Последняя фраза уже относилась к мужу. Старик немедленно повиновался, но, передавая деньги, заявил:
— Шесть юаней от жены, а четыре от меня! Продолжая чувствовать себя неловко, разносчик зачерпнул из своей корзины горсть земляных орехов и положил на о/гол:
— Мы, уроженцы Шаньдуна, называем арахис плодом долголетия, так что пусть этот ребеночек живет до ста лет!
Госпоже Ню понравилось это пожелание:
— Дай ему еще десять юаней! Фу, какая горечь! Но смотри, чтоб никому ни слова!
Ху поклялся, что будет молчать до могилы, а старик, отдавая ему деньги, вновь присовокупил:
— Шесть юаней от жены, а четыре от меня!
Когда разносчик ушел, господин Ню огляделся по сторонам.
— Куда это Тигренок запропастился? Может, мне самому сходить за кормилицей?
— Иди-иди и без нее не возвращайся! Понял? — вдохновила его жена.
Но на сей раз старика не нужно было учить.
— Хоть до утра буду искать, а найду.
После ухода мужа госпожа Ню еще внимательней разглядела доставшееся ей живое сокровище и окончательно пленилась им. В ее глазах не было некрасивых детей, хотя новорожденные дети не очень привлекательны. Вместо носа — какой-то мясной холмик надо ртом, на голове всего несколько волосков, да и те не черные, а неизвестно какие. Правда, глаза всегда большие, по крайней мере, так считалось с древности до наших дней. Воображение госпожи Ню точно следовало за ее милосердием.
Глядя на младенца, похлопывая его, баюкая, женщина так радовалась, что даже прослезилась. В пятьдесят с лишним лет получить сына, да еще по воле самого неба! Даже если его подбросила какая-нибудь беспутная бабенка, его подбросили именно к ним, а уж тут без неба явно не обошлось. Это бесспорно. Кроме того, как приятно думать о том, из какого материала сшить распашонки, какого цвета выбрать одеяльца, сколько сделать пеленок. Как отпраздновать первые три дня ребенка, как отметить первый месяц, как потом его женить, как он будет носить траур после твоей смерти…
Да, но что сказать родственникам и знакомым? Что ребеночка принесло ветром? Не пойдет. Что оп подкидыш? Тем более не пойдет. Хорошо, что Тигренка нет дома, это тоже небесное благоволение, а то у него язык быстрее молнии. Да и тетушка Лю, на счастье, отлучилась — у нее язык не медленнее. Итак, двух молний нет в доме, значит, можно сказать, что младенец достался в наследство от дальних родственников, которые живут бог знает где. Нет, «бог знает где» не годится — как они могли доставить его сразу после родов? В общем, они живут не очень далеко, мать умерла во время родов, а отец не смог с ним справиться, вот и прислал сюда. Бедный младенчик!
Ну а как его назвать?. Надо бы что-нибудь связанное с небом. Тяньи (Небесная воля)? Нет, так называется лавка, где торгуют соей. Тяньлай (Небесный приход)? Похоже на название ломбарда. Правда, есть хорошее выражение «небесный чиновник дарует счастье», но больно уж длинное. Ага, возьмем из него только два слова — Небесный дар (Тяньцы)! Оно звучит несколько простовато, по-даосски, однако госпожа Ню всегда больше уважала даосских бессмертных, чем мудреца Конфуция, а теперь и вовсе перестала думать о мудреце. Так наш герой обрел семью, фамилию и имя.
В результате всего сказанного мы так и не знаем настоящих родителей Ню Тяньцы. Это создает немалые трудности для его биографа. Даже на ипподроме, представляя очередную лошадь, подробно рассказывают всю ее родословную, а наш герой, увы, действительно как будто свалился с неба. На что же опираться, описывая его особенности и способности, часто связанные с наследственностью? Ладно, не будем трогать этого щекотливого вопроса, поговорим о его внешности. Но и здесь нужно иметь какие-то точки отсчета. Обычно говорят: глаза у него — как у тети, улыбка — как у дяди, — тогда рассказ получается связным и выглядит правдоподобным. У коровы должны быть рога, у человека — история, а наш герой похож на какое-то плывущее облако: без связей, без корней. Что же с ним делать?
