Через несколько минут явился Голдстайн в засаленном бело-голубом халате с яичными и кофейными пятнами. Тыл его прикрывал лифтер.
– Видите ли, мистер Голдстайн… – робко начал Ал.
Решительным жестом домохозяин заставил его замолкнуть:
– Говорить буду я! Присматривай за ним, Пат.
Лифтер стоял, покачиваясь с пятки на носок и похлопывая стальной дубинкой по ладони. Глаза его светились недобрым огоньком.
– Я просто хотел повидать своего знакомого, – сделал Ал новую попытку.
Голдстайн поднял телефонную трубку и показал па нее.
– Имя?
Ал назвал Джеймса Кэткарта.
– Ну что ж, проверим.
Домохозяин нажал нужную кнопку и через несколько мгновений заговорил вкрадчиво:
– Мистер Кэткарт? У нас здесь внизу человек, который утверждает, что вы знакомы. Не могли бы вы спуститься и подтвердить его личность? Простите, что беспокою, но это крайне важно.
Некоторое время спустя вышел Кэткарт в шелковом халате. Ал сделал попытку встать.
– Оставайтесь на месте! – бросил ему Голдстайн и повернулся к жильцу: – Мистер Кэткарт, вы знаете этого человека?
– Да, – ответил Кэткарт, – а что случилось?
– Он пытался проникнуть в дом по пожарной лестнице, якобы направлялся к вам.
– Нуда, – спокойно подтвердил Кэткарт, – мы собирались встретиться сегодня вечером, но я плохо себя чувствовал и лег спать. Все в порядке.
– Ну что ж, – с сомнением протянул Голдстайн, – если вы уверены, мистер Кэткарт…
Ал обратился к Кэткарту:
– Я лучше приду завтра, Джеймс. Извини, что вытащил из постели.
– Ничего страшного, – кивнул тот, – увидимся завтра. Пойду спать.
Он вышел и стал подниматься по ступенькам. Ал снова встал и двинулся к двери.
– Одну минуту! – грозно остановил его Голдстайн. – Мне кажется, вы не представляете всей серьезности положения. Если бы не мистер Кэткарт, сейчас вы уже были бы на полпути к полицейскому участку. Вообще-то я просто обязан вызвать полицию.
– Ну… – Ал растерялся. – Я извиняюсь…
– Ах, вы извиняетесь! – передразнил Голдстайн. – Но дело в том, что ваши извинения мало что меняют. К вашему сведению, я несу ответственность за жизнь и собственность всех, кто проживает в этом доме. Знаете ли вы, что подниматься по пожарной лестнице по закону не разрешается даже самим жильцам?
– Нет, – ответил Ал, – я этого не знал.
– Не знали и претендуете на звание мыслящего человека?
Ал ни на что не претендовал.
– Да, конечно, я должен был знать, – промямлил он, – так оно и есть. Я просто не подумал.
– А не пора ли вам начать хоть немного думать? Вы вытащили из постели мистера Кэт-карта, разбудили меня…
– Простите, что я потревожил ваш сон…
– Впрочем, не в этом дело, – перебил хозяин. – Совершено уголовное преступление! По всем законам мне следовало бы немедленно вызвать полицию. Вы это понимаете?
– Да, сэр, конечно, я очень вам благодарен. Голдстайн презрительно фыркнул.
– Вы благодарны, вот как? Благодарите мистера Кэткарта, я не передаю вас властям только из-за него. – Он покачал головой и иронически усмехнулся. – Нет, я просто не могу понять… Был бы студент, другое дело, но вы ведь практически мой ровесник.
– Я даю слово, – сказал Ал, – что подобное больше никогда не повторится.
– А я даю слово, – парировал неумолимый Голдстайн, – что если повторится, вы тут же окажетесь за решеткой! – Он снова покачал головой. – Ладно, раз уж мистер Кэткарт хорошего о вас мнения, можно и не давать делу хода… хотя я просто обязан в таких случаях вызвать полицию.
Ал дернулся в сторону двери.
– Не спешите! – снова остановил его хозяин. – Вы забыли, что Пат, мой лифтер, сегодня рисковал жизнью. Думаю, ему тоже есть что сказать… Патрик, как ты считаешь, в чем состоит наш долг?
– Мне не хотелось бы упекать кого-то за решетку, – пожал плечами лифтер.
Голдстайн недовольно нахмурился.
– Мне кажется, вам следовало бы принести Патрику извинения.
Ал повернулся к лифтеру.
– Прошу прощения, приятель, – пробормотал он.
– Прощения легко просить, – хмыкнул Голдстайн, – а нам вот приходится стоять тут и разбираться с вами посреди ночи. А спать когда? Впрочем, вам-то что, вам на это наплевать… А вот прошлым летом – помнишь, Патрик, – к нам по той же пожарной лестнице забрался вор и украл из чьей-то комнаты двадцать долларов.