— Хватит! — вот меньше всего Катерине хотелось в этот момент слушать о достоинствах Максима. Особенно в сочетании с очередным напоминанием о том, что сама Катерина — синий чулок, зацикленный на работе. — Я ведь просила тебя оставить меня в покое и не подсовывать мне никаких женихов! Не такая уж и сложная штука.
— Вот! — воскликнула Юлька. — Именно поэтому мне и пришлось придумывать весь этот спектакль! Если бы ты не отмахивалась от всех кандидатов, все было бы гораздо проще.
— Так, значит, это я во всем виновата! — возмущение захлестнуло Катерину с головой. — Ну, подружка, извини, что не бегала по свиданиям, которые ты организовывала в массовом порядке, с табличкой «Хочу замуж» на груди. И вообще у меня в жизни были другие приоритеты, и пока ты не вмешалась, все шло отлично!
Теперь у нее было огромное желание выставить Юльку за дверь. Нет, не просто выгнать из квартиры, а вычеркнуть из своей жизни. Она ничего не поняла. И не изменится. И в следующий раз поступит так же. Имея рядом такого человека, нужно бояться, что однажды проснешься на операционном столе и услышишь сквозь сон: «Да-да, пятый размер груди — это то, чего ей не хватало в этой жизни, а подпись на согласии — это ее, не сомневайтесь».
Юлька виновато опустила глаза.
— Прости, — голос дрожал, выдавая приближение слез. — Я же хотела, как лучше. Кто же знал, что этот Миша таким идиотом окажется.
Катерина смерила подругу строгим взглядом. Так, значит, все это действо было более обширным, чем она себе это представляла. Оказывается, в этом был задействован еще какой-то Миша. Интересно, сколько еще человек она заставила плясать под свою дудку?
— Что за Миша? — спросила она строго. — Кого ты еще впутала в эту гнусную историю?
— Никого я больше не впутывала, честно-честно, — зачастила Юля. — Миша — это же тот самый парень, который вроде как суженый. Но на самом деле нет.
Катерина замолчала, пытаясь осмыслить полученную информацию. Но та как-то не укладывалась в ее голове. Миша?
— Какой такой суженый? Ты можешь нормально объяснить?
— Как какой… Тот самый, с кольцом, уготованный тебе судьбой. То есть вроде как уготованный… Но вообще у вас все должно было получиться просто здорово. Он ведь тоже на работе помешанный, у него и фирма своя, компьютерная, в вашем бизнес-центре снимают офис… Ну там небольшая комнатушечка, конечно.
Но Катерина уже не слушала подругу. Кажется, она начала понимать. Миша, конечно, именно так звали того странного парня, что чинил компьютер! Тот самый то ли Игорь, то ли Костя, который пригласил ее на чашку кофе и сломал ей мозг, сказав, что она ему не очень-то и понравилась. Значит, он вовсе не идиот, как Катерина думала раньше, а такой же несчастный, как и она, вынужденный принимать участие в постановке молодого и не подающего никаких надежд режиссера Юльки.
Мысли в голове неслись, как поезд, грохоча протаскивая один вагончик за другим. Значит, это именно его имела в виду подружка. И это он, Миша, возвращается к жене. А Максим вообще не имеет никакого отношения к этой истории, и все, что между ними случилось, случилось просто так.
Катерина шумно выдохнула и опустилась на пуфик, стоящий в коридоре. И только после этого впустила в голову следующий вагончик с мыслью. Украшенный парадными флагами и цветами, он несся, отчаянно сигналя. «Максим не возвращается к бывшей!», — было выведено огромными буквами на его борту.
Катерина закрыла лицо ладонями, повторяя про себя эту фразу. Что же получается, он вправду был завален делами в то время, когда она ревела в подушку, представляя его в объятиях другой? От этой мысли одновременно хотелось смеяться и плакать. А еще танцевать и немедленно, не теряя секунды, мчаться к нему.
— Что же ты раньше не сказала, что Миша? Да ты хоть понимаешь?!..
Впрочем, с чего бы ей понимать. Катерина подскочила с пуфика и заходила по прихожей, пытаясь сообразить — что теперь делаь
— Кать, что с тобой? Тебе лекарство может выпить пора, а? Я валерьянку с собой прихватила.
