударил по его самолюбию.
-- Не нравится -- не ешь, -- отвечает он. -- Мы ограничены в финансах, так что не до изысков.
-- Что вы, я не с претензией, -- заверяю, продолжая хрустеть крекером, -- никогда не ел ничего подобного.