- Так что же, любой сталкер может получить у Сильвестра задание, и при этом не важно, в какой группировке он состоит? Может быть, военные тоже наемниками подрабатывают?
- Ладно, это отдельная тема, - оборвал меня Медведь. Такие знания тебе выжить в Зоне не помогут, а жизнь очень даже осложнят. Ты пока поменьше таких вопросов задавай, а еще лучше об этом и не думай. Что касается нашего задания - я ходил в туннель дважды, оба раза неудачно, через аномалию прорваться не смог. До меня несколько групп сгинули – ни следов, ни трупов, ни другой информации. Я бы и в третий раз сам пошел, а не тянул на буксире новичка, но в туннеле что-то совсем странное. Такое впечатление, что там силовой барьер, который выборочно, ты понимаешь – в ы б о р о ч н о, по буквам произнес Медведь, - притягивает и куда-то перемещает людей. То есть, меня этот барьер не принимает, а наоборот отталкивает, но возможно, что пройдешь ты.
- Значит, аномалии умеют делать выбор. Это же признаки разума! - обрадовано воскликнул я.
- Ты не ори, умерил мой пыл Медведь, - и про разумные аномалии, которые сами выбирают, кого жизни лишить, а кого отпустить с миром, сразу забудь. Бред это. Для тебя, как и для любого человека в Зоне, любая аномалия – это смертельная опасность, ловушка. Я почему тебе автомата или другого серьезного оружия, да и ПДА не выдал? Не в деньгах дело, стоимость контракта расходы наши на снаряжение перекроет многократно. Но если тебя снарядить по полной программе, ты сразу себя бывалым сталкером почувствуешь, которому все опасности и аномалии Зоны нипочем. Ты пойми, что бы здесь выжить, нужно за свою жизнь все время опасаться. Не паниковать, не дрожать от страха, но и не мнить себя отважным исследователем, бросающим вызов Зоне. Когда снаряжения у тебя минимум, то сразу куда как осторожней становишься. Что бы за моей спиной путешествовать, тебе и пистолета хватит, а от серьезных неприятностей я тебя прикрою. Пока ты читал об этом в Интернете или в желтой прессе в своем городе, это было где-то далеко. А теперь ты в Зоне, и любая странность - это реальная угроза жизни и здоровью. Так что действуй как в боевой обстановке, по … не сразу нашел нужное слово Медведь.
- По уставу ? – невинным тоном подсказал я.
- По правилам, хотел я сказать. Ишь, какой умник нашелся. Мы конечно, с тобой напарники, но думаю, что только на эту ходку. И я тебе уже говорил – осторожней с расспросами, догадки свои оставь при себе. Завтра мы дойдем до туннеля, и попытаемся пройти барьер. В этом районе периодически появляются группы бойцов, видимо, наемников. Все попытки пообщаться с ними сразу, без переговоров превращаются в огневой контакт. Откуда они появляются, непонятно, но есть версия, что они приходят с другой стороны туннеля, через барьер. Вот выяснить, как это происходит, и есть цель нашего контракта.
- А почему на все это нужно было мое согласие ?, - спросил я. Не проще ли просто припугнуть, заставить ?
- Как ты это себе представляешь - насильно человека в ходку отправить ? Тащить тебя через пол-Зоны в наручниках, или под конвоем? Тут бы себя уберечь, а не пленника сторожить. И потом, ни один сталкер не согласится конвоировать через Зону другого, даже такого зеленого новичка, как ты. К тому же задание уже обросло дурной славой, на нем Сильвестр потерял несколько опытных сталкеров, и желающих взяться за его выполнение найти не просто. А обычные бандюки даже до этого места не дойдут – у них от страха давно уже крышу бы сорвало, сбежали бы. И дела не сделали, и назад вернуться не сумели бы, это однозначно. Глубокой Зоны они боятся панически, от Базы далеко и надолго не уходят. А вот ты на удивление быстро приспособился к местным условиям. О Зоне катастрофически мало знаешь, но что-то такое нужное, что бы по ней ходить, в тебе есть. То ли ты ее чувствуешь, то ли она тебя. А опыта, если повезет, ты со временем наберешься. Да уж, у Сильвестра глаз-алмаз, он нужного человека за километр разглядит. Талант, это факт. Ну, разговоров на сегодня хватит, пора отдыхать.
