Не в силах вынести этого, Небесный дар хотел помирить названых братьев, но они неожиданно набросились на него:
— А тебе какое дело, косолапый?
Так «союз верных» распался от первого же дуновения ветерка. Когда им пеняли за это, они еще пуще хорохорились, заявляя, что больше вовек не подойдут друг к другу. На самом Же деле они начали входить в другие группы и группочки, враждовавшие между собой. Домашние, услышав, что их сын поссорился с таким-то и сдружился с. таким-то, тоже не оставались в стороне:
— Не надо дружить с этим Шэнем! Его семья издавна торгует рисом, как и наша, и у нас с ними потомственная вражда. Ты разве не слышал?
Эта межпартийная борьба давала богатую пищу воображению Небесного дара: с кем объединяться, с кем ссориться, кого ниспровергать. Подражая древним богатырям и стратегам, он разрабатывал всевозможные хитроумные планы, разведывательные рейды, неожиданные атаки и засады. Правда, фантазировал он больше, чем делал, но и делал немало. Например, он разведывал, кто с ком вступил в новый союз, и тут же докладывал самому себе, что такой-то и такой-то заложили бомбу на спортплощадке. Затем он подготавливал контрудар, очень волновался по этому поводу, рассказывал все другим, а в результате атмосфера в классе сгущалась и учитель обзывал его лгуном. Сам Небесный дар тоже учился оценивать других. В его классе было несколько вечных неудачников, которые бродили за однокашниками как неприкаянные. Они никогда не могли сказать ничего толкового, а когда могли, никто их не слушал, потому что их отцы занимали невысокое положение. Имеющий небогатого отца был обречен на последние роли.
Небесному дару ни разу не приходило в голову как-то помочь им, по вскоре его взгляды изменились. Он начал сам читать «Дела судьи Ши» и ужо не зависел в этом отношении от Тигренка. Вслед за популярными героями ему захотелось искоренять зло, насаждать добро, вершить долг и справедливость. Когда имеешь деньги и помогаешь бедным, это благородно, а благородство гораздо интереснее, чем голое воинское искусство: удар мечом, отскок в сторону, прыжок в воздух и так далее. Однако, обладая этим искусством, легче истреблять злодеев, которые сами признают свое злодейство, и их кровью писать на стенах стихи! Он чувствовал, что в ссорах и объединениях его одноклассников нет никакого смысла — ценнее было бы убить нескольких из них или по крайней мере отрезать им носы. Но больших надежд на это но питал, потому что его ноги не годились для богатырских прыжков. Бывшая кормилица уже припечатала его своим определением:
— Ты похож на дятла: клюв сильный, а тело слабое!
У них в школе преподавалось традиционное воинское искусство — ушу, но Небесный дар умел делать лишь несколько движений из гимнастики Великого предела, плавно разводя руками в разные стороны, а наносить удары или ставить блоки было не для него. Преподаватель воинского искусства утверждал, что некогда служил охранником торговых караванов, с мечом в руках исколесил всю страну и сражался с самим Грозой юга. Когда Гроза юга замахнулся на пего мечом, преподаватель уклонился, подскочил и ногой выбил меч из рук разбой-пика! Преподаватель действительно мог это сделать, достаточно было поглядеть на его ноги, по Небесному дару оставалось только успокаивать себя и воображать, как он усмирит бандита мягкими методами, с помощью гимнастики Великого предела: когда бандит замахнется на него мечом, он правой рукой опишет круг, чтобы отвлечь внимание противника, и присядет, так что бандит проскочит мимо него, ударится о стену и рухнет как подкошенный. Да, гимнастика Великого предела тоже годится, она будет использовать силу самого бандита!
Небесный дар придумал немало великолепных приемов и решил испытать их. Для испытания он выбрал Шишковатого, потому что тот был слабым от природы. Но когда Небесный дар описывал круг правой рукой, Шишковатый въехал ему по левому уху. Небесный дар с трудом улыбнулся и присел:
— Ты ударил меня не вовремя, я еще не успел защититься. Попробуй лучше, сумеешь ли ты присесть так же низко, как я!
Шишковатый, конечно, не сумел присесть так же низко, но пылающую щеку Небесного дара это не охладило. Все, гимнастика Великого предела тоже по подходит, придется вершить благородство и справедливость только на словах. Он очень полюбил читать романы и единым духом, перескакивая через (границы, проглотил «Троецарствие». Тигренок уже не мог ему ничего рассказать, он сам рассказывал Тигренку. Самым приятным было то, что мама иногда просила его прочесть ей одну-две главы из «Вторичного цветения слив». Читал он звонко, изо всех сил, некоторые иероглифы были ему непонятны, но он ловко пропускал их или соображал, чем их заменить. В конце концов он оказывался весь мокрым от пота, и мать давала ему какой-нибудь фрукт со словами:
— Ладно, сыпок, завтра дочитаешь!
