— Он не бандит, просто ползун, проезжал мимо, я его остановила, и он нам помог.
— А откуда знаешь, что не бандит? — спросил пилот, разглядывая Турана.
Авиетка показалась тому настоящим чудом техники: лакированные деревянные и хромированные металлические детали, туго натянутые тросики, стеклянный фонарь, винт… Туран благоговейно положил ладонь на продырявленную дробью обшивку и пояснил:
— Я фермер, ехал по своим делам. Ты сильно ранен? Могу отвезти к Знахарке или на ферму отца. Но лучше к Знахарке, у нее есть разные снадобья, она поможет.
Карабан покачал головой и медленно встал, опираясь на стойку шасси. Аюта взяла его за локоть, но летун отстранил племянницу.
— Карабан Чиора пока что может обойтись без помощи девчонки!
— Вот, дядя, все-таки ты такой… такой… — не договорив, девушка полезла в кабину. — Подожди, я достану бинт.
Придерживая пострадавшую руку, Карабан обошел авиетку, с озабоченным видом разглядывая фюзеляж. Аюта Чиорана достала из-под сидения черную сумку и спустилась обратно.
— Ну, хорошо, ползун, — сказал Карабан, остановившись перед Тураном. — Как, говоришь, тебя звать?
— Я не ползун, — ответил Туран. — Вы, летуны, совсем неученые.
Аюта спрыгнула с лесенки. Карабан приподнял седую бровь.
— Разговорчики! — хмыкнул он. — Впрочем, понимаю, такое слово может быть обидным…
— Оно и вправду обидное. Ползуны — это такие твари, сразу и звери и насекомые. Похожи на больших гусениц и живут в холмовейниках по всей Пустоши. Вы что, не знаете этого?
Небоходы переглянулись.
— Пикасы, — сказала Аюта. — Наверное, он про пикасов.
Открыв сумку, девушка достала бинт с лекарствами и велела дяде снять куртку, чтобы осмотреть рану.
— Пулю достанем в Крепости, — решила она. — Я пока только продезинфицирую и забинтую. Сядь.
Она свинтила крышку с плоской серебристой фляжки, которую вместе с бинтом вытащила из сумки. Карабан уселся прямо на землю и потянул носом воздух.
— Э, погоди, племяха! Мне и самому надо бы продезинфицироваться, изнутри. Дай-ка лекарство.
Скинув куртку, он закатав рукав свитера, отобрал у Аюты флягу.
— Дядя! — возмутилась девушка. — Ты же ведешь авиетку!
Карабан важно кивнул.
— Правильно, и она быстрее полетит, если пилот хорошенько заправится.
Аюта попыталась отобрать флягу, но Карабан не отдал. Стащив с головы очки, он повесил их на сгиб локтя, сделал большой глоток и крякнул. Щеки его порозовели, седые усы встопорщились. Плеснув из фляжки на рану, летун стиснул зубы.
— Вот так! — он вновь приложился к фляге, вытер губы ладонью и протянул ее Турану.
— Хлебнешь, малец?
— Мне надо идти, — возразил тот. — То есть ехать. Меня ждут.
— Выпей, выпей, — настаивал летун. — Ты ж с фермы, да? Фермерский сынок? Вряд ли тебе каждый день приходится стрелять в людей.
— Нет, он молодец, — Аюта бинтовала рану дяди. — Если бы не он, тебя убили бы. И меня, наверное, тоже…
— Может, и так, — согласился Карабан, все еще протягивая фляжку. — Ладно, не робей, хлебни.
Из вежливости Туран взял фляжку, сделал маленький глоток и поперхнулся. Да уж, это не самогон и не вино, которое делают на виноградниках Ордена… Напиток для настоящих мужчин — крепкий, но без сивушного духа. Горло обожгло, он закашлялся. В голове зашумело, на глаза выступили слезы.
— Ага! — сказал Карабан, наблюдая за ним. — Проняло с непривычки?
— Крепкое, — согласился Туран, разглядывая необычную флягу.
— Натуральный спирт.
— У нас такого не делают.
— Точно. Этими напитками балуются только в Кремле да механики в нашей Крепости.
Туран протянул Карабану флягу, и тот махнул рукой.
— Оставь себе. Похвастаешься перед своей девчонкой, что пил с небоходами, отца угостишь… У тебя ведь есть девчонка и отец?
Покончив с перевязкой, Аюта закрыла сумку.
— Спасибо, — Туран попытался вернуть емкость владельцу. — Возьмите, она, наверно, дорогая…
Он замолчал, разглядывая степь за холмами. К Столовой горе что-то быстро двигалось со стороны Киева.
— Что это? — спросил Туран. — Это ваши друзья? На помощь спешат?
Летуны оглянулись, и Аюта ахнула.
— Монахи! — она полезла в кабину. — Дядя, это Орден, надо взлетать… Ты ведь успел починить?