- Это будут конкретные интересы Рейха. Разоблачение шпионки, имевший доступ ко многим, если не ко всем секретам базы, вызовет обстоятельное расследование. Я не знаю, чем кончится это расследование (а на данном этапе я подозреваю, что ничем хорошим оно не кончится), но налаженную работу базы в самый разгар воздушного наступления оно нам сорвет. Это обойдется нам, — он быстро подсчитал в уме, — самолетов в сто — сто пятьдесят лишних потерь во Втором воздушном флоте. Еще в сотню сломанных карьер и судеб. Я не считаю это адекватной ценой за те две-три фамилии, которые из нее вытащат в подвалах Гестапо.
- Это убедительно. Что вы предлагаете?
- Мы обойдемся без формальностей суда. Шифр, которым она пользовалась, я завтра предоставлю Гестапо. Если они по расшифрованным радиограммам не смогут взять оставшихся, их надо разжаловать и отправить рядовыми в пехоту.
Ингрид вздрогнула и с ужасом взглянула на него.
- Не отвлекайся. Для того, чтобы раскрыть твой шифр, нет никакой необходимости тебя допрашивать. Содержание последней радиограммы довольно очевидно.
Она кивнула.
- Что — с ней?
— Будет убита при нападении польских бандитов на территорию базы. Прикрытие беру на себя, будет правдоподобным. По крайней мере в этой редакции ее смерть послужит нам, а не противнику.
Берлин. Рейхсканцелярия. Ночь.
К ночи в огромном здании Рейхсканцелярии он остался один. (Охрана, разумеется, в счет не шла.) Гальдер и Хойзингер уехали в Цоссен. Фиону он сам отправил спать. «Все, что ты могла сделать сегодня, ты уже сделала.» Командующие разъехались по своим фронтам. Ева отдыхает в Австрии.
После перегрузки, свалившейся на него в Афинах (только позавчера он, наконец, окончательно сдал группу «Средиземноморье» Барону), после «Кошмарного» вечернего совещания, неожиданно стало абсолютно нечего делать. Только ждать. И удерживать себя от желания кому-то позвонить, что-то уточнить, дать последние распоряжения.
Сейчас он мог только одно.
Не мешать людям работать.
Цоссен. Генеральный штаб сухопутных сил. 2 часа 20 минут.
Хойзингер был спокоен, свеж и точен. Как всегда.
- Несмотря на неортодоксальность ситуации, части «люфтваффе» сумели выполнить приказ. В результате неизбежных в хаосе случайностей при заправке, рулежке и взлете потеряно 22 самолета, что приемлемо. Было два самоубийства. Это тоже приемлемо.
— далось обеспечить синхронность ударов? — брюзгливо спросил Гальдер.
- Разумеется, нет. Построение ударных бомбардировочных групп было закончено: в Северной Норвегии в 23 часа 15 минут, в Восточной Пруссии — в 0 часов 30 минут, в Варшаве и Люблине — в 0 часов 50 минут, в Румынии — в 1 час 40 минут. Это — официальные данные штурманов баз. С учетом того, что цели расположены на разной глубине, причем никакой корреляции между временем вылета и расстояния до цели, конечно же, нет, рассогласование достигнет двух часов. Иначе говоря, удары по ближайшим целям будут нанесены около часа ночи. По наиболее отдаленным — са в три.
- Получается, что к настоящему времени какая-то часть самолетов уже отбомбилась?
- Я полагаю, что так.
- Что-нибудь известно о результатах?
- Плохих новостей нет, господин генерал-полковник. Зафиксировано усиление работы шпионских передатчиков в Польше и Норвегии.
- Это опасно?
— Это бесполезно. Шансов, что информация будет своевременно обработана просто никаких.
Москва. Кремль. 2 часа 20 минут.
- Час назад я выслал наши ночные разведчики.
- Ну и?
- Люблин и Варшава ярко освещены. Аэродромов не нашли.
- Значит, затемнены. Отсутствие плохих новостей — хорошая новость.
- На аэродромах Проскурова, Тернополя, Львова, Вильнюса подготовка к взлету заканчивается, если уже не закончилась. Может быть, ускорим начало операции?
— е валяй дурака. Операция рассчитана и очень точно синхронизирована. А внезапность, судя по всему, обеспечена.
Люблин. Штаб базы ВВС «Люблин». Ночь.
Девочка сидела совершенно белая, и Эрик мог только посочувствовать ей.
- Ты хочешь что-то сказать?
Она мотнула головой.
- Как тебя зовут? — неожиданно спросил Вальтер.
- Нина.
- Я занимался той же работой, что и ты, — сказал Эрик, — я не в восторге от того, что делаю сейчас. Тебе не надо было подходить сегодня к передатчику. Да и бессмысленно все это. Ты не учла времени, необходимого для обработки твоего донесения.
- Я знаю.
- Ладно. Макс, я видел у вас бутылку шнапса.
- Сейчас налью. — кс выглядел не лучше Нины. — Вам?
- Нет, ей.
Ингрид встала.
- Не надо. Если.. последнее желание?