они — угодники царя, во втором захотят спорить с ним о власти, —
вижу аристократию, а не монархию. Далее: что сделают сенаторы,
когда монарх нарушит Устав? Представят о том его величеству? А
если он десять раз посмеется над ними, объявят ли его
преступником? Возмутят ли народ?.. Всякое доброе русское сердце
содрогается от сей ужасной мысли. Две власти государственные в
одной державе суть два грозные льва в одной клетке, готовые
терзать друг друга, а право без власти есть ничто. Самодержавие
основало и воскресило Россию: с переменою Государственного Устава
ее она гибла и должна погибнуть, составленная из частей столь
многих и разных, из коих всякая имеет свои особенные гражданские
пользы. Что, кроме единовластия неограниченного, может в сей
махине производить единство действия? Если бы Александр,
вдохновенный великодушною ненавистью к злоупотреблениям
самодержавия, взял перо для предписания себе иных законов, кроме
Божиих и совести, то истинный добродетельный гражданин российский
дерзнул бы остановить его руку и сказать: «Государь! Ты
преступаешь границы своей власти: наученная долговременными
бедствиями, Россия пред святым алтарем вручила самодержавие
твоему предку и требовала, да управляет ею верховно, нераздельно.
Сей завет есть основание твоей власти, иной не имеешь; можешь
все, но не можешь законно ограничить ее!..» Но вообразим, что
Александр предписал бы монаршей власти какой-нибудь Устав, 49
основанный на правилах общей пользы, и скрепил бы оный святостью
клятвы... Сия клятва без иных способов, которые все или
невозможны, или опасны для России, будет ли уздою для преемников
Александровых? Нет, оставим мудрствования ученические и скажем,
что наш государь имеет только один верный способ обуздать своих
наследников в злоупотреблениях власти: да царствует
добродетельно! да приучит подданных ко благу!.. Тогда родятся
обычаи спасительные; правила, мысли народные, которые лучше всех
бренных форм удержат будущих государей в пределах законной
власти... Чем? — страхом возбудить всеобщую ненависть в случае
противной системы царствования. Тиран может иногда безопасно
господствовать после тирана, но после государя мудрого — никогда!
«Сладкое отвращает нас от горького» — сказали послы Владимировы,
изведав веры европейские.
Все россияне были согласны в добром мнении о качествах юного
монарха: он царствует 10 лет, и никто не переменит о том своих
мыслей; скажу еще более: все согласны, что едва ли кто-нибудь из
государей превосходил Александра в любви, в ревности к общему
благу; едва ли кто-нибудь столь мало ослеплялся блеском венца и
столь умел быть человеком на троне, как он!.. Но здесь имею нужду
в твердости духа, чтобы сказать истину. Россия наполнена