- Я тоже из Орла, - тихо произнесла она.
- Потому я и говорю - судьба, - нисколько не удивившись последнему совпадению, сказал мужчина и поднялся. - Давайте вместе поплаваем!
- Аля, иди к нам! - окликнули ее соседи по столу в доме отдыха, судачившие о чем-то в тени под грибком.
В другое время она бы подошла к ним, отшутилась, а уже потом пошла бы с новым знакомым. Но сейчас она только кивнула головой знакомым и принялась стаскивать через голову сарафан.
Плавала она неважно, быстро уставала. Выплыв за пенную полосу прибоя, хотела было повернуть к берегу, но мужчина предложил:
- Поплыли дальше. Если устали, возьмитесь за мои плечи. Не стесняйтесь. Скажите только: "Юрий, я устала... Стань кораблем моим - я стану им..."
Пожалуй, никому другому она бы вот так сразу не доверилась да еще в воде. А тут как ни в чем не бывало послушно ухватилась за его плечи, и он, словно дельфин, помчал ее в открытое море.
- Довольно! - засмеялась она. - Поворачивайте! Вы же устанете!
Плавали они долго. Плечи Юрия были холодными, пальцы ощущали гладкую кожу, под которой перекатывались мышцы. Аля закрыла глаза, и ей казалось, что и вправду он не человек, а дельфин.
Когда они вышли на берег, под ласкающие лучи солнца, она поймала себя на мысли, что не может поднять глаза и посмотреть прямо в лицо этого прекрасного пловца.
Але было уже двадцать шесть лет. В детстве она два года училась в музыкальной школе, ей прочили будущее пианистки. Потом посещала изостудию Дворца пионеров. Два ее рисунка были отобраны для республиканской выставки и удостоены премий. Но ни пианисткой, ни художницей она не стала. С тех времен осталась только неубывающая любовь к искусству.
Замуж вышла она за коллегу, врача, разделявшего многие ее взгляды и вкусы, живо интересующегося театром и музыкой. Еще совсем недавно - года три назад - она считала себя счастливой: любящий муж, интересная работа, мечты. Вместе строили планы на будущее... Летом путешествовали по реке на байдарке, несколько раз выезжали в дальние туристские поездки.
Муж преуспевал на службе, но со временем у него появлялись новые друзья, он стал все чаще оставлять ее одну дома, уходить в компании. Она чувствовала, что он грубеет и отдаляется от нее, а удержать его не могла. Начались скандалы. Она замечала в муже новые неприятные черты, заново "открывала" его. Пробовала исправлять его, но скоро убедилась, что это непосильное занятие. Тогда она решилась на крайнюю меру - развод. Считала: он испугается, одумается. И когда муж ушел из дому, все ждала, надеялась, что он вернется и начнется новая жизнь. А он женился на другой. Она решила, что это он сделал назло ей, что это ненадолго. Но прошел год, и однажды, встретив его, она поняла, что он совсем чужой, давно уже совсем чужой человек.
Сначала ей было непривычно одной в квартире, где, казалось, и стены еще хранили родной голос. Привыкла. Приспособилась. Перестала ждать большого счастья, научилась довольствоваться малыми радостями. Говорила себе: больше никого не смогу полюбить. Замкнулась, ушла в себя, как улитка в раковину. И уже боялась мгновений, когда просыпались прежние мечты о счастье - большом, ярком, необычном. Торопливо уговаривала себя, твердила как заклинание: это сказки, в жизни их не бывает.
И вот сегодня...
Юрий словно подслушал ее мысли:
- Каждый человек в детстве и юности мечтает встретить сказку. Потом много раз обманывается, разочаровывается. И когда в самом деле встречает сказку, он уже не верит, что это она.
- Не верит, - как эхо откликнулась Аля.
- Вы думаете, это хорошо? - спросил Юра очень серьезно.
- Нет, я так не думаю, - смутилась Аля.
- И я так не думаю...
Он улыбнулся ей обрадованно и ласково, ожидая ответной улыбки.
Но Аля поспешно сказала:
- Впрочем, все гораздо проще. Проходит детство, и человек перестает быть маленьким принцем, - она вздохнула, - а о том, как сбываются сказки, он иногда пишет книги...
- А разве в книгах не случается то же, что и в жизни?
- Вы так верите книгам?
- Конечно. Как человек опишет то, что не пережил сам?
Аля отвернулась и стала смотреть в небо. Синева была такой прозрачной, что взгляд словно проваливался в нее как в омут. Когда она решилась взглянуть на Юру, его глаза были темными, словно рассматривали что-то очень далекое:
- Иногда мне кажется, что я проглотил слишком много книг и слишком много чужих мыслей, образов людей. Они ворочаются во мне, шепчутся, думают за меня. Я их проглотил, а теперь они гложут меня своими заботами и несчастьями... Книги - это люди: те, которые их написали, и те, что в них описаны...
"Наивный, - подумала Аля. - Какой он наивный!"
- А какая у вас профессия? - спросила она вслух.
- Не знаю... Вернее, я об этом еще не думал. - Заметив ее недоумение, добавил: - Больше всего о жизни я знаю из книг.
Он сказал это настолько искренне, что она была готова поверить ему. И все же что-то в его тоне настораживало. Аля спрашивала себя: "А может быть, все дело в том, что я не встречала таких?"
Она все время ждала, когда Юрий снова позовет в море. К ней подходили знакомые, заговаривали, но она отвечала немногословно, рассеянно, не обращая внимания на откровенно недоброжелательные замечания о тех, кто "скоро забывает". Аля поглядывала на Юру - как он реагирует? - но ее новый знакомый просматривал книгу, которую она принесла на пляж, и был поглощен этим занятием. Аля обратила внимание, что он листает страницу за страницей, не задерживаясь ни на одной больше секунды.
Аля вынула из пляжной сумки блокнот, карандаш и несколькими штрихами попробовала набросать шарж. Но рисунок не получался. Ей никак не удавалось уловить черт, пригодных для шаржирования: профиль Юры был классически неуязвим. Тогда она обыграла в рисунке его позу, выражение лица, глаз. Получилось неплохо, и когда Юра наконец закрыл книгу, она протянула ему листок блокнота:
- Узнаете?
- Да это же я! - обрадовался он. - Как это вам удалось?
В его глазах появилось восхищение, и Але стало приятно, что ее рисунок произвел впечатление.
Юра продолжал внимательно рассматривать его, сказал:
- В одном месте похоже, в другом - непохоже. - Он поворачивал листок, рассматривая рисунок и так и этак, затем воскликнул, будто совершил открытие. - Вы искали характерные черты моего облика!
- Конечно, - пожала плечами Аля. - В этом и заключается шаржирование.
- Шаржирование... - он так произнес слово, будто слышал его впервые. Интересный метод анализа.
Приближался вечер. Море потемнело. Вдали в солнечном мареве грелись горы - спины зеленых верблюдов. Река тумана медленно стекала в ущелье, наполняя его до краев.
Вечером после ужина Юра ждал ее у столовой дома отдыха. Они гуляли по парку у моря. Луна летела сквозь легкие облака, как новенькая монета, которую кто-то бросил в море на прощание. Юрий рассказывал Але о недавно прочитанном фантастическом романе, в котором действовал искусственный человек - сигом. У нее замирало сердце, было немного тревожно, и Юрий сам казался ей могучим сигомом, пришедшим для того, чтобы встретиться с ней. Потом она показала ему самую романтическую аллею парка, где над головой шелестели листья с промельками лунного серебра и сплетались в зеленые арки лианы.