Придется сосредоточить внимание на окружающих героя вещах, потому что они связаны с ним и в то же время вполне реальны и упорядочены. Скажем, при разговоре о Ню Тяньцы нельзя обойтись без супругов Ню, Тигренка, распашонок и пеленок — все они влияют на нашего героя и, пожалуй, имеют не меньшее значение, чем наследственность или воспитание. Если следовать этим путем, начнем с господина Ню.
На свете есть много людей, которых нелегко определить, и господин Ню — один из них. Только ты его соберешься сфотографировать, то бишь описать, как он зевнет. А если не зевнет, так глаза закроет, причем обнаружишь ты это лишь тогда, когда уже проявишь пленку. В общем, он все время проскальзывает между пальцами. Ты можешь встретить его имя на рекламах частных врачей, физиономистов, хиромантов, видеть его самого на улицах, храмовых праздниках, собраниях акционеров и заседаниях торговых союзов, но он никогда не привлечет твоего внимания. И сам он то ли знает, то ли не знает тебя, иногда даже собственное имя забывает, потом вдруг вспоминает. Смеется он всегда беззвучно, ты вообще не слышишь его голоса, хотя говорит он без умолку. Просто он никого не трогает своей речью. Он как будто учитывает, что все равно — говорит он или не говорит. Временами он словно выскакивает из собственного тела и смотрит на себя со стороны, поэтому он обычно не зазнается, а с улыбкой успокаивает себя: «Да, я такой, ничего не поделаешь!» Конечно, иногда он зазнается и даже корчит из себя невесть кого, но всего на три-четыре минуты, на большее у него дыхания не хватает. Иначе он не позволил бы госпоже Ню взять над собой верх. Кстати, насчет верха: если бы он был рыбой, он никогда не плавал бы наверху, в чистой воде, непременно копошился бы в иле.
Это вовсе не значит, что он слаб и всегда терпит поражения. Напротив, он очень удачлив, но неизвестно почему. У него, что называется, мудрость без мудрости, удача без усилий. Например, господин Ню был одним из самых видных людей в своем городе Юньчэне. Некогда он владел ломбардом, потом лавками, где торговали углем, маслом, вином, да и сейчас еще держал три лавки, вполне преуспевающие. Но он по-настоящему ни в чем не разбирался, знатоки его, естественно, не уважали, а на каждый из своих нелепых шагов он шел с улыбкой. И в результате этих нелепых шагов деньги все-таки плыли к нему. Если, скажем, ему предлагали купить старый дом, который абсолютно никому не был нужен, он отвечал с довольным видом, как будто только что съел миску отменной лапши с курицей: «Ладно, возьму!» После этого развалюха лет семь-восемь стояла без жителей, потому что у нее даже крыши не было. И вдруг в один прекрасный день находился человек, которому позарез требовалась земля, на которой стояла эта развалюха, ибо он надумал строить здесь больницу. Господин Ню с улыбкой отвечал: «Ладно, бери!» — и получал в пять раз больше, чем в свое время платил. Что означала при этом его улыбка, никто не знал, в том числе и он сам.
Итак, господин Ню был удачлив без удачи, талантлив без таланта и безрассуден без безрассудства. Он не делал из денег цели своей жизни, но и тратить их не любил. У него было много привязанностей и ни одного увлечения.
Например, он никогда не высказывал своего мнения о театре: если можно было смотреть, смотрел, а если нельзя — не смотрел. Пил он немного — и не потому, что заботился о своем здоровье, а потому что знал: чем меньше выпьешь, тем меньше станет скандалить жена и тем будет приятнее. Сигареты он курил и недорогие и недешевые, причем докуривал только до середины, а оставшуюся половину курил потом. Правда, при этом он расходовал вдвое больше спичек, но зато экономил на сигаретах. Словом, прирожденный торговец.
