— И не ты!
Страх, безотчетный и всепоглощающий, который возник во мне, едва Варлок сорвался в свой бешеный полет по улицам, никуда не ушел. Но сейчас в ответ на эти идиотские вопросы в душе начала подниматься волна. Волна гнева. На самовлюбленного гада, на Алекс с ее дурацкой идеей, на себя, угодившую в ловушку.
«Око небес» надвигалось настолько быстро, что я вжала голову в плечи, инстинктивно готовясь к удару. В последний момент Варлок «свечкой» ушел вверх. Так близко к одной из кабинок, что я смогла увидеть изумленное лицо евшей мороженое девчушки, что была внутри. Она завороженно смотрела на нас, даже не заметив, как сливочный шарик выпал из вафельного рожка.
— Придурок. Мы могли разбиться! — выкрикнула я.
— Разбиться? Со мной? — Альв уничижительно фыркнул. — И кто же тот несчастный, если не я и не Стрела?
Да он забавлялся! Откровенно насмехался.
— Вирмар Норвуд! — выпалила я, лишь бы остроухий псих наконец угомонился и опустил меня на землю.
— Этот трус и ботаник? — скривился Варлок. И, предвосхищая мой вопрос, добавил: — Мы с ним учились в одном университете. Никчемный маг и абсолютно никакой боец.
— Зато он нормальный!
— Скучный зануда!
Мне показалось или Варлок злился?
— Ты хотел поговорить о булавке, — напомнила я.
— Так мы о ней и говорим. Вернее, о том, почему ты, по твоим же заверениям, влюбленная в какого-то ботаника, подкинула приворотную булавку моему напарнику по игре. Знаешь ли, с втюрившимися по уши идиотами очень тяжело выигрывать. Они постоянно пялятся на трибуны, ища глазами свою девушку, вместо того чтобы прикрывать тебе спину!
И вроде бы в словах альва была логика и только логика, но почему я тогда слышала ярость?
— Давай я тебе все объясню. — Я запрокинула голову, вглядываясь в холодное лицо Варлока. — Просто опусти меня на землю.
— Хо-ро-шо, — явно сдерживаясь, выдохнул альв.
Спустя минуту мои ноги действительно коснулись тверди. Вот только то была не брусчатка или дорожка в парке. Крыша. Здание суда, чья игла пронзала небо, возвышалось на Орийском холме.
Варлок опустился на черепицу: узкая пологая полоска, ширина которой — всего пару ярдов от края крыши до основания шпиля. Она как раз была такой, что можно было не только стоять, но и присесть. Но самое главное — уступ был горизонтальный. По его углам стояли каменные горгульи.
— Как символично, — не удержалась я, посмотрев на оскалившуюся пасть каменного монстра.
Ветер, гулявший на высоте, был резким, он взметнул мои и так порядком растрепавшиеся волосы, подхватил юбку, подол которой тут же взмыл вверх. Я инстинктивно придавила ткань к бедрам. Варлок хмыкнул.
Меня это разозлило. Да что там разозлило, взбесило. Именно поэтому я подошла к краю крыши и села, свесив ноги вниз, натянув юбку так, чтобы она не смогла вздуться. Альв опустился рядом.
— Итак, я жду. — Он снял наконец свои демоновы очки. Зацепил одной из дужек за вырез рубашки и оставил висеть у себя на груди.
— На самом деле то была булавка для тебя. От Алекс… — начала я. Пришлось в подробностях рассказать ему обо всем. Но чем дольше я говорила, тем больше мрачнел альв.
Город под нами жил своей неторопливой жизнью. Сновали по проспекту магомобили, вагончики со свистом и перестуком мчались по монорельсам, солнце играло в золотой листве, а ветер нет-нет да и проносил в пронзительно чистом осеннем воздухе легкие паутинки.
— И почему я должен тебе верить? — мрачно спросил он.
— Клянусь своей силой, плотью и кровью, что так и было, — выпалила я.
Древние слова, отзвучав, словно ударились в небеса, упали в землю, отозвались в кончиках пальцев и устремились по венам.
Меня смерили тяжелым взглядом.
— Малышка. — Альв наконец нарушил тишину. — Знаешь, что я ненавижу так же сильно, как ложь? Это когда меня считают идиотом, который ничего не заметит.
Я хотела было возразить. Или послать альва к демонам. Ему же поклялись, что все сказанное правда… Не успела.
