-- Отец же смог.
-- Так то отец! Он тебя не рожал! А материнский инстинкт никакая внешность не спугнёт!
-- Ну хорошо, -- перебивает меня Азамат повышенным голосом. -- И что ты теперь предлагаешь? Семь лет уже прошли, их не вернуть.
-- Во-первых, выясни её телефон и позвони.
-- И что я ей скажу?
Пастухи поняли, что с ними больше никто разговаривать не собирается и начинают расползаться по своим шатрам.
-- Во-первых, что ты жив и здоров. Во-вторых, спросишь, как она сама, здорова ли, не нужно ли ей чего. А там уж смотря что ответит.
-- Ладно, -- вздыхает он и не двигается с места.
-- Ну и чего ты сидишь? Звони уже!
-- Что, сейчас, что ли?
-- А почему нет?
Он, не сводя с меня оторопелого взгляда, достаёт телефон и несколько расслабляется.
-- Сети нет.
Я состраиваю ехидную улыбочку и протягиваю ему хвост от пистолетика. Не отвертишься, дорогой.
Звонит он брату. Тот долго вообще не может понять, что и зачем от него требуется. Видимо, тоже давненько с матушкой не общался. Наконец Азамат говорит "понятно" и прощается.
-- Она теперь живёт не в Худуле, а в деревеньке на побережье, и связи там практически нет. Арон её номера не знает, но даже если бы знал, всё равно вряд ли удалось бы дозвониться.
-- Ясно, -- вздыхаю я. -- А название деревни он сказал?
-- Да...
-- А найти её ты сможешь?
-- Ну да, а что ты...
-- Я предлагаю прямо сейчас туда полететь.
-- Лиза, это часов семь отсюда!
-- Заодно поучишь меня управлять унгуцем. А то я сегодня чуть не рехнулась, как тебя искать, да как выбираться, если с тобой что случится, не дай бог.
-- Лиза, но я со всеми договорился, что завтра уже буду дома!
-- Вечером будешь.
-- Но тренировка!
-- Ну вот что. Я понимаю, что ты ухватишься за что угодно, чтобы только не навещать маму. Так что я тебе повышу мотивацию. Есть кое-что, чего ты обо мне не знаешь, хотя очень хотел бы узнать. Пожалуй, когда узнаешь, это перевернёт всю твою жизнь. Но пока ты не навестишь маму, я тебе ничего не скажу.
Он смотрит на меня широко раскрытыми глазами.
-- Ты всё-таки имеешь какое-то отношение к Укун-Тингир?
Я приподнимаю брови и безжалостно отчеканиваю.
-- Не-ска-жу.
Он изучает меня ещё с минуту, потом встаёт, проходится по шатру. Потом берётся за телефон и выбирает контакт.
-- Алтонгирел? Слушай, я задержусь ещё на день. Предупреди всех, чтобы зря не ездили...
Управлять унгуцем несложно, если рядом сидит Азамат и доходчиво объясняет, какой рычажок для чего. Оказывается, что добрая половина всех значков на панели не имеют никакого отношения к управлению, а вовсе даже являются охранными символами, типа как у нас народ иконы, магендавиды и нэцкэ по кабине расклеивает. Вокруг навигатора символы богов-погодников, на рулевом рычаге обереги от невнимательности, на контроле взлёта и посадки молитва богу гостеприимства. Впрочем, после предварительного ликбеза, успешного взлёта и получаса полёта я вполне овладеваю управлением и без подсказок. Погода по-прежнему хорошая, ведёт меня внятный и правдивый электронный навигатор, Азамат тихо скрипит зубами на соседнем сиденье.
-- А твоя мама любит рыбу? -- внезапно спрашивает он меня.
-- Терпеть не может, -- озадаченно отвечаю я. -- А что?
-- Да так... -- отмахивается он. Потом, помолчав, снова спрашивает: -- А волосы она длинные носит?
-- Ты же видел фотки.
-- Ну мало ли...
-- Недлинные, как у меня примерно.
-- Ясно. А...
-- Азамат, если ты этими расспросами пытаешься выморщить из меня ответ на свой вопрос, то можешь не надеяться.
Он разоблачённо вздыхает.