После зимних каникул, когда снова начались занятия, Небесный дар умудрялся читать еще больше романов. В класс пришли двое новеньких, в том числе Лысик, с которым он когда-то играл и которого так жестоко увела мать. Сейчас его звали Лу Бэньшань. Они были родственниками, по в обстановке, когда расколотые на группки однокашники выведывали семейные тайны друг друга, это сыграло роковую роль: Лу Вэньнань со слов своей матери сказал, что Небесный дар — незаконнорожденный. Это таинственное и в то же время унизительное слово всех всполошило и заставило взглянуть на Небесного дара совершенно другими глазами.
— Оказывается, Криволапый еще и Незаконный! А может быть, Плоскоголовый и означает Незаконнорожденный?
Эти слова были у всех на устах. Никто больше не хотел приближаться к Небесному дару, звать его к себе домой, слушать его рассказы. Школа превратилась для пего в огромный ледник. Все только смотрели на него издали, шептались и пересмеивались. Потом, увидев, что он не собирается кусаться, осмелели, стали подходить, но лишь для того, чтобы ткнуть кулаком или ущипнуть и сразу отойти:
— Смотрите, оказывается, Незаконнорожденный тоже из мяса! Сокровище мое!
Они толкали его, били, пинали ногами, показывали ему язык или просто глазели, а Небесный дар вспоминал, как когда-то был вынужден сидеть дома и делать фигурки из ваты. Никто с ним тогда не играл, но зато и не издевался над ним. А сейчас он целыми днями на виду. Небесный дар мог вынести одиночество, но не унижение. Он не знал, что такое незаконный ребенок. Иногда он готов был полезть в драку, хотя и понимал, что не справится со всеми. В глазах у него постоянно стояли слезы.
— Мама, мама! Они обзывают меня незаконнорожденным! Небесный дар был уверен, что мать поддержит его. Но она никак не реагировала, только сказала очень спокойно:
— Не обращай на них внимания. Тогда он пожаловался Тигренку.
— Дай им как следует! — воскликнул Тигренок. — Я помогу тебе. Выуживай их поодиночке за город и бей!
Небесному дару очень понравился этот способ, но практически он был неосуществим.
— Может, мне отпроситься на два-три дня из школы?
— Ни в коем случае! Стоит тебе показать свою слабость, как они начнут еще сильнее обижать тебя. Ходи в школу, каждый день ходи! Что серьезного они тебе могут сделать? А на пустяки настоящий человек плюет!
Небесный дар действительно побаивался, но под влиянием Тигренка осмелел. Он решил избрать пассивное сопротивление, которому научился еще в детстве, и приходить в школу не раньше звонка. Во время занятий он тихо сидел и слушал, а на переменах что-нибудь одиноко жевал в уголке. После уроков он скрывался в библиотеке или как можно скорее возвращался домой. Ему больше не хотелось ни с кем дружить. Он только читал, учил уроки и неожиданно почувствовал, что стал лучше учиться, хотя на душе по-прежнему было тяжко. Богатое воображение помогало ему, он создавал себе собственный и очень живой мир, душа у него была все-таки сильнее тела.
Только воскресенье несло ему радость. Папа, видимо, договорился с мамой и каждое воскресенье старался брать его на прогулку. Рядом с отцом он забывал о невзгодах, потому что отец ко всему относился беспечно. Они шли за город или в театр, там можно было вволю посмеяться, но, когда они возвращались домой, на сердце Небесного дара снова надвигалась черная тень. Он заговаривал с отцом, потому что в это время только отец мог без особых усилий утешить его.
— Пусть делают что хотят! — обычно говорил отец. — Пусть делают что хотят! Если человек уверен в себе, то даже злая собака виляет перед ним хвостом. Я всю жизнь был спокоен, и, как видишь, не без пользы. Правда?
В такие минуты отец казался ему солидным и мудрым человеком. Мальчик представлял себе, как он, Небесный дар, в один прекрасный день совершит какое-нибудь серьезное дело, его враги начнут заискивать перед ним, а он даже не обратит на них внимания. Он должен быть похож на Чжао Цзылуна, Цинь Цюна, Хуан Тяньба или Чжан Ляпа! Он будет учиться специально, чтобы злить своих недругов, сэкономит деньги на завтраках, купит маленький зажигательный пистолет и станет бесшумно выжигать каждого, кто решится досаждать ему!