— Если твоя подруга думала, что меня можно превратить в послушного пса, приносящего тапочки и влюбленно пускающего на нее слюну, с помощью одного лишь приворота, то она глупа.
Почему-то мне показалось, что он говорит не только об Алекс.
— Она не первая? — осторожно спросила я.
Спросила и почувствовала, что ступила на тонкий лед. Один неверный шаг, слово, жест, вдох — и провалюсь, а холодная вода сомкнется над моей головой, сковывая мышцы, не давая и шанса на спасение.
— И не последняя… — Варлок с остервенением глянул вдаль, туда, где за рыночной площадью в лучах осеннего солнца пускал блики фонтан дракона. — Как же они мне все надоели. Фальшивые и одержимые, считающие себя охотницами. — Он говорил ровно, но мне казалось, альв выплевывает слова напополам с презрением. А потом, резко повернувшись, с какой-то безуминкой во взгляде произнес: — Малышка, а у меня появилась идея. Я хочу проучить твою глупую подружку, поэтому ты будешь моей девушкой. На том арховом танцевальном вечере ты будешь со мной.
— Нет, — категорично отрезала я. — Я уже обещала Виру, что буду с ним.
— Да. — Варлок будто не услышал. — Ты пойдешь со мной. Я настаиваю.
— Настаивай, — согласилась я. — Хоть мухоморы на спирту, хоть вороньи когти на вине. Но мой ответ будет тем же. Нет.
— В библиотеке — тот слюнтяй. Сейчас — ботаник. У тебя странный вкус, малышка. — Он явно издевался. Глумился тонко и изощренно. — Почему ты выбрала Вира? Его, не меня? — Он странно усмехнулся. — Вот уж не думал, что когда-нибудь проиграю ему. Хотя… Это будет даже весело.
— Ты псих! — Я не поняла ничего из его слов.
— Еще какой, — ответили мне шальной улыбкой. — А еще я до арха не люблю проигрывать. Ты же бросила мне вызов, малышка. И я просто не могу его не принять.
— Единственное, что я мечтаю бросить, — это тебя с крыши, — не выдержала я.
— А придется поцеловать.
Не давая возразить, Варлок сграбастал меня за талию, и мы полетели вниз навстречу брусчатке.
Мне показалось, что над головой даже раздался хохот оскалившихся каменных горгулий. Но я почти тут же почувствовала, как меня держат. Надежно. Крепко прижав к сильному мужскому телу.
— Я жду.
Мои ноги болтались в воздухе. А я поняла, почему Варлок лучший игрок: он всегда добивается своего. Любым способом.
Вот и сейчас, находясь во всех смыслах в подвешенном состоянии, я осознавала: придется целовать. Хотя хотелось — убивать. Но чем дольше я буду противиться, тем больше шансов, что этот псих устанет и мы разобьемся.
Я зажмурилась, вытянула губы в трубочку и скорее клюнула, чем поцеловала альва. Хотела в щеку. Но промахнулась и попала в ухо. Варлок вздрогнул и инстинктивно прижал меня к себе еще сильнее.
Упс… Некстати вспомнились слова Вира о том, что этой части тела вроде бы у альвов не стоит касаться. Когда приоткрыла один глаз, закончив процедуру лобзания, то увидела, с каким удивленным выражением лица меня изучают. Так наверняка браконьер рассматривал бы дракона, угодившего в силки для куропатки.
— Издеваешься? — хрипло спросил Варлок.
— Я нечаянно… Я не туда метила… — Я оборвала сама себя на полуслове, заметив, как дернулся кадык альва, напряглась его шея и проступили под кожей жгуты сухожилий.
— Смотрю, ты любишь бесить и раздражать, — выдохнул мне в губы этот ненормальный и поцеловал.
Меня буквально смело. Напором. Натиском. Штормовой волной. Запредельно откровенно, страстно, горячо. Прижатая к горячему сильному телу, напряженному, словно согнутый в дугу клинок, я чувствовала, как поднимается и опускается грудь альва при каждом вдохе. Да я и сама в этот момент напоминала натянутую до предела струну.
Поцелуй, поначалу жадный, ненасытный, дикий, становился все нежнее. Он сводил с ума, кружил голову, заставлял задыхаться от осеннего воздуха, вдруг ставшего горячим. Меня наполняло неясное предвкушение, у него был вкус джина, запах морского бриза. Губы Варлока — пьянящие, прикосновения — далекие от целомудрия.
