— По-моему, серьёзно. Думаю, воспаление лёгких в запущенной форме… Вы можете лечить детей?
— Шутить изволите, я же педиатр! Заведовал соответствующим отделением почти всю жизнь. Главврачом третий год, как назначили — больше некого, все разбежались…
— Только максимально секретно! Если понаедут репортёры — Вам тоже, мало не покажется… В больнице есть отдельный бокс?
— Да есть и, не один. Даже, есть отдельный свободный корпус… Сейчас очень мало больных.
— У Вас есть какая-нибудь надёжная медсестра? Умеющая держать язык за плечами?
Айболит подумал.
— С этим похуже… Вы, что? Женщин не знаете? Вам придётся материально заинтересовать, чтобы, она держала язык за плечами… Хм… Извиняюсь — за зубами!
— Заинтересую! Двести тысяч рублей сейчас и, столько же ещё, через год — если, никаких слухов не будет.
— Ха-ха-ха! Это Вы, оригинально — может подействовать…
— Когда всё будет готово, чтоб я привёз?
— Да, через час. Позвоню, вот только…
— Я тогда побежал за ребёнком. Куда подъезжать?
— К приёмному покою не надо — раз Вы так о конспирации печётесь… Сразу подъезжайте вон к тому зданию. …Видите? Это пустующий инфекционный корпус. Я распоряжусь, что бы Вашу машину на территорию пропустили.
…Айболит встречал нас с Ваней на крыльце. С ним была пожилая, полная медсестра с очень добрым лицом. Только мельком взглянув на ребёнка, Семён Валентинович, чуть ли не затопал ногами и зло заорал — весь багрово покраснев и вытаращив на меня глаза:
— Вы должны были срочно везти его в больницу, а не ехать со мной договариваться! Почему «скорую» не вызвали?! Если мальчик умрёт, я лично засужу Вас, несмотря на все Ваши деньги и связи!
— Ну, я же не врач, откуда мне было знать…
Когда я отнёс Ваню в отдельную изолированную палату — бокс, Айболит мне прошипел:
— Всё, свободны! И, советую заехать в церковь, поставить за его здравие свечку. И, в грехах заодно покаяться.
И, медсестре:
— Кузьминична, тащи две системы…
Я уходил, сопровождаемый диалогом:
— Семён Валентинович, Вы только посмотрите, во что одет мальчик! …Это, что? Дерюга?! Да, у него чесотка!! Ой, Боже ж, ты мой! Это, же… ВШИ!!!
— Кузьминична, ты оглохла? Бегом две системы! И, кислород! Вшей, что ли ни разу не видела…
— А, где бы я их видела?!
Вот же история, а! Попал, как хрен в рукомойник! Несмотря ни на что, откуда-то появилась твёрдая уверенность, что Айболит Ваню выходит и, оттого настроение немного улучшилось. Пока насчёт здоровья ребёнка непонятно, не стоит отправляться в прошлое. Сказать его родителям нечего… Пока потуссуемся в настоящем. На перекрёстке, ведущем от Храма к Замку, как раз строители — под руководством лично самого Бугра, вели монтаж бетонных блоков «блок-поста». Я остановился и, невольно, залюбовался: работа шла ловко и споро. Бугор был мужик здоровый, весьма брутальный и, со своеобразным чувством юмора. Любо-дорого было видеть, как по его полуслову-полумату, тёртые жизнью мужики срывались с места, как наскипидаренные. Сильно напоминал мне моего отца — не внешностью, конечно. Люди одной профессии, чем-то неуловимым, друг на друга похожи. Отец, правда, выражался поинтеллигентнее… Ага! Много я его на стройке видел!
Во время перекура подошёл:
— Здорово, Бугор!
— Здорово, Начальник! Как видишь, работа кипит, готовь новый заказ! Хочешь, мы тебе линию Маннергейма вокруг Замка забубеним? Ха-ха-ха!
— Очень, блин, смешно! Ты, это… Соблагоизволи со мной сегодня пообедать, приглашаю. Там и, поговорим. И, о «линиях» и, о кругляшках тоже…
— Заеду, коли приглашаешь. В час пойдёт? У нас обеденный перерыв с часу.
— Пойдёт.
Обед проходил в непринужденной, дружеской обстановке, хотя миссис Адамс и слегка на Бугра косилась. Ну, нелюбовь у них с первого взгляда — что поделаешь?! После обеда — за чаем, я начал потихоньку подъезжать:
— Ну, что, Бугор, не надумал ещё вступать в Фонд?
— Да, что-то пока не хочется… Мы люди вольные!
Ну, пипец! В каждом времени, всякий нищеброд гордится тем, что он «вольный»!
— А, ну как хочешь. Вольный, так вольный… «Вольному — воля, спасённому — рай!», — как любила повторять моя бабушка. Просто, пока больше никаких заказов не предвидится, а — будь вы не «вольными», а моими «крепостными» — я хоть по минимуму, хотя бы «детишкам на молочишко», мог бы вам платить.
— Да, как-то жили же, до этого… Что, вообще никаких заказов не будет?
— Ремонт Замка надо до конца довести… Ну, это месяца на три — не больше! Хотя, есть одна — лично для тебя, тема…
— Какая же?
Конечно, я не сомневаюсь, что в конце девятнадцатого века, я сам всё смогу сделать и построить. Но, если мне будет помогать строить Бугор — то это будет ваще!
— А, пойдём-ка, ко мне в кабинет! Надо нам серьёзно поговорить…
В кабинете, только сели, Бугор с моего разрешения, закурил. Ну и, дрянь же он курит! Без фильтра ещё… Даже, своему «рабу» — Громосеке, я покупаю сигареты более качественнее! «Вольный», блин… Подождав, когда развеется дым, я спросил:
— Не надоела ещё тебе эта мышиная возня, Николаевич? По мелочи тырить? А, разве тебе не хотелось бы строить по-крупному? Быть руководителем не мелкой шарашки, а крупного строительного треста, создав его с нуля? Десятки тысяч людей в подчинении? Строить заводы, фабрики, железные дороги? Целые города? Рыть каналы? А? Или, всё уже — «порох отсырел»?
— Ничего не отсырело… Есть, ещё порох в пороховницах и ягоды в ягодицах…, — Бугор явно охренел, — но, это разве возможно? Не сыпь мне соль на сахар, Начальник! И без твоих подъё…ок тошно…