Катерина отмахнулась и побежала в комнату.
Телефон, где же она его оставила? Надо немедленно исправить это недоразумение. Ведь Максим вообще не понимает, что произошло. Как он там сейчас?
Мысль о бедненьком одиноком боссе железной рукой сдавила сердце. Катерина схватилась за телефон и замерла. Стоп. Максим-то не в курсе, что он «возвращался к жене». Он вообще знает только одно — она его бросила. Просто так. Без объяснения причин.
Хотя… Почему без объяснения? Очень даже с объяснением. «Раньше многое было по-другому».
Что же он сейчас о ней думает! Значит, когда он был блистательным директором, она была рядом. Да не просто рядом, а сама по ночам прижималась… Стоило же замаячить на горизонте неприятностям, и все, подружка вильнула хвостиком и сбежала.
Ну и натворила же она дел!
— Кать, чего, плохо? — Юлька, бледная, как смерть, застыла на пороге комнаты. — У меня как раз «Валидол» в сумочке завалялся. Сейчас, я быстренько.
— Не надо! — остановила Катерина подругу, роющуюся в сумочке.
Она схватила со стола телефон и набрала номер босса. «Абонент временно недоступен, — равнодушно сообщила ей железным голосом девушка-робот. И посоветовала: — Попробуйте позвонить позднее».
Позднее! Да она и так уже везде опоздала. Недолго думая, Катерина вызвала такси и стрелой подскочила к шкафу. Выхватила джинсы и футболку и стала второпях напяливать на себя все это.
— Катя, куда ты? У тебя же температура, — причитала Юлька.
Но ей уже было все равно. И пускай у нее слабость и ноги подкашиваются. Все равно надо действовать.
— А ты психушку вызови! И в Красный крест обратись. И всех шарлатанок города не забудь подключить, пусть они меня остановят! — бросила она подруге и выбежала из квартиры.
Теперь она точно знала, куда надо ехать. Может, Вольдемара не совсем пропащая ведьма. Не зря она говорила, что решение поджидает Катерину на работе. Конечно, где же ему быть.
Она назвала таксисту адрес офиса и откинулась на кресло. Теперь у нее есть несколько минут, чтобы придумать, что же сказать Максиму. Хотя, что тут думать. Надо просто рассказать все, как есть. Макс — не какой-нибудь подозрительный бука.
Она уже представляла, как он хохочет над всей этой историей, требует познакомить его с ведьмой — может, она и для него суженую найдет. Да, все так и получится. Все будет хорошо. Должно быть! И не может быть иначе.
И все же когда она подъезжала к бизнес-центру, сердце укололо недоброе предчувствие: все хорошо не будет.
39
Когда Катерина поднималась в лифте, думать она уже не могла. Сердце трепыхалась, как пойманная птичка, видимо, намереваясь совсем выскочить из груди и бежать к Максиму, опережая хозяйку.
Ну вот, наконец, нужный этаж. Кофейный автомат, несколько пар удивленных глаз. Сейчас ей не было никакого дела до них. Она остановилась только у приемной директора, немного отдышалась, попыталась заставить руки перестать дрожать и шагнула внутрь. Осталось пройти последний кордон в виде секретарши.
То, что сделать это будет не так просто, она поняла сразу. Та окинула ее взглядом, в котором было и презрение, и злость, и торжество. Ну и что, пусть смотрит. Да, Катерина сейчас как никогда раньше далека от образа голливудской дивы. Ну и что с того? Для Максима это не имело никакого значения, в этом она была уверена. А мнение остальных ей было совершенно безразлично.
— Генеральный у себя? — спросила Катерина так, словно и не заметила ни этого взгляда, ни насмешливо поджатых губ.
— У себя, — секретарша цедила слова так, словно ей это давалось с большим трудом. — Но он велел никого не пускать.
Если эта высокомерная кукла думала, что это способно остановить Катерину, то очень ошибалась. Свой рассказ о трудностях общения с ведьмой она откладывать не собиралась. И если Максима рассердит ее неожиданное вторжение, то, что ж, пусть ее накажет. Но только после того, как выслушает.