Его язык, поначалу легко уколовший мои губы, заставляя их раскрыться, сейчас исследовал мой рот. Даже целуясь, он будто играл. То сметая напором, то даря нежность, ласку, чувственную негу.
Прижатая к Варлоку, я ощутила, что этот поцелуй между небом и землей перестает быть просто поцелуем. Альв был возбужден. Очень. Его хриплое дыхание, рваные движения, закаменевшее тело — все говорило о том, что одних моих губ ему мало.
Но, что хуже всего, и мне тоже. Мне тоже мало. А может, виной всему был язык Варлока? Раньше я думала: девушку в женщину превращает только мужское достоинство. Я ошибалась. Альв доказал, что с этим может справиться и язык. Главное, уметь им владеть в совершенстве. А Варлок умел. Чувствовалось, что за плечами у него немалый опыт и тренировки. Спортсмен и победитель — он везде и во всем такой.
А я… У меня было такое чувство, будто меня не просто поцеловали, а лишили невинности. Несколько раз и в разных позах. Утонченно и развращенно.
— Твой ботаник никогда так не сможет, — с трудом оторвавшись от моих губ, выдохнул Варлок.
Его самодовольная фраза меня взбесила. Дико. Я ненавидела его. Я ненавидела себя. За то, что на несколько мгновений превратилась в податливый воск в руках альва. Наглых горячих руках, одна из которых держала меня за талию, а вторая… ласкала бедро через ткань платья. И там, где лежала его ладонь, кожа горела огнем.
Я сглотнула. В горле была Гейрийская пустыня. Слова дались с трудом.
— Лапу с бедра убрал.
Варлок подчинился. Его рука скользнула по ткани вверх. Выше. Еще выше. И остановилась на моей груди. Я со злостью посмотрела на него. Вены, проступившие на шее от возбуждения, прерывистое хриплое дыхание — альв тоже был далек от спокойствия.
— Речь шла о поцелуе, — отчеканила я. Хотела, чтобы голос звучал холодно и надменно. А вышло… Не важно. Как вышло, так и вышло.
— А разве было что-то большее? — Альв иронично вздернул бровь.
Едва не вырвалось: «Ты отымел меня ртом», — но вовремя прикусила язык. Приличные эйры так не выражаются. В подобных ситуациях приличные эйры вспоминают, где лежит любимая лопата и в какой части кладбища ныне ведутся захоронения. Ну или хотя бы в какой шкатулке спрятан надежный яд, способный качественно и быстро убить наглеца.
Видимо, на моем лице что-то такое отразилось: Варлок начал снижаться. В полном молчании мы приземлились. Мои ноги коснулись брусчатки, я выдохнула. Теперь главное, чтобы этот псих меня опять не схватил.
Но нет, альв отступил и бросил:
— На осеннем вечере ты будешь моей… — И, дождавшись, когда я в полной мере осознаю смысл фразы и дойду до точки взрыва, то бишь ровно десятую долю секунды, продолжил: — Парой в танцах.
Я сжала кулаки. А Варлок, опережая мои слова, готовые вырваться, напомнил:
— Булавка еще все у меня.
— Прокляну, — прищурившись, предупредила я.
— Я как-нибудь это переживу, — беспечно отозвался альв и, развернувшись, пошел по аллее, а не взмыл в воздух. Не иначе как по ошибке.
Я все же в него запустила. Правда, не чернословием, а увесистым камнем, который так кстати оказался рядом со мной. Надо ли говорить, что ушастый гад, даже не обернувшись, сумел уклониться. И, насвистывая веселую песенку, ушел. А я осталась одна на аллее рядом со зданием суда.
Зачем-то задрала голову, глянув на глумливо скалящихся горгулий, и показала им язык.
— Ну, мы еще посмотрим, кто, куда и с кем пойдет, шантажист фигов, — пообещала я лазурному небу.
Домой вернулась злая, мрачная и готовая освежевать любого, кто встанет у меня на пути.
— Нари, я хотел с тобой поговорить. — Вир появился в холле.
— Не сейчас. Подожди немного. — Я уже было устремилась к себе, как резко затормозила и развернулась к альву: — Хотя нет. Ты мне нужен, Вир.
— Да? — насторожился он.
— Да. Я хочу от тебя идей!
— Кого? — опешил альв.
— Чего, — поправила я. — Мне нужны гениальные, но сойдут и дельные.
— А-а-а, — облегченно выдохнул альв. — А мне уже послышалось…
— Что именно? — Теперь я насторожилась.