Стоять на часах, в охранении, мне Медведь не доверил, и сам не посчитал нужным. В нескольких метрах от костра он расставил датчики, подключил и задействовал какой-то прибор, с одним наушником которого так и лег спать. Спал он при этом очень чутко, или не спал вовсе. Вдалеке несколько раз слышались странные звуки, то ли вой, то ли протяжный лай. Всякий раз, когда я поднимал голову и пытался определить, откуда все это доносится, Медведь говорил, что опасности нет и можно спать. Так прошла моя первая ночь в Зоне, хоть и беспокойно, но вроде бы в безопасности.
Утром, после недолгих сборов, мы в бодром темпе и почти без остановок прошли по холмам несколько километров, и вошли в сосновый лес. Вокруг я давно не видел признаков жилья, даже следы того, что здесь бывают люди, я замечал редко – давно раскисшие сигаретные пачки и ржавые консервные банки явно лежали на земле довольно долго, их присыпало хвоей. Раньше я любил хвойные леса, с удовольствием по ним гулял. Но это лес меня не радовал, в воздухе носились что-то такое – непонятное, опасное, и совсем чужое. Да и Медведь был в постоянном напряжении, часто останавливался, осматривался. Я начал привыкать к этому рваному ритму – быстрая ходьба, остановка, проверка детектором, иногда брошенный болт. Когда первый раз болт с хлопком отскочил от земли, будто резиновый мяч и к тому же под неожиданным углом, я замер, и, по-моему, перестал дышать. Но с каждой последующей обнаруженной аномалией я воспринимал происходящее спокойней, и со временем сам стал замечать выгоревшую траву, переливающиеся над землей радужные сферы, искрящийся электрическими разрядами воздух. Медведь на меня поглядывал одобрительно, во время отдыха на мои расспросы насчет аномалий и их признаков отвечал обстоятельно, без раздражения. Постепенно Медведь становился дружелюбней, видимо как напарник я его устраивал. Мир вокруг ощущался явно враждебным, иногда мне начинало казаться, что на многие километры вокруг вообще нет людей, только мы вдвоем и опасная, непредсказуемая Зона. Наверное, что-то подобное ощущал и Медведь. Его раздражение, которое я чувствовал поначалу, видимо не было связано непосредственно со мной, а скорее являлось результатом недовольства обстоятельствами. Человеком он был не слишком общительным, в компании видимо не нуждался. Однако особых хлопот я ему не доставлял, все распоряжения выполнял безропотно, и постепенно его отношение ко мне изменилось в лучшую сторону. Идти следом за ним было не сложно, друг к другу мы вроде бы притерлись, и я начал думать, что все пройдет благополучно, во всяком случае, до туннеля дойдем без особых проблем.