У него был только один серьезный недостаток — отсутствие сына. Но когда жена волновалась по этому поводу, он прерывал ее, опять же с улыбкой: «Ничего, не ты одна здесь виновата, это наше общее горе!» Таким образом, он брал на себя половину вины, жене было неудобно крушить все вокруг, и жизнь снова становилась прекрасной. Правда, сына по-прежнему не было, но жена уже не злилась, спать можно было спокойно, а во сне он узнавал, что пшеница подорожает. На следующее утро он закупал пшеницу и действительно богател на этом.
Выглядел господин Ню неплохо, хотя и не очень внушительно: небольшой двойной подбородочек, лысая голова, круглое личико, с немного вздернутым носиком, блестящая кожа, малоподвижные глаза, короткая жидкая бородка, короткие руки и ноги, круглый животик. Он вечно улыбался и ходил не солидно, а враскачку. Одежда у него была из недурного материала, но засалена на воротнике и рукавах, что во многом обесценивало ее. Шляпа всегда на размер меньше, чем надо, — наверное, для того, чтобы быстрее скидывать. У него была такая болезнь: чуть что — улыбнуться и снять шляпу или по крайней мере прикоснуться к ней. Даже при виде приветливой собаки, махавшей хвостом, он брался за край шляпы. Когда же он снимал шляпу, то опять вызывал любопытство, потому что от его лысой головы вечно шел пар, как от горячего котла, с которого сняли крышку.
У господина Ню было два пути: стать либо королем Англии, либо китайским торговцем. Он выбрал второй путь — только потому, что не родился английским принцем.
Откровенно говоря, если бы он был своей женой, а его жена была им, он пошел бы гораздо дальше. К сожалению, небо часто устраивает все так, что людям становится стыдно читать собственную историю. Госпожа Ню была несравненно энергичнее своего мужа, но по ошибке родилась в женском облике, да еще домохозяйкой. Кроме издевательств над мужем, у нее не было ни малейшей возможности проявлять присущий ей героизм. Она обладала одним из главных качеств, необходимых герою, — самомнением. Мир существовал для нее. Правда, этот мир был слишком маленьким, но зато уж в нем она полностью разворачивала свои способности. Ни один человек, не связанный с ней, не мог удержаться в доме Ню: Тигренок был ее дальним родственником, а тетушку Лю она сама выбрала из служанок матери. Господина Ню она не привезла из родительского дома, в этом состоял его крупный недостаток, однако менять его было как-то неудобно, не по-чиновничьи.
Да, господин Ню нажил немало денег, но если бы она была мужчиной, она нажила бы не только деньги, но и славу, положение, самую лучшую еду, любые развлечения — все хлынуло бы к ней потоком. Следуя всю жизнь за мужем, она чувствовала себя униженной. Он не обладал жестокостью, свирепостью настоящего мужчины и лишь хотел все пригладить. Его друзья ели и пили за его счет и в то же время презирали его, как и она. Поэтому в ее глазах уважения заслуживала только семья ее родителей, а мужа и его друзей она называла кучей картофелин. Ее отец служил чиновником. Сама она не отличалась большой образованностью, но была полна чиновничьего духа. Она умела распоряжаться слугами, завязывать знакомства, говорить о служебном положении, а ее муж ничего этого не умел. Если бы отец ее не умер, она бы даже не могла наведываться в родительский дом. С мужем-торговцем идти к отцу-чиновнику? Позор! Она часто горевала, что в свое время ее так неудачно выдали замуж.
Ей очень хотелось иметь сына, похожего на чиновника и в то же время обладающего деньгами господина Ню. Исходя из своих идеалов, она наверняка воспитала бы блестящего сына! Но у мужа не хватало пороха даже на сына, он всегда довольствовался малым… Чтобы развеять скуку, можно было взять чужого ребенка. Однако трудности заключались в том, что муж хотел взять ребенка из своей семьи, а она — из своей. Ее аргументы были в данном случае слабее, поэтому госпожа Ню предпочла пойти по пассивному пути и не позволяла мужу выбрать никого.
