—
Мне бы тоже хотелось, — вздохнула Чилия, — так бы хотелось, чтобы и мы
с тобой поехали в Китай.
Я усмехнулся:
—
Разве только на фотографии, которую мы пошлем Маладжиджи!
—
А нам разве не нужна фотография? — сказала Чилия.
— Джорджо, ведь мы ни разу вместе не сфотографировались!
—
Чего ради бросать деньги на ветер!
—
Ну, пожалуйста, давай сфотографируемся!
—
Но мы же и так все время вместе: и днем, и ночью. И потом, я не люблю
фотографий.
—
Мы поженились, и у нас не останется на будущее никакой памяти! Давай
сделаем хоть одну фотографию!
Я ничего не ответил.
—
И это будет недорого. Плачу я.
—
Фотографируйся с Амалией, если тебе так хочется.
На другое утро Чилия лежала, повернувшись к стене, спутанные волосы падали ей
на глаза, и она не смотрела в мою сторону. Я хотел приласкать ее, но, заметив
сопротивление, разозлился и встал. Встала и Чилия и, умывшись, подала мне кофе, не
глядя на меня, все с той же спокойной настороженностью. Я ушел, не сказав ни слова.
Вернулся я через час.
—
Сколько у нас на книжке? — спросил я.
Чилия удивленно на меня посмотрела. Она сидела за столом, и лицо у нее было
растерянное.
—
Я не знаю. Ведь она у тебя. Наверное, лир триста.
—
Триста и пятнадцать и еще шестьдесят. Вот они.— Я положил пакет на стол.
— Трать их как хочешь. Давай повеселимся. Они твои.
Чилия поднялась и подошла ко мне.
—
Зачем это, Джорджо?
—
Затем, что я был дурак. Слушай, не хочу я об этом говорить. Если денег так
мало, стоит ли их считать? Ты еще хочешь фотографироваться?