прикрывая шею — эта прическа позволяла видеть ушки, также необычной
формы: в отличие от эллари и краантль — тонкие и сильно вытянутые,
точно листья сабельника, и длиной почти с женскую ладонь.
Этих немногих черт, увиденных в свете костра, было достаточно, чтобы
Иштан понял, что незнакомка принадлежит к логимэ — лесным эльфам. Это
открытие еще больше разожгло его интерес. Загадочный лесной народ
всегда привлекал Иштана: будучи чистокровным эллари, он, тем не менее,
всегда подспудно чувствовал, что у него много общих интересов с лесными
эльфами — само его мироощущение, возможно, было близко к их взглядам
на жизнь, а потому он не мог не ощутить радости, когда в Рас-Сильване
появились первые логимэ.
Это случилось незадолго до Великой битвы. Из-за постоянных набегов
воинов Моррога — гарвов — этот скромный народ целителей, издавна
чуждый любым войнам, был вынужден покинуть свой край, находящийся в
лесах на запад от Рас-Сильвана, и искать прибежища за крепкими стенами
твердыни Эллар. Алиадарн — глава лесных эльфов — привел свой народ в
Рас-Сильван; логимэ называли своего правителя мэлогрианом, что можно
перевести на язык эллари как «один из множества ветвей», — по сути,
звание сродни званию старшего веллара у детей луны.
В общем же лесные эльфы жили достаточно скрытно, неохотно вступая в
контакт с другими эльфами, а потому об их образе жизни было известно
очень немного. Единственное место в городе, где они охотно появлялись,
был Круг песен: среди лесного народа были замечательные певцы,
знавшие песни настолько древние, что уже никто не мог сказать, кем они
сложены — горожане любили слушать их и всегда были рады, если под
сень дуба приходили скромные темноволосые эльфы в зеленых одеждах.
Однако пение этой логимэ было особенным! — Иштан никогда не слышал
ничего подобного, и, судя по тому, как непривычно затихли собравшиеся в
Круге, это не было самообманом очарованного юноши. У нее был и впрямь
необыкновенный голос — такой, какой мог родиться лишь в глубине этой
белой лебединой шеи, так свободно, и в то же время уверенно
поставленной на белых плечах, и нежной груди, мягкими холмиками
вырисовывающейся под платьем. В нем не было мощи и блеска, зато были
женственность и гибкость, соединенные с теплым трепетом; он казался
беззащитным, если такое описание применимо к голосу, от него веяло чем-
то мягким, душистым… Точно звук далекой свирели, он гладил слушателей,
прикасаясь легко и нежно, и от этих прикосновений по телу Иштана
пробегала дрожь, а сердце принималось сильно и быстро колотиться.
Он жадно внимал этому голосу и чувствовал, как очарование молодой
логимэ с каждой минутой все сильнее захватывает его. Все в ней казалось
необычайным! — и то, что почти все время, пока длились песни, она
держала глаза неизменно опущенными, точно ускользая от устремленных
на нее взглядов, и сама внешность: она не была яркой красавицей, но ее
наружность была поразительно цельной в своей мягкости, таинственности