Появление Небесного дара разрешило эту трудную проблему, он как будто специально создан для семьи Ню. Едва взяв его на руки, госпожа решила именно на нем провести эксперимент по воспитанию сына-чиновника. Конечно, подкидыш — это не самый лучший материал, но ведь ей уже пятьдесят с лишним лет: родить собственного ребенка трудновато. Ладно, некоторые старые супруги вместо детей заводят себе болонок, а это все-таки настоящий младенец! В общем, Небесному дару крупно повезло.
Куда же господин Ню отправился искать кормилицу? А он и сам не знал, но ничуть не волновался. Так, не волнуясь, он прожил несколько лет, и все ему сходило с рук, хотя каждый раз госпоже Ню хотелось дать ему за это по шее. Как истая чиновница, она привыкла к тому, что мир создан специально для нее, все находятся на своих надлежащих местах и с нетерпением ждут ее приказаний. А господин Ню думал по-другому: что мир — это куча земли, в которой можешь лениво ковыряться, если тебе что-нибудь надо, но можешь и не найти ничего. Неудивительно, что жена часто ругала его: кроме убытка в торговле, его больше ничего не волновало.
Иногда супруга поручала ему купить мыла, а он приносил туалетную бумагу. Не сделав одного, он возмещал это другим — разве плохо? Он был чрезвычайно оптимистичным человеком. Но на сей раз он запомнил твердо, что нужна кормилица и что ни мыло, ни туалетная бумага, ни даже таз для умывания ее заменить не могут. Пройдя больше двух ли, он еще не забыл этого, хотя и не знал по-прежнему, куда именно идет. Он помнил, что где-то висели объявления о кормилицах, но где именно вспомнить не мог. Закурив сигарету, он затянулся и поглядел на звезды. Сами звезды ему были ни к чему, но они напомнили глаза жены — всезнающие и вездесущие. И он снова отправился на поиски кормилицы — не ради себя, а ради жены и младенца. Для себя он, наверное, и искать бы ничего не стал.
Господин Ню зашел в знакомую лавку, где торговали маслом и солью, и поздоровался. Многие дела делаются именно так, когда невозможное вдруг оказывается возможным. Правда, для этого надо быть глупым и оптимистичным. Например, Ню иногда забывал купить угля, немало экономил на топливе, а уголь тем временем падал в цене. Вот и сейчас господин Ню зашел в лавку с таким ощущением, как будто там его уже ждала кормилица. Он обратился к хозяину, и на его круглом лице тотчас появилась улыбка:
— Чжоу, найди мне кормилицу!
— Что, сына завели?! — Хозяин явно считал, что более радостного события на свете не бывает.
— Да, усыновили, от родственников по наследству получили, — ответил Ню, очень довольный тем, что не проболтался. — Так помоги мне найти кормилицу. А завтра… Нет, послезавтра заходи, выпьем.
Чжоу задумался, окинул взглядом лавку, но, почувствовав, что на полках кормилицы нет, понял, что придется искать в другом месте:
— Ты посиди здесь, а я что-нибудь придумаю! Он вышел, и тьма сразу поглотила его.
Ню сидел и курил. Пепел на сигарете стал длинным, но не падал, а Ню все думал, стряхнуть его или нет, и на лице его продолжала блуждать улыбка.
Через некоторое время Чжоу вернулся, ведя за собой двух женщин. Ню немного обеспокоился: так одну кормилицу нужно или двух? В спешке он забыл спросить об этом у жены. Но из объяснений Чжоу он понял, что одна из женщин — с длинным лицом, похожим на ослиную морду, — не кормилица, а посредница. Теперь проблем больше не оставалось, и он сказал:
— Ну, пошли. Чжоу, так послезавтра заходи, выпьем!
— А куда идти? — заговорила Ослица.
Этим вопросом она чуть не сбила старика с толку, но, к счастью, он еще не забыл, где его дом.
— Домой. С собой я младенца не захватил.
— А не лучше ли сперва договориться? — настаивала Ослица.