— А у него совещание или он там один? — спросила она, стараясь, чтобы голос звучал равнодушно.
Секретарша окинула ее подозрительным взглядом, но все-таки ответила:
— Один. Но какое это имеет значение…
Но Катерина уже не слушала. Она в один прыжок достигла заветной двери и решительно рванула ее на себя, совершенно не обращая внимания на пронзительные секретарские визги.
— Мак… — она не успела произнести даже имя, так и замерла с раскрытым ртом на пороге. Из-за знакомого директорского стола на нее смотрел совершенно не тот, которого она так хотела увидеть.
Из-за стекол модных круглых очков на нее с удивлением смотрели совершенно чужие серые глаза. То есть, как чужие. Их обладателя Катерина отлично знала. Алексей Сергеевич, заместитель Максима, человек, в общем-то, неплохой. Вот только что он здесь делает?
Она на секунду закрыла глаза, открыла и снова взглянула на человека, восседающего на директорском кресле. Нет, это не обман зрения и не галлюцинация.
— Алексей Сергеевич? — охрипшим голосом спросила она. — А где Максим… Викторович?
— Он уехал, — равнодушно ответил тот. — Господин Бобров возглавил наш филиал в Сибири. Он сейчас приобретает ключевое значение, так что…
Но о планах развитии компании как раз сейчас Катерине хотелось слушать меньше всего. Поэтому она в первый раз в жизни позволила себе перебить руководство:
— А связаться с ним как-то можно? Я звонила, но телефон отключен.
Ей показалось, что Алексей Сергеевич посмотрел на нее с сожалением. И это было вполне понятно. Как же еще смотреть на человека, которого собираешься добить.
— Нет, — он покачал головой. — Максим Викторович особо просил не давать никому его новый номер.
— Да, я понимаю, извините за вторжение, — упавшим голосом пробормотала Катерина и развернулась.
И тут же наткнулась на секретаршу. Она стояла у нее за спиной и даже не скрывала своего ликования. Наверняка сейчас бросится оповещать сотрудников о позоре бывшей любовницы бывшего босса. Но и это уже было все равно.
Она поплелась в свой кабинет. Хотелось просто закрыться ото всех. Но разве это возможно, когда твой секретарь — самое болтливое и любопытное существо на планете?
— Ой, Катерина Дмитриевна, а я вас еще не ждала, — залепетала Алена, высунув нос из-за компьютера. — А что это вы пришли, ведь болеете еще? Да на вас прямо лица нет, давайте я вам кофе сделаю, а?
— Не надо мне кофе, — осадила ее Катерина. — Лучше объясни, почему ты не сказала мне, что Максим Викторович уехал?
Ведь наверняка эта любопытная девица все знала, причем даже до того, как был подписан приказ о новом назначении.
Услышав вопрос, Алена смутилась и не сразу нашлась, что сказать. Наверное, первый раз в своей жизни.
— Ну… вы понимаете… — щеки ее порозовели, а глазки уткнулись в пол, прямо под ноги начальнице. — Я же подумала, что это вас здорово расстроит. Раз уж он уехал, и вас с собой не взял, значит, у вас… как бы… не все получилось… то есть, совсем ничего не получилось…
Катерина кивнула. Она верила, что Алена действовала из самых лучших побуждений. Ведь наверняка испытывала невероятные муки, столкнувшись с необходимостью скрыть информацию. Но чего не сделаешь ради приболевшей начальницы.
— Ладно, — согласилась Катерина. — На самом деле это не так уж и важно, — она постаралась придать лицу равнодушное выражение, — Есть что-то еще, что ты решила мне не рассказывать?
— Извините, — с искренним раскаянием ответила Алена. — Больше ничего… А! Вот еще! Накануне отъезда Максим Викторович заходил в ваш кабинет, сказал, что ему нужно взять какие-то документы.
— Так что же ты молчала! — взвилась Катерина. Она рванула в свой кабинет.
— Так это же он по работе, а не…. — донеслось до нее из приемной.