Весенние экзамены он сдал очень хорошо и поглядывал на однокашников с презрением. Они совершенно осатанели. Но желая быть позади Незаконнорожденного, они объявили, что учитель не должен включать его в первые десять мост, если хочет работать дальше. А если включит, то они пойдут к директору или вовсе уйдут из школы. Директор, услышав об этом, приказал учителю поставить Небесного дара на пятнадцатое место. Он даже считал свой поступок очень справедливым, так как негоже выделять ученика, которого недолюбливают товарищи по учебе. Учитель сочувствовал Небесному дару, но не мог ничего сделать: он не решался обижать других учеников. К тому же в их школе существовала традиция произвольного выбора мест.
Небесный дар плакал. Он но хотел больше ходить в эту школу, но мать не соглашалась:
— Наоборот, обязательно нужно ходить! Ничего они тебе не сделают. А вот если не пойдешь, значит, сдашься! Чего нам их бояться? Погоди, я схожу к директору и сравняю эту школу с землей!
Госпожа Ню обычно делала то, что говорила. У нес были свои знакомые люди и в уездном управлении, и в торговой палате, да и до директора педучилища она могла добраться. Но Небесный дар, видя, как рассердилась мать, неожиданно смягчился и занял папину позицию. Ему не хотелось, чтобы мама шла в школу и устраивала там скандал. Воображение иногда воодушевляло, а иногда пугало его. Живо представив себе, как мать отвешивает пощечины директору, он согласился снова ходить в школу — тем более что это нужно было делать уже после лета.
Во время летних каникул никто из однокашников не навещал Небесного дара, и он снова вспомнил о детях Хэя. Все-таки они были симпатичными, ни над кем не издевались, а только играли. Он пошел к ним. Их было пятеро. Старшая — четырнадцатилетняя девочка с очень черными глазами и каштановыми волосами — особенно нравилась Небесному дару. Сейчас она уже не бегала обнаженной до пояса, по, когда оказывалась за городом, по-прежнему снимала чулки и туфли. Братья и сестра беспрекословно слушались ее и называли Пчелкой. Они снова целыми днями носились на свежем воздухе, занимались всякими интересными делами и даже не думали досаждать друг другу.
За северными воротами городской стены Юньчэна текла речушка — неглубокая, по очень чистая. По обе стороны от нее раскинулись поля. У берегов шевелили зелеными стеблями водоросли, ближе к середине как будто плыли по течению золотые и серебряные лилии с закругленными листьями, напоминающими нефритовых бабочек. По обоим берегам росли ивы; их длинные сережки, сплетаясь с неумолчным треском цикад, образовали какую-то зеленую симфонию. В воде плавали рыбки, над ними носились разноцветные стрекозы, в невысоких камышах вспархивали водоплавающие птицы. Пчелка со своими братьями и сестрой играла на берегу, и им не нужны были никакие игрушки — сама природа была для них лучшим развлечением. Они знали, на каких мух ловятся самые жирные лягушки, какие стрекозы являются излюбленной приманкой для рыб, на каких деревьях растут «цветочные быки» с самыми длинными «рогами». Небесный дар бегал вместе с ними и забывал про все спои школьные неприятности. Он был совершенно счастлив. Дети Хэя уже не казались ему грязными, да они и не были такими: напротив, их ноги мылись в речке по многу раз в день. Из обыкновенных штанов эти ребята делали так называемого водяного верблюда — что-то вроде двух горбов на воде — и катались на них. В прохладной воде отражались деревья, их тени падали на разгоряченную спину Небесного дара, он бегал но мелководью и громко кричал от восторга. Дети Хэя тоже кричали. Потом они затевали водяные бои, в которых очень пригождались воображение и изобретательность Небесного дара. Пчелка ценила его тактическую сметку, а он уважал ее за смелость.
Он не мог расстаться с этими ребятами, они тоже но отпускали его, как-то раз зазвали на обед.
За обедом Хан не заметил его и, только когда еда подходила к концу, спросил у Пчелки, почему детей стало на одного больше. А оказывается, Небесный дар пришел! Вы представляете, как все смеялись.
