— Или передадут на баланс того ведомства, которое использует такую технику в деятельности.
— Вот это классно! Да наше ведомство и использует!
— Значит, вам и передадут. Но сначала конфискуют.
— У кого?
— У… вас.
— Вас как зовут?
— Сергей Семенович.
— Спасибо, Сергей Семенович, огромное. Просто безразмерное, правда. Благодаря вам я понял, что дергаться нет смысла. Все равно нам передадут. Спасибо.
Ж-ж-ж-ж. ЗиЛ-131 едет обратно. Матрос (грррн, грррн, кжжжжж, гррррррн) борется с педалью сцепления и рукояткой коробки, офицер (хрррр-пшшшш) спит, уронив голову на грудь. По крыше так и не полученного контейнера, кап-кап, стучит дождь. Трррццццц — потекла в щель струйка воды. Как будто звучит в ночной мгле тихая погребальная песнь по надеждам на лучшее, по надеждам хотя бы на что-то другое…
Перо скребет (скрип-скрип) бумагу:
«…прошу уволить меня в запас вооруженных сил РФ… из-за того, что РФ как государство частично не существует, а частично занято запутыванием самого себя до состояния „бороды“ на катушке спиннинга.
Хрмм-чах-чах, бумага летит в корзину.
— Ты чего это, увольняться удумал?
— Яволь.
— Работа есть?
— Якши.
— А жалеть не будешь?
— Нэ… ваще-то, конечно, обидно. За державу. Ну, ничего. Я в таможню пойду. Там! Меня! НАУЧАТ!
Конец 1995 года.
— …а когда, кстати, этот долбаный юбилей, а? Вот вы — вы!! — да, вон там старший лейтенант, — когда русскому флоту 300 лет?
— Э-э… в последнее воскресенье июля 1996 года, товарищ адмирал! — услышал я собственный голос.
— А вот и ни хрена!!! Осенью! В октябре! Именно осенью 1696 года Петр Алексеич, мля, так задрючил Думу, что она, наконец, изобрела неизлечимый бардак! — орал адмирал, и было ясно, что дай ему волю, он бы и Петра вразумил бы своевременно, и бояр — единомоментно….
— Но, — продолжал адмирал, — концом по столу не пере… да, в общем, товарищи, общественное мнение потребует официоза именно в день ВМФ. А народ ошибаться не может! Поэтому будем готовиться именно к этой дате!
Странно вот что: на 300 лет русскому флоту офицерам плавсостава одного в три звезды краснознаменного флота выдали по 200 тысяч неденоминированных рублей — в счет мартовской зарплаты. При невыданной февральской. Велико терпение чад твоих, Господи…
И вот — день Д. Народу — прорва. Первым, почти у башни поста рейдовой службы встал сторожевик, следом за ним — эсминец, нацепивший для плезиру на пусковые «Штилей» бутафорские ракеты, изгибаемые порывами ветра… дальше — какой-то «Альбатрос», на котором зачем-то затеяли проверку личного состава и рейд оглашали зычные, тонкие, высокие и певучие «Йя-а-а-а!»…
— Здравствуйте, товарищи, — вялым, будничным тоном проговорил адмирал в микрофон и… еле устоял на ногах, ударенный вместе с катером изумительно мощной отдачей сорока глоток с «Альбатроса». Грузинское восьмиголосье отдыхало — ответный спич экипажа, размазавший четыре простеньких слова «Здрам желам, тащ адмрл!» на пять октав, звонко щелкнул своей децибельностью по белым чехлам матросов оцепления на другом берегу пролива, и они с перепугу принялись теснить толпу…
А поправивший съехавшую фуражку адмирал, приходя в меридиан праздника, громко заорал в микрофон: «Отлично, командир!!!» и в толпе на берегу волнами пошел гвалт: «У-у-у-у!!! Прогиб защита-а-а-а-н!!!».
А потом понеслось… заглушая женский визг, стрелял из РБУ-6000 бегущий по фарватеру «Альбатрос», и бомбы уносились в обозначенный квадрат бассейна внутренней гавани, прорастая там белыми всплесками, потом с идущего неспешно БДК неожиданно ударил залп РСЗО — красиво, эффектно и глупо… А потом по фарватеру пробежала несуразная конструкция на воздушной подушке, несущая в когтях плавающий БТР-80 и, остановившись, булькнула этот одинокий БТР на воду…. Потом оказалось, что по плану парада это должен был быть плавающий танк, который на воде несколько резвее БТРа… во всяком случае, он успел бы сбежать… а так… народ гудит, конферансье объявляет, флаги полощутся, а на фарватер выскакивает на редане пограничная «Молния»… В такие минуты всегда забавно наблюдать за зрителями — головы крутятся, как антенны ПВО-шных локаторов в секторном поиске: в угол — на нос — на предмет…
И в тот самый момент, когда БТР, расслабившись, почти скрывается за ПРСом, «Молния» начинает отстрел РБУ, которые у нее наводятся корпусом. И первая же бомба ложится прямо перед волноотражающим щитком незадачливой амфибии, вторая, третья и четвертая берут ее в классическую артиллерийскую вилку… и видно, как пятнистый неуклюжий жук на воде мечтает о статусе водомерки, ибо место падения следующих шести бомб залпа определяется исключительно Провидением, так как они уже в воздухе…
Одна цветастая гагара в толпе, из тех, которым еще недоступно наслаждение, но гром ударов уже не пугает, а интригует, поворачивается к другой и говорит:
— Круто, да? А сейчас, наверно, будет салют… или фейерверк…
Она, конечно, ошибается. Салют и фейерверк сейчас взору не доступен — он целиком внутри БТРа, ГКП «Молнии» и рубке ПРСа. Мат, сопли, слюни и острая необходимость в освежителе воздуха.
А для толпы — совершенно неожиданно, возникнув из-за башни ПРСа, оттуда, куда, вереща, сбежал БТР, куда падали бомбы, куда уходили отстрелявшиеся участники парада, вжимая народ в асфальт, оргазм и спазм дыхательных путей, является миру четверка Су-24 и с ревом расходится в небе бубновым значком, набирая высоту. Морской парад кончился, начинается воздушный — и вовремя, потому как никто уже не обращает внимания ни на БТР, ни на «Молнию», и только адмиралы под трибуной, бряцая орденами как рыцари доспехами, рвут на части ответственного руководителя стрельбы…
И все это — за 200 тысяч старых рублей в счет мартовской зарплаты. При неполученной февральской. Велика вера сынов твоих, Флот. Несокрушима их наивность. Гвозди бы делать, а лучше — дюбеля.
Шучу. Как обычно, чтоб не успело взгрустнуться…. Се ля ви.
28 мая 199… года, гражданский пирс. Парадная тройка, кортики и плеск знамени части на ветру. Белые, сиреневые, розовые, зеленые — такие летние и милые сердцу облака женских нарядов, детские вихры, и глаза, глаза, глаза, блеск и ожидание театрального действа, верхнее предвосторженное дыхание, сладкий озноб в солнечном сплетении и приглушенный шум людского моря, сводимый ровным уверенным ветром и плеском волн в совершенно неповторимую прелюдию Праздника…
Начальник штаба крутит в руке непривычно маленькую радиостанцию японской фирмы «Алинко», одолженную у рыбаков для уверенного руководства силами и средствами парада.
— Вот это нажимать?
— Да, вот здесь корабли, здесь катера, вот здесь — подрывники, это — общий циркуляр…
— Точно сработает?
— Убежден…
— Есть смотреть, Сергей Андреевич!
— В строй, в строй…
Эх, была — не была… Поехали!