Но я ошибся, проблемы начались, когда лес поредел, и мы подошли к опушке. Ситуация была опасная, хотя Медведь пока не паниковал. Нас загнала в разрушенное здание, практически руины, стая собак, которые неожиданно выскочили из небольшой ложбины на краю леса. Сначала мы услышали вой, который быстро приближался, и тогда я следом за напарником прибавил шаг, а затем побежал. Но избежать боя не удалось, и отстреливаясь на бегу, мы заскочили в остатки когда-то стоявшего в лесу дома, на бегу отстреливаясь от собак. Собаки были необычные – ужасное порождение Зоны, с облезшей шерстью и уродливыми мордами. У многих туловища и даже лапы были какими странно выкручеными. Выглядели они страшно и нелепо, но живучи были чрезвычайно, несколько попаданий в туловище их не убивали. Те патроны, что у меня были с собой, я расстрелял очень быстро, и получил от Медведя новую обойму. На бегу он вручил мне короткоствольный АКС, сам же отстреливался от собак из скорострельного и компактного, явно иностранного производства, автомата. Палил при этом экономно, короткими очередями, и, как правило, попадал. Мы уже пристрелили больше десятка тварей, но оставшиеся упорно атаковали, и в итоге загнали нас на площадку второго этажа развалин, а теперь сидели внизу, под насыпью, по которой я и Медведь забрались наверх. Тяжело дыша, мы остановились, удерживая край насыпи под прицелом. Собакам забираться по осыпающимся обломкам было тяжелее, чем нам, они это явно понимали, но и уходить не собирались, выли и рычали, собравшись внизу насыпи. Мы их отлично слышали, но почти не видели. Иногда над обломками все же показывался голова или спина собаки. Я стрелять не рисковал, для удачного выстрела шансов было мало, Медведь же целился, и несколько раз удачно стрелял. Но в корне это ситуацию изменить не могло. Вечерело, и даже я понимал, что в темноте нам придется туго. Пока Медведь успешно держал оборону, я повернулся спиной к насыпи и быстро осмотрелся. С двух сторон площадку огораживали голые стены, которые накрывала плита бетонного перекрытия. С третьей стороны была насыпь, еще с одной – крутой склон холма, на котором когда-то был построен дом. У подножия холма тек довольно широкий ручей, на другом берегу которого выросли две высокие сосны.
- От тех сосен уже видно холм и вход в туннель, аномалий на пути быть не должно, – как будто почувствовав, куда я смотрю, торопливо сказал Медведь. – Я придержу этих тварей, а ты спустишься вниз по веревке – она есть у тебя в рюкзаке. Думаю, что догоню тебя в тоннеле, но если нет - входи и иди по нему до изгиба, это около 200 метров . Сразу за изгибом тоннеля увидишь синеватое свечение – это и есть барьер. Лично я думаю, что тоннель это такая огромная труба, а барьер – это предохранительный клапан. Иногда труба как насос засасывает в себя людей, и выбрасывает на другом конце. Где он, этот другой конец трубы, никто не знает. Почему одних она пропускает, а других нет, тоже не известно. Я вообще-то думаю, что это не аномалия, а какое-то масштабное устройство, и где-то есть человек, который нажимает на кнопки. До меня дошли слухи, что вроде бы Дрема, одним из первых ходивший в туннель, недавно сумел передать весточку семье, за пределы Периметра, а значит, он жив. Не знаю, пригодится ли тебе это, но больше я ничего не знаю.
- Мы же напарники,- возразил я. - Давай идти вдвоем, прикрывать друг друга.
- Я сам себя прикрою гораздо лучше, чем ты, а вот о тебе заботиться будет не нужно. Вряд ли собаки рискнут через ручей перебираться, я уже раньше замечал, большой воды в Зоне они бояться. Эти твари слепые, свою цель находят не зрением, и, по-моему, широкие водные преграды им сильно в этом мешают. Во всяком случае, с собаками справиться я в состоянии. В общем, у нас тут не голосование, приказ ты получил, выполняй. И не вздумай меня даже в мыслях хоронить, мелковаты эти собачки дядю Медведя съесть.
- Ну надо же, признаки чувства юмора. Прямо как у моего первого комроты, - мелькнула мысль. Но момент для разбора особенностей военного юмора был неподходящий. К тому же, я давно заметил, что спорить с Медведем было делом безнадежным, так что я принялся исполнять распоряжение.
