XXIV
Прозвенел звонок. Присутствующие направились в зал и разместились по местам. В концертном отделении исполнялись симфония Асафьева «Пушкин» и монтаж артиста Алмазова.
Музыканты приготовились. Дирижировал автор. Скрипачи приподняли смычки, барабанщики замахнулись, трубачи вдохнули воздух. Академик Державин поспешно покинул зал: он опасался сильных ощущений.
Весь зал наполнился звуками. Дрожали очки и пенсне на носах, лопались оконные стекла, рвались струны. Фурор был необычайный!
Потом на сцену вышел Владимир Алмазов. Он поклонился и стал в позу, ожидая тишины. Зал аплодировал. Аплодируя, К.И.Чуковский покидал зал: он не любил художественных чтецов-декламаторов.
— Этот монтаж написан мною специально для сегодняшнего дня, — начал Алмазов.
Вы ушли,
как говорится,
в мир иной.
Маяковский
Туман, туман, и ничего не видно.
Ленин
В те дни, когда в садах Лицея
Я безмятежно расцветал,
Читал охотно Апулея,
А Цицерона не читал...
Стократ священ союз меча и лиры!
Вот, перешед чрез мост Кокушкин,
Опершись задом о гранит,
Сам Александр Сергеич Пушкин
С мосье Онегиным стоит.
Там некогда гулял и я:
Но вреден север для меня.
На севере диком стоит одиноко
На голой вершине сосна
И дремлет, качаясь, и снегом сыпучим
Одета, как ризой, она.
И снится ей все...
«Добро, строитель чудотворный!—
Шепнул он, злобно задрожав, —
Ужо тебе!..»
И во всю ночь безумец бедный,
Куда стопы ни обращал,
За ним повсюду Всадник Медный
С тяжелым топотом скакал...
Черт догадал меня родиться в России с душою и с талантом!
В те дни, когда в садах Лицея
Я безмятежно расцветал...
«Пади, пади!» — раздался крик...
«Скорей! пошел, пошел, Андрюшка!
Какие глупые места!»
Стократ священ союз меча и лиры...
Здравствуй, племя Младое, незнакомое!
Алмазов поклонился и ушел со сцены. Все молчали, как будто на всех нашел столбняк. Наконец очнулись и зааплодировали.