школьника-секретаря, который со смешною важностью толкует сам 82
слова, повторением их или перестановкой, гордо объявляя, что одни
слабоумные считают нужным перелив монеты сообразно с ее нынешнею
ценою и что пуд меди, стоющий во всех других вещах 40 р., в
деньгах должен ходить за 16 р.; ибо, если мы из медного рубля
сделаем два, то все цены удвоятся. Нет, г. изъяснитель, — медная
монета есть у нас только разменная, в коей мы теперь имеем
крайнюю нужду и которая уменьшается от тайного переплавливания в
вещи или от вывоза в чужие земли. Не надобно из рубля меди без
необходимости делать десяти, чтобы не было фальшивой монеты; но
не должно делать и 16 р. из 40, чтобы монету не переплавливали в
кубы и проч. Ни в каком государстве металлы не ходят в деньгах
ниже своей цены. Вопреки сему Разуму правительство уставило
переменить медную монету и сделать из 16 — 24 р.; для чего же не
40, не 50? Не так легко делание фальшивой монеты, если бы медь
чрез несколько времени и весьма унизилась в цене, чему
доказательством служит собственный наш пример, когда медные
деньги со времен Петра Великого ходили в России несравненно выше
своего внутреннего достоинства. Все жалуются на правительство,
что оно, имея действительно способ доставить нам все нужное для
размена количество медной монеты, позволяет меновщикам грабить
людей. Торгуют даже и мелкими ассигнациями — неужели советникам
Банка трудно их подписывать, или жаль бумаги?
Я развертывал книги о государственном хозяйстве, слыхал, как
люди ученые судят о нынешнем хозяйственном состоянии России, и
замечал более слов, нежели мыслей, более мудрований, нежели ясных
понятий. Зло не так велико, как думают. Все дорого, правда, но, с
умножением расходов, не прибавились ли и доходы? Владелец, 83
имеющий деревни на пашне, или фабрики, но терпит от дороговизны,
купцы также. Господин оброчных крестьян терпит более, или менее;
денежные капиталисты и люди, живущие жалованьем, более всех
теряют. Сравнивая выгоды и невыгоды, вижу, что нынешняя
дороговизна есть вообще зло, а как она произошла от умножения
ассигнаций, то надобно ли уменьшить их количество?
«Надобно» — думает правительство и взяло меры учредить
Заемный банк и продает казенные имения... Желательно, чтоб сие
намерение не совсем исполнилось, — иначе явится другое зло,
которое в течение минувшего лета едва ли кто-нибудь мог
предвидеть.
Цены на вещи возвышались не только по соразмерности
прибавляемых ассигнаций, но и по вероятностям их будущего
выпуска, также вследствие новых податей и низкого курса.
Дороговизна ежедневно возрастала. В пятницу хотели взять за товар
более, нежели в четверг, в субботу — более, нежели в пятницу,