До входа в туннель я добрался быстро. Пока спускался по склону и перебирался через ручей, время от времени слышал выстрелы, и один раз взрыв, похоже, что гранаты. Когда вошел в туннель, то выстрелов уже не слышал, но в туннеле вообще не было слышно звуков снаружи – ни шума ветра, ни других привычных звуков Зоны. Первое время я часто оглядывался, потом понял, что в гулкой тишине туннеля издалека услышу любого преследователя. Пройти барьер я был твердо намерен. Во мне бушевал целый коктейль эмоций – смесь страха, любопытства, беспокойства за судьбу Медведя, и надежда, что выберусь из этой передряги невредимым, но мысли сбежать даже не возникало. Я уже достаточно знал о Зоне, что бы понимать – назад, на Базу мне самостоятельно уже не вернуться. Как добраться до Периметра, я вообще не представлял. А если бы и сумел – военные разбираться не станут, и пойду я отбывать срок в обычную зону как сталкер, которым, правда, так и не успел стать.
Барьер за поворотом туннеля действительно был, его равномерное синее свечение и низкий гул не были похожи на уже встречавшиеся аномалии. Я какое-то время постоял, разглядывая барьер и прислушиваясь к своим ощущениям. Смотреть было особенно не на что, сквозь барьер я не видел ничего. Особых ощущений я также не испытывал – ни страха, ни какого-либо притяжения барьер не вызывал.
Вдруг я заметил что-то новое. Барьер изменился, теперь он явно пульсировал, ритм я определил быстро - вспышка, пауза – затем две вспышки, длинная пауза, снова вспышка. Решившись, я шагнул в эту синюю тьму во время паузы. И сразу перестал что-либо слышать, видеть и чувствовать.
*****
Очнулся я, лежа на рваной подстилке, в каком-то огороженном колючей проволокой месте, которое так и хотелось назвать загоном для скота. Около десятка людей слонялись без дела вокруг ограды, сидели на земле. Пару человек спали, лежа на таком же, как у меня, рванье, завернувшись в свои куртки и накрыв лицо капюшоном.
Оружия, как и бронежилета, при мне не было, чего и следовало ожидать. Я явно находился под арестом, но не в камере. Таким образом задержанных не содержали ни милиция, ни армия. Место, где я находился, было похоже на лагерь для военнопленных времен второй мировой войны, а не современное помещение для задержанных. Охраны вокруг было немного – часовой на вышке по другую сторону ограды, и еще один у сбитых из досок ворот. Часовой, тут же спохватился я. Да, все-таки армия – военная форма рядового Вооруженных Сил с погонами и другими знаками различия, стандартное вооружение – автомат Калашникова, штык-нож в ножнах. Вроде бы часовой должен нести службу с примкнутым штыком, или не обязательно? Хотя по поводу штыка - это было несущественно. Я встал и направился к воротам, намереваясь позвать кого-нибудь из офицеров.
- Офицера звать будешь ? - осведомился один из товарищей по плену, в порванном и грязном сталкерском комбинезоне. – Не советую. В лучшем случае над тобой посмеются, а в худшем побьют. Это смотря какое у них настроение. Ты, брат, хоть и у военных в руках, но здесь что-то вроде частной тюрьмы. Про права, уставы, дознание и все такое забудь, добьешься только зуботычин. – Будем знакомы – протянул он руку – Дрема.
- Перо - ответил я, пожав протянутую руку. - А я о тебе слышал.
- От кого ? - насторожился мой новый знакомый.
- От Медведя, я с ним к тоннелю шел.
- Надо же, никак Сильвестр не успокоится, не дает ему тоннель покоя. Так ты, значит, дошел, и через барьер сюда попал. А Медведь ?
- Когда мы расстались, то отбивались от стаи слепых собак. Меня он отправил в туннель первым, сказал, что догонит.
- Уже бы догнал, - вздохнул Дрема – ты в отключке около суток был, это дело обычное для тех, кто через туннель сюда попал. Но Медведь мужчина очень серьезный, вряд ли собаки его одолеют. Значит, барьер он пройти не сумел. Ну, может, еще свидитесь.