— Да ничего, так, ерунда. — Вир отчего-то смутился. — И все же что произошло? Я проснулся — а дома никого. Пробовал с тобой связаться, но кристалл…
— Я оставила его дома. А случилось… Долго рассказывать, потому лучше делать это на сытый желудок, — сказала я.
И вспомнила, что дома — ни крошки. Морально приготовилась, что нужно сейчас будет повторить попытку добраться до булочной.
— Отлично! — обрадовался Вир. И с интонацией магистра Монта, создавшего очередной экспериментальный образец зелья, произнес: — Я как раз приготовил отменный салат. Сегодня ведь моя очередь дежурства по кухне.
Салат действительно оказался отменным. Особенно хорошо Виру удалась сметана, которой он заправил нарезанные овощи.
Альв, попробовав творение рук своих, тут же попытался образумить меня:
— Нари, не ешь! Кажется, я переоценил свои силы… как повара.
Я прижала тарелку к себе, будто Вир готов был наброситься и силой отобрать ее у меня.
— Нет. Салат нормальный, — возразила я.
И пусть там были копченая рыба, картофель, яйца, огурцы, помидоры и брокколи. Плевать. Ничто не делает обед таким вкусным, как отсутствие завтрака.
— Я не могу на тебя смотреть, это же гадость! — не выдержал Вир, когда я с наслаждением зажмурилась.
— Ты просто не распробовал, — авторитетно заявила я и, зачерпнув ложку, протянула ее альву, как маленькому.
Он задумчиво пожевал, а потом проглотил и потребовал:
— Еще.
— У тебя своя тарелка есть.
— В ней невкусно. Не то что у тебя.
— Так и скажи, что просто решил покуситься на мое.
— Нет, — возразил остроухий. — Не покуситься, а сразу съесть. Давай лучше взамен салата я дам тебе кусок тортика, который купил сегодня.
— Так с этого и надо было начинать. — Я тут же отодвинула тарелку. К слову — пустую.
Торт мы продегустировали. А когда альв прихлебывал чай, я спросила:
— Вир, а ты хорошо разбираешься в кражах?
На мой простой вопрос он закашлялся, словно я невзначай спросила, не он ли обчистил имперскую сокровищницу. Или на худой конец ту же выставку цвергов, о которой недавно писали в новостных листках.
— Это как-то связано с твоей проблемой? — прокашлявшись, уточнил альв.
— Да, — мрачно согласилась я.
— И решить ее можно только с помощью кражи? — Таким проникновенно-вкрадчивым тоном Вир напомнил мне следователя. О чем я ему и сообщила.
Он тут же фыркнул и поправил очки. Собравшись с духом, я рассказала, как одну мою знакомую шантажирует тип. Противный такой, спесивый аристократишка, привыкший, чтобы его капризы исполнялись. И этому паразиту взбрендило в голову, что моя знакомая должна непременно идти на осенний вечер с ним.
— Может быть, твоя знакомая просто ему нравится? — невинно спросил альв.
— Единственное, что нравится этой зазнавшейся заднице, — издеваться над ней и шантажировать, — возразила я.
— И чем же можно шантажировать добропорядочную девушку? — Мне показалось, что в голосе Вира скользнула насмешка.
— Говоришь, как будто сам святой, — фыркнула я.
— Ты права, безгрешных я не встречал. Но зато знал тех, кто умеет отлично прятать свои грехи. Так, что даже некромант не подкопается, — сдался Вир.
— Ты из таких? — не удержавшись, съязвила я. Альв всколыхнул во мне только-только улегшиеся чувства. Главным из которых была злость. Варлок бесил меня до демонов.
— А ты как думаешь? — Он взял меня за руку.
— Это провокация? — Я тоже умела уходить от прямого ответа.
— Конечно. Я хочу спровоцировать тебя на поцелуй. Мне было мало… — Он сглотнул. — Мало того, который ты мне подарила вечером на набережной.
Мне же почему-то вспомнился другой вечер. И я на пороге ванной комнаты. И старые шрамы на теле альва. Откуда они? Хотелось узнать ответ, но сейчас, увы, нужно было решить одну наглую остроухую проблему.
— Я, как добропорядочная эйра, сделаю вид, что этого не слышала. — Я изобразила саму богиню Невозмутимости, а потом, резко подавшись вперед, оперлась рукой о стол и губами невесомо коснулась губ Вира.