— Обалденно, — согласился он хриплым голосом, понимая, что сейчас преступит все правильные доводы.
И ни на кого не посмотрит! А что? Рус всегда быстро усваивал новую и полезную информацию! Особенно, если та была ему по нраву. Как и «лектор».
Сжал рукой ее затылок, наклонился и жадно прижался губами к удивленно распахнувшемуся рту Леры. Видит Бог, ему этого уже несколько дней хотелось! И даже дневная ссора не пригасила такой необходимости. Так что Руслан почти с алчностью притиснул ее к себе, целуя так, как, наверное, выкуривал первую сигарету после тяжелой операции, когда руки от усталости трясутся и в глазах чернота от эмоциональной опустошенности. А никотин помогает мозги прояснить и себя в кучу собрать. Зависимость. Да, он — врач, и свой диагноз хорошо знал. Только вот сейчас Леру ему в разы больше поцеловать хотелось, пусть это удивляло Карецкого. Но там, где-то далеко в сознании, отодвинутом сейчас новосозданной потребностью и тягой: втянуть в свой рот ее губы, глотнуть тихий удивленный вздох. И пальцы в волосы Леры. Накрутить, намотать, обернуть свои запястья. Он словно выпить ее пытался. И таки да, вообще как-то про всех вокруг забыл. Вот как отрезало.
Ого…
Такого она от этого вечера точно не ждала. Но у Леры не нашлось ни единой причины, чтобы воспротивиться вот такому поступку со стороны Руса. Да и желания не возникло. Господи! У нее вообще мысли пропали и ощущение окружающей действительности, когда Рус дернул ее на себя прямо посреди танца и начал так целовать, что она и свое имя с ходу не назвала бы.
И вся та эйфория, весь кураж, что последний час потихоньку бурлил внутри тела, толкая на танцпол, требуя хоть какого-то выхода — трансформировался в желание стать ближе к Русу. Ударило в голову пониманием, что к этому и стремилась: припасть к нему. К его жару, к его нутру. Хоть каким-то способом понять и приблизить… Приблизиться самой. Ответить на его горячий, даже немного сумасшедший поцелуй… Нет, правда, вот только что она доказывала ему, что не стоит стесняться танцевать, а теперь Рус открыто целует ее посреди танцзала… Видимо, у нее развился куда более выраженный дар убеждения, чем Лера предполагала…
Но… А! Лесом! Все иное сейчас не важно… Только это жгучее и нежданное прикосновение-ласка.
Лера и сама уже не придавала значения тому, где они и кто. Поддалась понуканию объятий Руса, запрокинула голову, позволив мужчине полноценно завладеть ее ртом, не противясь тому, насколько плотно его пальцы ее волосами завладели. И не сумела удержать полувздох-полустон, скорее от неожиданности. А еще от какого-то бесшабашного душевного восторга: она, оказывается, так хотела этого поцелуя! Сама отчета себе не отдавала, а буквально жаждала ощутить, понять, прочувствовать. И сейчас ее накрыло всеми этими эмоциями и восприятием, выбивая опору из-под ног. Так, что позволила своему телу с его сплестись, как-то непонятно, но так гармонично совпасть настолько, насколько это все же было допустимо в общественном месте…
— Елки-палки! — дыхание хриплое. Голос сипел.
Рус как на поверхность из-под воды вынырнул.
В голове шумело и сердце грудь рвало на части тахикардией, в причине которой сложно было разобраться: то ли желание дикое, то ли потребность в кислороде, которого ему… им — сейчас точно не хватало.
Рук разжать не сумел. Так и обнимал Леру. А она одурманенным, немного плавающим взглядом посмотрела на него, тоже хватая воздух припухшими, влажными губами. Крепко вцепилась в него, в плечи и руки Руса своими пальцами. Как и он плотно продолжал держать ее рядом.
— Вот это танцы… — тем же сиплым голосом, который никак не желал возвращаться к нормальной тональности, заметил он.
Чуть сдвинул руку и осторожно отвел прядь волос с ее глаз. Видно, та упала прямо ей на ресницы, пока Рус ерошил и перебирал волосы Леры.
— А что, мне нравится, — тихо и так же хрипло рассмеялась она, уткнувшись ему в плечо.
Рус хмыкнул. Не удержался: прошелся пальцами по раскрасневшейся щеке, погладил кожу. Обхватил лицо ладонью.
— Похоже, я тоже уже вхожу во вкус, — криво улыбнувшись, искренне признал он. — Особенно, если каждый наш танец вот так оканчиваться будет…
— И тут я с боссом спорить не стану. Ему видней, — еще веселей рассмеялась Валерия, бросив на него лукавый взгляд снизу вверх.
— Господи, и почему ты не всегда такая сговорчивая?! — рассмеялся и Рус, продолжая обнимать ее за плечи.
— Хм, может, раньше твоя тактика была не настолько убедительной? — игриво поддела его Лера.
— Блин, ты права. Это мой просчет, — уже откровенно расхохотался Рус. — Надо хватать тебя в охапку и целовать, как только мне что-то в твоих аргументах не нравится.