Довериться больше было некому, и я рискнул. - Говорят, ты сумел своим весточку передать. Мне поможешь?
- Да как тебе сказать, секрета тут большого нет. Кто из солдат соберется ехать по делам за Периметр, сам к колючке подойдет, спросит, не нужно ли чего передать. Если у твоей семьи или друзей достаточная сумма найдется, они твою записку получат. Бизнес у них тут, понимаешь.
О том, что происходит и где мы находимся, Дрема мне рассказал все, что знал. Знал он немного, зато разобрался в главном. Держали его уже около двух недель в полном неведении, безо всяких объяснений. Но он сумел кое-что из разговоров охраны подслушать, наблюдал, что вокруг происходит, и выводы сделал. Ну и солдат, который взялся его записку семье передать, кое-что рассказал.
Находились мы по прежнему в Зоне, в нескольких километрах от того тоннеля, но за пределами Долины. Ясно было, что в тоннеле проводятся испытания аппарата для пространственных перемещений людей. Причем перемещаются люди одновременно с двух сторон, поэтому пройти барьер можно, только когда с другой стороны проход открыт. Из лагеря периодически через барьер выходят группы бойцов, по общему впечатлению военных сталкеров, хотя снаряжение и оружие выглядят необычно, раньше в Зоне такого не замечали. Почему на них барьер не действует так, как на обычных сталкеров, непонятно, но наверное, у них имеется защитное снаряжение. Видимо, переход был стабильным не всегда, поэтому на пробу первыми в переход отправлялись пленные, иногда они погибали. Проект был не военный, а какой-то зарубежного организации – скорее всего мощный концерн работал по заказу военных или правительства. Для испытания опасных технологий Зона – отличное место. Снаружи Периметра никто ничего не узнает, а за соответствующую оплату вояки и проход в нужном месте устроят, и от созданий Зоны прикроют. Ну и пленников постерегут, невольных подопытных. Сколько опыты на мышах да кроликах не проводи, рано или поздно надо переходить к решающей стадии. Где же еще подопытных подыскивать, как не в Зоне, в случае каких проблем внешний мир ничего не узнает, потери и жертвы всегда на Зону списать можно. Вот кто-то из командования Особого Контингента и калымил, предоставив часть личного состава в распоряжение забугорных гостей. Солдатам они немного тоже приплачивали, но нашему человеку всегда маловато будет, так что солдатики постепенно свой маленький почтовый бизнес наладили.
За возможность передать письмо я сразу ухватился, но передавать приветы маме не собирался, мне нужен был шанс отсюда выбраться. А таким шансом мог быть только контакт с Медведем, это я сразу сообразил. Сильвестр сведения от меня если и получит, то порадуется, но меня вытаскивать не поспешит. А вот Медведь …. Выжил ли он, и если выжил, то оставит меня в такой ситуации на произвол судьбы, или возьмется помочь, я не знал. Но нужно было рисковать, на кону – самое важное, что у меня имеется, моя жизнь. Сколько тут удастся прожить, я не знал, но очень не хотел становиться подопытным кроликом. Дрема сказал, что нескольких сталкеров уже уводили для участия в опытах, только прошли они неудачно. Закопали то, что от бедолаг осталось, недалеко от загона, и без всяких церемоний. Так что думал я крепко, стараясь предусмотреть все возможные варианты, и ждал своего шанса.
