вскочил из-за стола уже с радостным взглядом и кинулся к нему обниматься.
Прикладываясь к лицу Аникина идеально выбритыми щеками, он с лукавой
интонацией приговаривал:
- Привет-привет, Илюшенька, сколько лет, сколько зим, счастье-то
какое! Как же я удачно забрёл-то в эту столовку отобедать! Даже и не мечтал
тебя тут встретить!
- «Лакоста»? – спросил Аникин, вдохнув его запах.
- Да что ты! Это «Шипр» с «Тройным» в сочетании дают такой
изумительный эффект, - ответил Купавин, несколько удручившись
осведомлённостью Аникина в редких в то время в Москве мужских
парфюмах.
- А в каких пропорциях смешивал и на какую скорость ставил миксер?
Или ты их блендером?
22
- Ну вот, всё тебе расскажи! Военная тайна! Послужишь с моё –
узнаешь!
Купавин был майором запаса. Он окончил Ярославское финансовое
военное училище, после чего проходил службу армейским бухгалтером.
Когда Советская Армия вслед за страной распадалась, он состоял при штабе
Киевского военного округа. Романтичное время сие было романтичным для
кого угодно, но только не для военных – для них оно как раз обернулось
временем реального самоопределения, в прямом значении этого термина
методологической школы философа Щедровицкого. Быстро сообразив, что
происходит, Купавин не стал принимать присягу на верность Украине и, напоследок умудрившись «оторвать старшего офицера», вернулся
двадцативосьмилетним отставником в Москву к родителям.
- Принести вам чего-нибудь попить? – прозвучал тихий и почти
ангельский голосок – пока приятели обнимались, к ним незаметно подошла
молоденькая официантка в чёрной безрукавке и белоснежной блузке.
- И не только попить, но и выпить! – воскликнул Купавин и затем, пребывая, по всей видимости, в абсолютной уверенности, что ведёт себя
достаточно дружелюбно и вежливо, деловито огласил всю ближайшую
программу: - Вот что, голуба моя, будь добра, принесите-ка нам грамм по
сорок девять «Реми», лимончик, только обязательно без сахара, и пару чашек
кофе по-американски. Коньяк сразу, а кофе – как дадим отмашку.
Непринуждённое и мягкое, но в то же время властное и не допускающее
никакой фамильярности умение обращаться с людьми, предоставляющими
услуги за деньги, было, как он считал, у него в крови. Таким образом, наверное, сказывалось его интеллигентное офицерское прошлое.
Ярославцы, в шутку прозванные кем-то «финназом», всегда были особой
кастой в исчезнувшей армии. Надменные лица с несвойственной военным
претензией на интеллект, выправка, не уступающая строевым офицерам, опрятность и щеголеватость обмундирования, никогда не доходящая до
распространённой среди других обитателей штабов безвкусицы, а также
сдержанность в употреблении грубых слов и выражений – вот общие
отличительные черты армейских финансистов. Если Вы видели других, то, вероятнее всего, это были призванные на два года выпускники гражданских
вузов, имя которым среди кадровых офицеров – «двугадюшники».
Едва друзья уселись за столик, как на нём возникли «Реми» в огромных