— Не особо продуктивный путь в плане развития больницы, но однозначно, мне по душе, — она так улыбалась, что, казалось, все освещала вокруг. И Руслан никак не мог оторвать взгляд от ее лица, своих рук от Леры. Даже на полшага отступить не мог.
Тут она, словно от сна встрепенувшись, осмотрелась вокруг:
— Думаю, нам надо или вернуться непосредственно к танцам, или же уйти с площадки, чтобы другим не мешать, — заметила Лера.
Справедливо, кстати. Замерев посреди площадки, отрешившись от окружающего, они вынуждали других танцующих прилагать усилия, чтобы избежать столкновения.
— Я согласен на все, — хмыкнул Рус, уперев подбородок в ее макушку. — Даже на тот кислючий лимонад.
Лера намек поняла. Он явно хотел перерыва перед вероятным вторым танцевальным заходом. Правда, то, насколько крепко Руслан держал ее, однозначно давало понять, что в объятиях и поцелуях Рус не только не требует перерыва, а и ей выбор тут не особо готов давать. Но она и не рвалась «на волю».
— Тогда — пошли за лимонадом, — согласилась Лера, потянув его в сторону стола. — А я созрела для того, чтоб рискнуть попробовать их морковно-какие-то-там сушеные «котлеты».
— Может, не стоит? — со смехом поинтересовался Рус, продолжая крепко обнимать ее даже тогда, когда они через людскую толпу пробирались. — Мало ли, чего они туда добавляют, кроме морковки. Смотри, какие все веселые…
Гостей на вечере явно прибавилось, и все искренне веселились, не смущаясь отсутствием алкоголя.
— У меня опасное настроение, — многозначительно повела бровями Лера в ответ на его предостережение. — Если они что-то и добавляют в еду, мне это уже явно досталось. И успокаиваться не хочется.
— Это хорошо, — протянув ей одной рукой тарелку, хохотнул Рус. — Потому как мне, явно, тоже досталось, — подмигнул он.
ГЛАВА 7
Он не удержался. Видимо, совсем сдержанность растерял. Или эти веганы таки что-то в свои блюда добавляли, что заставляло рвать оковы правил. Не иначе. Притянул Леру к себе через коробку передач и так же жадно, как в том кафе недавно, начал целовать.
Они только-только остановились под ее домом. Разумеется, Руслан подвез ее, как и обычно после тренировок. Заглушил машину и повернулся к Лере, собираясь сказать что-то банальное, типа «хороший вышел вечер». А вместо этого посмотрел в ее глаза, такие же искристые и веселые, на ее улыбку, которая словно жила на губах Леры — и все, в голове мыслей не осталось. Кроме потребности немедленно эту улыбку на вкус попробовать. Уж она-то точно будет слаще того противного лимонада, от которого у него до сих пор «зубы сводило»…
И Карецкий вообще не сопротивлялся возникшей нужде. Без всякого предупреждения, тут же наклонился и, обхватив щеки Леры обеими ладонями, принялся целовать.
Его рот обжигал. Лера раньше не знала, что так бывает. Нет, читала и видела вроде, но сама смеялась над теми, кто ее пытался убедить, или мило улыбалась, хмыкая в душе. Потому что не попадалось ей такого, не приходилось встречать. А сейчас — она словно огонь вдыхала. Жгучий и при этом — поразительно мягкий. Сердце взбесилось в груди, ладони вспотели и шея под волосами — от жара, который ударил в лицо. А живот сжался от такого сильного удовольствия-волнения, что она не могла воздух втянуть в себя хотя бы через нос. Казалось, все мышцы спазмировались, обожженные этим огнем тела и губ Карецкого.
Господи! И ведь это он ее просто целовал!
Хотя… как сказать, «просто». Не так и просто. Какая-то безумная смесь чисто мужского желания и потребности, и такой потрясающей… заботы даже. Нежности, чуткости к Лере и ее порывам, потребностям, малейшим сигналам, которые она транслировала. Такая комбинация сбивала здравый смысл и околдовывала, заставляя в прямом смысле забывать обо всем, не оставляя шансов. И желать только того, чтобы этот поцелуй длился как можно дольше…
— Знаешь, Рус, это ты опасен, — выдохнула Лера, когда он наконец-то остановился.
Хотя почему «наконец-то»? Она из-за этого не испытывала радости. Лера прижалась лбом к его шее, все еще не открыв глаза — казалось, сил на это не осталось после поцелуя. Ничего не хотелось, только вот так и находиться в поле его тепла, его чисто мужского запаха, его уверенной и такой мощной энергии, которая, само собой, и неудивительна для подобного человека — не просто так достиг столького же. Ничего другого не хотелось… разве что повторения.
Он ей словно в душу пробраться пытался этой своей лаской.
— Не понял? — хмыкнул Карецкий с удивлением. — В чем претензия?
— Ты слишком хорошо целуешься. Я голову полностью теряю. Имя свое вспомнить не могу, Рус, — медленно и будто через силу улыбнулась она, посмотрела ему в лицо, еще не в состоянии полностью оторвать голову от своей опоры. — Это настораживает. Даже пугает… Много практики и опыта, да? — правда, глянула без страха, пытливо.