******
Капитан Меведчук, боец спецподразделения Вооруженных Сил, даже название которого имело гриф «Совершенно секретно», лежал за стволом упавшей сосны, наблюдая объект в просвет между корнями. Он был с головой укрыт маскировочной накидкой, в узкую щель выглядывали только оптика и ствол снайперской винтовки. Надоевшую маску сталкера по кличке «Медведь» он сбросил, выйдя за ворота Базы и забрав в тайнике снаряжение много лучше того, что продавали техники и торговцы Зоны. Теперь он делал свою настоящую работу, уже много часов наблюдая за объектом - местом, где содержатся в плену сталкеры и ведется активная исследовательская деятельность. В принципе, информации было собрано достаточно. Предварительный отчет он отправил кодированным пакетом сразу, как только пообщался с прибежавшим на базу солдатом. Сильвестр так обрадовался возможности получить хоть какую-то информацию, что даже заплатил не торгуясь. Солдатик в это не верил до последнего, но явно фантастическую для него сумму получил полностью. Возвращаться на службу он похоже не собирался, дезертирство в рядах Особого Контингента было событием обыденным.
Несколько дней назад, отбившись от стаи собак, он дошел до входа в тоннель, но на подходе к нему заметил группу то ли наемников, то ли военных сталкеров, выглядевших довольно необычно – вооружение последних натовских разработок, непривычное снаряжение. Из-за рубежа гости пожаловали, не иначе – такие выводы напрашивались сами собой. Что они в Зоне могут делать, непонятно, некоторое время размышлял Медведчук, наблюдая за таинственной группой. Но следовать за ними не стал, вошел в тоннель, направился к барьеру. И снова, как в предыдущих ходках, барьер было не пройти, упругая невидимая стена не поддавалась, не пропускала ни самого Медведчука, ни лезвие ножа, ничего. Тупик, снова тупик. Пришлось возвращаться на Базу. Однако, напарника или его снаряжения в тоннеле и по пути к нему замечено не было, следов борьбы или боя не обнаружилось. Значит, Перо, везунчик такой, прошел барьер? Это был результат, но непонятно, положительный или отрицательный. Вернувшись на Базу, Медведчук продолжал играть роль наемника, и ломал голову, как одолеть загадочный барьер. Решение головоломки принес солдат, которого, оставив пост (за что тут же были оштрафованы Сильвестром), притащили на Базу взбудораженные охранники. С первых же слов солдата стало понятно, что он принес долгожданные сведения.
Дорогу по описанию солдата Медведчук нашел легко. Попасть к лагерю можно было не только через тоннель, но и обычным образом, по петляющей между холмов старой дороге, а затем по наезженной через лес колее. Весь путь Медведчук проделал параллельно дороге, ожидая встретить патрули охраны, часовых в секретах и наблюдательные пункты. Но охрана лагеря была поставлена из рук вон плохо, периметр объекта не патрулировался, часовые на постах дремали, курили, а когда вокруг охраняемой зоны прогуливались, то делали это крайне беззаботно. Ну проститутки на панели, а не часовые, - всплыла в памяти расхожая фраза инструкторов учебки. Но сейчас такая небрежность охраны была на руку, давала возможность подобраться к лагерю вплотную, в пределах прямой видимости. Он фотографировал, сколько было нужно - и, прохаживающихся по лагерю офицеров, и зарубежных ученых. Прослушанных и записанных разговоров, результатов наблюдения и фотосъемки с головой хватит, что бы надолго посадить в тюрьму всех участников этих незаконных исследований. А хотелось не шумного процесса, не долгих судебных разбирательств. Руки чесались применить отличную немецкую снайперку, в оптический прицел которой он вел сейчас наблюдение, по ее прямому назначению. Рядовых солдат было жалковато. Полуголодные, плохо обмундированные и получающие мизерное жалование, они были людьми подневольными и делали, что прикажут. Вот с офицеров спросить бы по полной. А уж иностранцев вообще хотелось оставить гнить в поганой земле Зоны без суда и следствия. Но решать было не ему, для этого есть Командование. Настоящее Командование, а не зажравшийся барыга Сильвестр, которому давно пора о своей деятельности следователям чистосердечно рассказывать. Но еще было не время, под прикрытием сталкера-наемника по Зоне можно было передвигаться, не вступая в конфликты с многочисленными группировками, и при этом выполнять приказы родного Ведомства, которое к Зоне испытывало неподдельный интерес. За долгие годы службы Медведчук привык выполнять приказы, не обсуждая их. Приказано осуществить наблюдение - значит, наблюдаем, собираем всю возможную информацию, а планы устроить местный Армагеддон придется пока забыть.
