УПРАЖНЕНИЕ Использование трюизмов для индукции гипноза
Напишите индукцию с использованием следующей модели.
Три неопровержимо справедливых утверждения, за которыми следует внушение ощущения комфорта и расслабленности. Повторите этот шаг три раза, благодаря чему у вас получится девять подстроечных утверждений и три внушения. А теперь добавьте...
Два «трюизма» и два «комфортных» внушения. Повторите три раза. Добавьте...
Один «трюизм» и три «комфортных» или углубляющих состояния транса утверждения. Повторите три раза.
Добавьте несколько внушений, чтобы клиент смог насладиться тремя-четырьмя минутами глубокого и освежающего отдыха. Затем верните его в состояние полного бодрствования.
Проверьте свою индукцию на партнере.
Достижение раппорта путем подстройки под поведение и чувственные предпочтения клиента очень важно, но не настолько, как нас пытаются заставить поверить некоторые «специалисты» по НЛП. Вам не нужен феноменальный раппорт. Достаточно и того, чтобы люди понимали, что вы делаете.
Если кто-то говорит с вами образами, а вы отвечаете ему образами, то человек лучше вас понимает. Но, конечно, понимание — не самый важный результат. Важны перемены, обучение.
Я не перестаю удивляться самодеятельным специалистам в нейролингвистическом программировании, которые постоянно пытаются рассказать мне, что я имел в виду. Обычно эти люди сертифицировали сами себя. Похоже, в один прекрасный день они проснулись и сказали себе: «Гм... Теперь я вспомнил — я же изобрел НЛП». Хотя эту отрасль науки создал и в течение сорока лет развивал именно я, мне по-прежнему приходится встречаться с людьми, которые спорят со мной о том, как «правильно» использовать НЛП.
Чаще всего приходится слышать о важности установления «раппорта». Существуют целые книги, посвященные тому, как устанавливать раппорт. На самом деле все, что я когда-либо говорил, заключается в следующем: если вам нужен раппорт (а я чаще всего не считаю его необходимым), вы можете установить его путем копирования поведения.
Но бывают моменты, когда вы этого не хотите. Например, вам же не нужен раппорт с параноидальными шизофрениками? Лично мне он не нужен. Я пытаюсь вывести их из внутреннего ада, поэтому они хотят измениться.
У одного из моих любимых параноидальных шизофреников, Энди, имелась весьма причудливая жалоба: он утверждал, что из телевизора вылезают люди и преследуют его. Одна мысль о чем-то подобном вызывала у меня нервную дрожь. Но, услышав об этом, я просто не мог пройти мимо.
Психиатры очень не хотели снимать Энди с лекарств, чтобы «он не вышел из-под контроля». Я указал им на то, что оба они — довольно крупные мужчины, и несчастный пациент достает им только до подмышки.
Тогда они все же решились привести его ко мне и снять весь процесс на пленку. Когда Энди приехал, в зале были установлены софиты и камеры, повсюду были люди, которые смотрели на нас во все глаза — идеальная обстановка для того, чтобы успокоить параноидального шизофреника!
Вместе с Энди приехал брат, который был очень с ним близок. Он сказал мне, что ему хочется вместе с братом отправиться в отпуск. Они планировали это еще в юности, но так и не смогли осуществить своих планов. А теперь, сказал он, им никогда не удастся сделать этого, потому что подобная идея вызывает ожесточенное сопротивление со стороны тех, кого сейчас здесь нет.
Я спросил: «То есть кого?» Это не тот вопрос, который задали бы в этой обстановке другие люди, но он оказался очень кстати. Брат Энди сказал, что персонажи телевизионных шоу вылезают из телевизора и ссорятся с его братом, особенно эта мелкая сучка Мэри из «Маленького домика в прерии» (это шоу было очень популярно в то время). Брат сказал, что Энди не нравится, когда к нему прикасаются. А еще он не любит людей с длинными волосами (учитывая длину моих волос в то время, опыт обещал быть весьма интересным).
Когда Энди приехал, оказалось, что это самый милый шизофреник из всех, кого мне доводилось встречать. Он был абсолютно искренним во всем. Он подробно рассказал мне, как Мэри вылезает из телевизора и преследует его своей руганью. Она просто сводила его с ума. Однажды из телевизора вылез проповедник и гонялся за ним по комнате, крича, что все его поступки — это страшный грех.
Энди проникновенно посмотрел на меня и сказал: «Он велел мне остерегаться людей с длинными волосами!» Я наклонился вперед, коснулся его колена и крикнул: «Не беспокойся насчет этого!»
Энди сглотнул слюну и отшатнулся. Я наклонился к нему еще сильнее и сказал: «Энди, они говорят мне, что ты шизофреник». Энди согласился, а потом очень подробно, почти официально рассказал мне о своем диагнозе.
Когда он закончил, я сказал: «Энди, ты — не шизофреник». Психиатры, которые привезли пациента, были в ярости. Это же был их диагноз. Энди выглядел смущенным.
Поэтому я сказал: «Проблема не в шизофрении. Проблема в дурном вкусе».
Он удивился: «Что вы имеете в виду?»
Я спросил: «Энди, ты никогда не слушал канал «Плейбой»?»
