-, — сказал Клаус.
- Гитару.
Западнее Проскурова. 1 воздушный флот. 2.35 минут.
За самолетом командира авиагруппы подполковника Райдля шли пятьдесят четыре «Левела». Пикировщики — на километр ниже. Их было двадцать семь. Машины шли плотным строем. Пилоты понимали, что без ведущего, имеющего опыт ночных полетов, они вряд ли найдут дорогу обратно.
В пяти километрах уступом за группой Райдля летели самолеты Браннера. За ними пристроились еще две авиагруппы.
Час назад они взлетели с аэродрома Ниердхазе и сейчас должны были приближаться к цели. Если расчеты штурмана имеют хоть какое-то отношение к делу.
Он покачал крыльями, требуя внимания от ведомых, затем отдал штурвал от себя. «Юнкерс» вошел в слой облачности, и Райдль сглотнул, пытаясь прогнать липкий, противный страх. Детский страх темноты. Страх неожиданно столкнуться с землей или другим бомбардировщиком. Страх «потерять» виагруппу, если она не поняла команды и осталась над облаками.
Нижняя кромка была километрах в трех над землей, и Луна, пробиваясь сквозь тонкую облачность, подсвечивала ночную Украину. Впереди чуть слева разгоралось сияние города.
- Проскуров, — сказал штурман.
- Если это Проскуров, Крест тебе обеспечен, — усмехнулся Райдль.
— у что ж, сейчас выясним, болен ли господин генерал-фельдмаршал паранойей… Аэродром должен быть южнее города…
Люблин. Штаб базы ВВС «Люблин». Ночь.
С этого мгновения события на Базе вошли в оперативную «воронку», которую Эрику суждено было запомнить на годы. Нина передала стенограмму Зеппу, тот, просмотрев бумагу, одобрительно и с некоторым удивлением кивнул. Вальтер протянул девушке инструмент.
Нина встала, перекинула гитару через плечо, резко выдохнула, провела ладонью по струнам, чтобы вспомнить, почувствовать инструмент.
Эрик достал трофейный английский автомат с глушителем, вставил обойму.
Клаус закрыл лицо руками. Макс облизал губы.
Ингрид вдруг улыбнулась:
- Я ведь пела всем вам, вы знаете мои песни, — она поправила волосы. Она говорила молодым, звонким, громким голосом, как будто была на сцене. — Выбирайте!
Западнее Проскурова. 1 воздушный флот. 2.42 минуты.
- Господи, Боже мой… — ошептал Райдль.
Самолет заложил вираж над ярко освещенным аэродромом, на котором крыло к крылу в безупречном порядке стояли ТБ-3. Считать их он не стал и пытаться. Аэродром был забит под завязку. Некоторые машины еще заливали бензином из пузатых приземистых топливозаправщиков. Где-то подвешивали бомбы. А первые самолеты уже выруливали на ВПП.
Райдль очнулся от гипноза и вставил заранее вынутый предохранитель в рацию.
— Это первый. Атакуют пикирующие бомбардировщики. Цели — самолеты противника, топливозаправщики, ангары, взлетные полосы. Горизонтальные бомбардировщики начинают сбрасывать бомбы после выхода восемьдесят седьмых из пикирования. Цель — улевые дорожки, склады, авиагородок. По окончании атаки круг над целью, построение. Действуйте!
Люблин. Штаб базы ВВС «Люблин». Ночь.
- Я пожалуй, попрошу тебя спеть «Воителя», — усмехнулся Зепп.
У Эрика сжалось сердце. «За что?» Заставить обреченную, насмерть перепуганную девчонку петь песню, в которой романтика боя и подвига плавно перетекает в откровенную пародию. «Зачем?»
Ингрид оглядела всех огромными серыми глазами. По губам ее снова пробежала судорога улыбки.
- Слушайте!
Пальцы ее взяли первый аккорд.
Ночь. Весна. Темнота за окном, запах сирени. Разгорающая война. Девушка с гитарой. Напротив — мужчина с автоматом.
“Вновь Олифант на битву зовет,
Эй, воин, седлай коня!
Я в бою прославлю свой древний род,
А барды прославят меня.”
Она никогда не пела таким красивым и сильным голосом.
» не виновен, — одумал Эрик. — Она была обречена. С того момента, когда прикоснулась к рации. С того момента, когда оказалась здесь с этими так называемыми документами. С того момента, когда ее приняли в разведшколу. С того момента, когда вербовщики ГРУ обратили внимание на девчонку-отличницу с ярко выраженными способностями к языкам…”
» не не изменит Нольгорда сталь
В смуте кровавых бурь,
Верен хозяину Дюрандаль,
Ждет сечи Эскалибур.”
Краем внимания Эрик заметил, что Зепп включил двухкассетник.
» тот, кто рожден в безлунной ночи,
Закален в драконей крови,
Я тот, кто вскормлен молоком волчиц,