Но его недавний напарник, можно сказать крестник, находился в загоне для пленных. Неплохой видимо парень, даже отслуживший некоторое время в рядах непобедимой и легендарной, по глупости попал в дурную историю, не без участия Медведчука оказался в крайне опасной ситуации. И Медведчук был твердо намерен своего напарника вытаскивать, тут, как говориться, без вариантов.
Действовать нужно было именно сейчас, когда ночь на исходе, а предрассветный сон так сладок. Большая часть охраны наверняка крепко спит. Снять часового с вышки, по возможности не убивая, затем без лишнего шума освободить бывшего журналиста, и также тихо отходить к месту наблюдения, где предварительно оставить большую часть снаряжения, которое подобрать на пути отхода - диспозиция была ясна. Но вывести из загона напарника, не подняв шума, представлялось достаточно сложным. В загоне находилось больше десяти пленных, как они себя поведут, непонятно.
И тут обстановка изменилась кардинально – к загону подошел офицер с двумя солдатами, подозвал к воротам Перо и Дрему, и их стали конвоировать в глубь лагеря, в сторону помещений, где размещались ученые. Выход людей из загона происходил особым образом – пока офицер открывал замок, солдаты держали под прицелами автоматов подход к воротам. Внимание часового на вышке тоже было привлечено происходящим. Для задуманного момент подходящий. Самым опасным был момент подъема по деревянной лестнице вышки, но часовой наблюдал за выходом пленных, перегнувшись через перила, и ничего не почувствовал до последнего момента. Его падающее тело и оружие удалось подхватить вовремя. Проследовать за конвоем в тени стены здания до неосвещенного участка было совсем просто. Дальше – ударом в висок оглушить одного конвойного. Второго, обернувшегося на шум и начавшего разворачивать ствол автомата, оглушил мгновенно сориентировавшийся Дрема. Офицер испуганно таращил глаза, был так напуган, что даже не пытался закричать, и наконец, медленно, неуверенно потянулся к кобуре. Но опоздал безнадежно, сравниться с отточенными рефлексами спецназа его судорожные действия не могли никак. Ладонь одной руки зажала его рот, вторая рука заученным движением воткнула в грудь боевой нож, и Медведь аккуратно уложил тело на землю.
*****
Когда к воротам подошел офицер в сопровождении двух солдат, многие в загоне проснулись, забеспокоились, – по чью они душу? К этому времени я успел уговорить одного солдата передать информацию на Базу. Обратно он не вернулся, и я терзался догадками, что бы это значило. Иногда успокаивал себя, что получив обещанные деньги, возвращаться ему смысла не было. С другой стороны, солдат мог не добраться до Базы, попасть в аномалию, наткнуться на мародеров, да мало ли еще что. Неизвестность мучила сильнее бытовых неудобств – в загоне я провел около 3-х суток и условия содержания были ужасными. Кормили кое-как, заснуть было трудно из-за холода. Совместными усилиями из подстилок и обрывков веревки удалось устроить что-то вроде навеса в углу загона, от холода это не спасало, но хотя бы давало защиту от ветра.
Офицер вызвал на выход именно меня и Дрему, и я решил, что это лучше бесцельного ожидания. Сидеть в загоне, когда совсем ничего не происходит, мерзнуть и голодать было утомительно и страшно. Вызов означал какие-то перемены. А перемены оказались чудесными.
Медведь, которого я узнал даже в непривычном камуфляже, на пару с Дремой быстро обыскали тела конвоя. Один автомат подхватил Дрема, второй Медведь сунул мне в руки. Мы быстро, но не бегом, двинулись в сторону леса.