Когда наступил новый учебный год, Небесный дар все-таки не хотел идти, но тут у матери началась одышка, и она объявила, что это из-за пего. В его планы не входило становиться виновником смерти матери, поэтому он сдался и пошел. Как ни странно, однокашники действительно уже не так преследовали его — их внимание переместилось на двух новичков, у одного из которых, как говорили, была сестра красавица. После уроков старшеклассники и студенты педучилища нередко ходили к его дому поглядеть на нее, а его самого прозвали Второй красавицей. Он действительно был красив, но очень наивен и безответен. Одноклассники трепали его по лицу, таскали его носовые платки, притворно гладили по голове, даже нюхали его волосы, потому что они всегда были политы маслом и блестели, как фаянсовая миска. Он ни на что не отвечал — только часто стоял у дверей учительской, чтобы скрыться от всеобщих нападок. Небесному дару были противны эти нападки, по он не осмеливался ни протестовать, ни действовать, понимая, что, если он вступится за Вторую красавицу, о нем снова вспомнят. Во имя собственной пользы ему пришлось отказаться от борьбы за справедливость, о которой он еще совсем недавно мечтал. Сочувствовать тоже нужно осторожно: он должен быть хладнокровен. Однажды он излил Свой гнев в сочинении, точнее, какую-нибудь десятую часть своего гнева, так учитель написал на полях тетради: «Открыто выражать возмущение не приличествует школьнику. Только спокойствие воспитывает таланты». Учитель не обращал внимания на то, как все издевались над Второй красавицей, и похоже, считал это естественным. В результате Небесный дар снова возмечтал вершить долг и справедливость. Он хотел в одну прекрасную ночь снять обидчикам головы, а рядом оставить бумажку с каким-нибудь символическим изображением, например сливы. За десять медяков он даже заказал себе соответствующую печатку.
Тем временем в школе началось очередное волнение — сместили директора, а учителя отказывались признать нового. Прежний директор мало сталкивался с учениками и не вызывал у них никаких чувств, но, поскольку учителя начали твердить о нем в классах, ученики дрогнули, а некоторые даже прослезились. Учителя говорили, что директор владеет десятью лавками, что в его семье пять или шесть чиновников, а он во имя просвещения согласился занять этот жалкий пост, отказавшись стать начальником уезда. Как можно не поддержать такого человека?
К тому же новый директор — голодранец, всего лишь сын плотника!
Тут ученики сразу решили, что такой претендент ни в коем случае не может стать директором привилегированной школы. Любой из их отцов был выше плотника, даже отец Второй красавицы! В Юньчэне плотник не считался человеком. Надо защитить прежнего директора, его уход будет равносилен вечному заходу солнца! Родители учеников тоже разом взорвались: «Как? Сын плотника? Ничего себе! Еще немного, и директорами школ будут золотарей назначать? Нет, не выйдет!»
Уроки прекратились, на стенах появились огромные лозунги: «Клянемся до последней капли крови выступать против маленького плотника! Защитим революционного директора!» Но хотя уроки и прекратились, все должны были ходить в школу: на каждом углу несли пикеты бойскауты со своими дубинками. Те, кто по приходил, считались прихвостнями маленького плотника, которого необходимо свергнуть. Вся школа, даже первоклассники, разделилась на восемь отделов: канцелярский, общественных работ, внешних сношений, пропаганды, бухгалтерский, разведывательный, здравоохранения, связи. Небесного дара определили в разведывательный отдел. Хотя функции этого отдела были еще не вполне определены, главная его задача представлялась достаточно ясной: собирать информацию в школе и за ее пределами и своевременно докладывать обо всем учителям. В отделе состояло больше сорока человек, в том числе патрулирующие туалет, поскольку о задерживающихся там надлежало докладывать.
Небесный дар презирал подобную работу, но в то же время она будоражила его воображение, и он доискивался до таких опасностей и заговоров, до каких не мог доискаться никто. Он должен был патрулировать перед окнами директорского кабинета и постоянно боялся, что с крыши в них может проникнуть убийца. Чем больше он смотрел на крышу, тем реальнее становилась такая опасность. Он тайком оттиснул на нескольких бумажках свою печать с изображением сливы, приписал: «Меч в брюхо собаке-директору!» — и наклеил на директорский кабинет, на учительскую и другие видные места. Потом взял одну из этих бумажек и помчался докладывать: «Тревога! Убийцы!» Все учителя и ученики побледнели от ужаса, а Небесный дар мигом превратился в героя. Его наперебой спрашивали:
— Ты видел этих убийц?
Небесный дар сжимал свои тонкие губы и чеканил:
— Да, видел. Двоих с мечами, на крыше, как раз над кабинетом директора!