Ордо не знал ответа.
— Тогда ты не знаешь, каково это — оказаться на моем месте.
Проблемой Бесани было то, что она была слишком моральна. И это ему в ней нравилось. Поэтому она не стала закрывать глаза на эксплуатацию клонов; поэтому она поставила на кон свое благополучие. Но именно поэтому она не могла смотреть на то, что Джилка арестована вместо нее. И ничто, кроме освобождения Джилки, не могло успокоить совесть Бесани.
Ордо же больше волновало то, что Джилка могла рассказать допросчикам РСВБ. Скирата считал, что с этим надо что–то делать, если, конечно, еще не было уже слишком поздно, и теперь у Ордо появилась своя собственная моральная дилемма: должен ли он рассказать Бесани, что Джилку могут заставить замолчать, для блага тех же самых людей, ради которых Бесани пошла на этот безумный риск?
Ему нужно сказать что–то тактичное. Он порылся в памяти, разыскивая слова, которые в подобных обстоятельствах использовал Скирата.
— Это может звучать жестоко, — осторожно сказал он, — но ты хотела внести свою лепту в войну. Это и есть война. Цену на ней платят жизнями, страдающими без вины друзьями, и это непохоже ни на какую другую работу. Она необратима, как сама жизнь. Здесь нет правил, и в конце дня не уходишь домой, возвращаясь в обычную жизнь до завтрашнего дня в офисе.
Это была чистая правда. И Ордо был рад, что ему удалось не добавить, что ей еще повезло, и что в то время, как Джилка сидела в камере, были ранены или убиты тысячи клонов–солдат, точно также не заслужившие этого.
— Да. — Бесани тяжело и покорно вздохнула. — Но если бы там была я, то я могла хотя бы думать, что есть кто–то, кто попытается мне помочь.
— Возможно, что и попытаются. — ответил Ордо. — Но если попытаются — то мы об этом узнаем в последнюю очередь.
Она услышала то, что хотела. Но если он солгал ей, сможет ли он жить с этим дольше чем она? И не возненавидит ли она его, когда узнает?
Послышался стук в дверь, и Бесани вздрогнула.
— Я разберусь. — сказал он, и выдернул ручной бластер.
Любой обычный посетитель — а у нее таких было немного, в основном дроиды–посыльные с продуктами — использовал бы дверной комм с гаражного уровня. Чтобы постучаться в дверь, им было уже быть в здании, а Бесани была не из тех, кто тесно общается с соседями.
Ордо жестом показал ей отойти от окна, затем бесшумно прошел по короткому коридору к входной двери. Он проверил камеру слежения, но не увидел ничего, кроме ровной бархатистой полосы ковра, протянувшейся по коридору до турболифта, и чистых кремовых стен. Он этого ожидал. Он переключил регулятор мощности бластера на максимум, а затем что–то привлекло его взгляд.
Долю секунды ему казалось что это разлилось масло, но смоляно–черную жидкость, струившуюся из вентиляционной панели на уровне пола ему уже доводилось видеть. Тем не менее, он навел на нее бластер, пока та собиралась в лужу со странно выпирающей, почти что куполообразной, поверхностью.
— Так; теперь вы хотя бы стучите. — сказал он.
Лужа трансформировалась в здоровенного хищника, смахивавшего на матерую дикую кошку, с глянцевитой черной шерстью и длинными раздвоенными клыками. Он подмигнул ему оранжевым глазом.
— А ты не дергаешься и не стреляешь. — сказал тот низким, мелодичным мужским голосом. — Но в прошлый раз ты подстрелил Джинарт. Я Валаквил.
Бесани показалась в дверях, хотя она должна была оставаться на месте, пока Ордо не скомандует, что в квартире безопасно.
— Помнится, что в последний раз, когда мы встречались, ты сказал что вы уходите.
— Я вернулся. — ответил Валаквил. — Не то, чтобы я был вам чем–то обязан, но Квиилура сейчас оправляется от людской оккупации, и ваш бешеный маленький сержант сдержал слово, что нас оставят в покое. Так что и я придерживаюсь нашей сделки. Бегите, пока еще можете.
— Можно более определенно? — Ордо изрядно недолюбливал гурланинов, хотя и понимал что это иррациональный предрассудок. У него не было причин не доверять им, потому что они делали именно то, что обещали, но перемены облика его смущали. — У нас хватает дел, чтобы сбегать именно сейчас.
— Очень скоро Палпатин спустит с поводка большую клонскую армию, ту, что производится на Центаксе–два.
— Мы это раскопали. — заметила Бесани.
— И он готовит ее не для того, чтобы бросить ее на Сепаратистов.
А вот это стало неожиданным поворотом.
— Почему ты так считаешь? — спросил Ордо.
— Потому, что я был на Центаксе–Два, и я видел планы развертывания — чтобы убедиться, что Квиилуры нет в списке.
Оборотень был самым опасным шпионом из всех. Гурланины могли принять любой облик, пробраться на любой корабль, и пролезть куда угодно. И они телепатически общались между собой. Они могли не иметь цивилизации с орудием и технологиями, но они могли стать очень опасными врагами.
— Не хочешь объяснить подробней?
— Солдат, ты что, не видишь даже того, что у тебя под носом?
Ордо не привык, чтобы ему говорили будто он недостаточно умен, чтобы понять. Но он был не сколько обижен, сколько потрясен.
— О каких силах мы говорим? Какие цели?
— Достаточно, чтобы оккупировать тысячи миров.
— Миры сепаратистов? — Ордо лихорадочно соображал. Если Палпатин не планирует массированную атаку на сепов, то на чьи миры он нацеливается? Ордо решил рассмотреть это с точки зрения экономики, когда гурланин уйдет. — Я знаю что эта война была тщательно спроектирована для какого–то особенного исхода — как и множество других войн — но что он собирается с этого получить? Какие миры?
— Множество миров. Это всё, что вам следует знать. Я более–менее знаю о ваших планах, так что, мой вам совет — запускайте их в дело, и чем раньше, тем лучше. Агент Веннен будет следующим работником Казначейства, который исчезнет в камерах РСВБ, а потом будет лишь вопросом времени, когда Палпатин вас накроет. Убирайтесь немедленно.
— Так ты знаешь про Джилку. — проговорила Бесани.
— Конечно, я знаю. — ответил Валаквил. — Так мы выиграли для вас немного времени.
Ордо понял намек мгновением раньше, чем Бесани.
— Так это вы ее подставили? — он рефлекторно протянул руку, чтобы загородить Бесани линию огня прежде чем она что–либо сделает сгоряча, но в то же время отметил и сказанное «мы». — На самом деле, это было не слишком–то полезным. Она чересчур близка к нам, чтобы успокаиваться.
Теперь понимание обрушилось и на Бесани. Она побелела от гнева.
— Ты…ты… — у нее явно не находилось подходящего оскорбления для хищника. — Я вам доверяла! Ты пролез в мой офис? Как ты мог это сделать? Почему Джилка?
— А почему кто–то другой? — поинтересовался Валаквил. — Почему мы? Она вела поиск по счетам той подставной компании, которую искала ты, это было записано в системе, так что нам оставалось всего лишь распечатать на флимсикопиях информацию, которая показывала её интерес к Центаксу–Два.
— Она невиновна. Ты понимаешь, что с ней уже могли сделать?