Наступила пауза. Энди задумался над моим вопросом. Неожиданно Красное море шизофрении расступилось перед нами. Психиатры внезапно посмотрели на Энди с завистью.
Я сказал: «Энди, у тебя — болезнь, которая стоит миллионы долларов. Сколько людей заплатили бы огромные деньги, чтобы суметь сделать то, что делаешь ты? Подумай о тысячах коммивояжеров, которые уезжают из дома и могут развлекаться, не опасаясь ругани со стороны жен».
Энди посмотрел на меня и спросил: «Вы так думаете?»
Я ответил: «Тут есть еще одна проблема. Ты просто смотришь не те мультфильмы. Ты никогда не видел шоу с Багсом Банни, когда в кадре появляется ластик художника и стирает ноги Багса? А когда кролик начинает жаловаться, то ему стирают и рот».
Энди обрадовался: «Да, я видел такой мультфильм». Тогда я сделал широкий жест, словно вручаю ему огромный ластик, и сказал: «Я хочу, чтобы ты взял это и стер рот Мэри».
Энди взял «ластик». На его лице появилось очень упорное выражение. Он повернулся и подчинился мне, не задав ни одного вопроса. Потом он сел и начал смеяться. Он почувствовал свою силу.
Я сказал: «Не останавливайся. Теперь сотри всю ее голову и замени ее на голову жирафа».
Нет ничего плохого в том, когда люди галлюцинируют. Галлюцинации порой приносят огромную пользу. Но даже после того, как я поработал с Энди, психиатры отвезли его в больницу и накачали лекарствами, «на всякий случай».
Поскольку лекарства действовали, как мощный якорь, Энди снова вернулся в шизофреническое состояние. Я послал ему видеозапись нашего сеанса и предложил ему посмотреть, что происходило, когда он был на лекарствах.
Через какое-то время Энди мог действовать новым образом независимо от того, принимал ли он «торазин». Он просто овладел ментальным навыком.
С моей точки зрения, галлюцинации Энди были ничем не хуже поведения тех людей, которые приходили ко мне и жаловались: «Я не могу быть счастливым», «Я не ощущаю любви». Мой ответ всегда был одинаков: «Пока вы так думаете, вы действительно ничего не можете». Ведь чем больше вы думаете о том, чего не делаете, тем больше не делаете этого.
Как я уже говорил раньше, очень важно сначала копировать первичные системы представления, а затем переходить к наложению на все другие системы. Таким образом, вы расширяете способность человека воспринимать и обрабатывать информацию. Вы открываете в его мозгу новые дороги. Моя работа — это очень точное расширение систем представления человека с целью получения конкретного результата.
На уровне психофизиологических импульсов все системы в мозгу перекрываются. Различие между чувствами и образами, между чувствами и звуками в лучшем случае незначительны. Все эти реалии постоянно смешиваются.
Разумеется, люди часто совершенно не осознают той или иной системы представлений, и в этом кроется корень их проблем. Когда кто-нибудь говорит: «Моя работа буквально садит у меня в печенках» или «У меня есть проблема, от которой мне нужно дистанцироваться», мы понимаем, как он структурирует свой опыт. Это вовсе не означает, что человек понимает, что он делает. То, что он не видит внутренних образов или не сознает своего внутреннего диалога, еще не означает, что ему это недоступно.
Задавая вопросы метамодели, достаточно легко выяснить, в чем истинные проблемы человека (см. Приложение 4). Например, вам могут сказать: «Я в депрессии». Что можно ответить? «Откуда вы это знаете?» Это мой люби- мый вопрос, с помощью которого я получаю максимум информации. Еще один пример подобного вопроса: «Что это означает?»
Обычно мне отвечают: «Не знаю. Я просто чувствую это». Тогда можно спросить: «Откуда вы знаете, что у вас депрессия? Откуда вы знаете, когда нужно испытывать депрессию? Откуда вы знаете, что вы на самом деле несчастливы?»
Вы получаете сенсорно-ориентированную информацию и обращаете внимание на то, чего в ней не хватает. Тот факт, что человек может располагать всеми чувственными системами, но не пользоваться ими сознательно, отвечает на массу вопросов о том, в чем корень проблем такого клиента.
После этого легко понять, что проблемы кроются внутри «скрытой» системы представлений. Но мы должны также понимать, что, помогая людям расширить осознание систем представления, мы также открываем для них ресурсы, которые ранее ускользали от их сознания. При этом становится очевидным, что человек, сместивший сознание с одной системы представления на другую, глубоко изменил свое сознание.
«Нормальное» бодрствующее сознание обычно связывается с индивидуальным функционированием в рамках предпочитаемой и, по определению, самой знакомой чувственной системы. Перекрывающиеся системы очень быстро изменяют состояние. Когда человек, отдающий предпочтение визуальной системе, начинает обращать внимание на свои чувства, он входит в транс. Когда человек, сосредоточенный на слуховых ощущениях, замечает образы, он входит в транс. Кинестетик, который учится строить живые образы, впадает в транс.
Расширения сенсорных систем проще всего достичь с помощью процесса «наложения». Как ясно из самого названия, человек переходит от одной системы к другой, обогащая в процессе свой опыт и способности.