Но Катерина точно знала: по работе Максиму Викторовичу в ее кабинете делать было нечего. Не существовало у нее документа, который пригодился бы ему в его сибирском филиале. А значит…
Она бросилась перебирать документы, сложенные на столе. Как и ожидалось, все они были на месте, и лежали в том порядке, в каком она их и оставила. Один за другим она распахивала ящики. И там все было в идеальном порядке.
То, что она искала, нашлось, конечно, на столе. На самом видном месте красовался конверт, которого здесь точно раньше не было. Адреса на нем не значилось, имени отправителя тоже. Но и без этого Катерина точно знала, от кого это послание.
40
Катерина нетерпеливо разорвала конверт и уставилась на листочек, испещренный четким уверенным почерком. Максим написал его от руки, и в этом было что-то очень трогательное и интимное. Девушка представила, как он сидел, склонившись над листком, и тщательно обдумывал каждую фразу. Рукописи — дело ответственное, они не дают возможности незаметно исправить ошибку.
Она развернула аккуратно сложенную бумагу и приготовилась читать. Но не тут-то было!
— Я все-таки приготовила вам кофе, — на пороге показалась Алена. — Извините, конечно, но выглядите так, как будто вам надо хорошенечко взбодриться.
— Спасибо, — растерянно произнесла Катерина. — Оставь на столе.
Она попыталась спрятать письмо за спину, но не успела. Алена уже успела заметить в ее руках бумагу, и ее личико приняло самое заинтересованное выражение. Даже нос, кажется, немного удлинился. По всему было понятно: она чувствовала, что ее начальница теребит в руках что-то ну очень интересное.
— Вам сейчас, наверное, не до работы, — произнесла она осторожно. — Может, помочь чем-то?
— Нет, Алена, идите к себе, — Катерина чувствовала себя, как чайник, который вот-вот закипит.
Секретарша бросила на нее обиженный взгляд, но, так и не придумав повод задержаться, вышла.
Катерина опустилась за стол. Запах кофе уже распространился по всему кабинету и навевал воспоминание о том дне, когда она пришла на работу в спортивном костюме, и Максим собственноручно готовил его для нее. Сейчас за чашку этого напитка она была готова отдать все на свете.
Она положила перед собой письмо и тяжело вздохнула, как ныряльщик перед рискованным погружением в самую пучину моря. Страшно подумать, от этой бумажки зависело все ее будущее.
«Здравствуй, Катерина», — прочитала она, и сердце ее тревожно забилось. Обращение было официальным, и это вряд ли предвещало что-то хорошее.
«Мне многое нужно было тебе сказать, но ты не захотела слушать. Я тебя не виню. Это твое право — решать, какого человека ты хочешь видеть рядом. И если статус для тебя в приоритете — это тоже твое право. И все-таки просто уехать и ничего не сказать было бы неправильно».
На глаза Катерины навернулись слезы. Значит, он все-таки считает ее обманщицей. Женщиной, которая способна играть с чувствами других ради денег, карьеры, власти. Дрожащей ладонью она вытерла соленые капли и снова сконцентрировалась на письме.
Но делать это становилось все труднее. Строчки словно ожили. Они как будто задались целью не дать ей прочитать написанное. Словно мстили за человека, который старательно выводил их, терзаясь от обиды, но не позволяя себе ни в чем обвинить ту, которую считал предательницей.
«Спасибо, — писал Максим, — за то, что была такой непредсказуемой и милой. На работе — сдержанный и серьезный сотрудник, в немецкой забегаловке — страстная танцовщица А потом ты так трогательно прижалась ко мне ночью, и я понял, что ты можешь быть нежной… Я предпочитаю думать, что это была не игра и что для тебя эти отношения тоже что-то значили.
Мне нравилось раз за разом открывать в тебе что-то новое. Жаль, что я так и не услышал, как ты поешь. Уверен, в этот момент ты показала бы мне еще какую-то свою грань.
Я ни в чем не виню тебя. Наверное, можно было бы попытаться что-то восстановить, когда победа оказалась за мной. Но мне хотелось бы видеть рядом ту, что останется со мной, что бы ни случилось. И я тоже имею на это право.
Спасибо за все, что было. Желаю тебе счастья, в чем бы оно ни заключалось.
Прощай».
Последнее слово не оставляло никаких сомнений. Максим больше не хочет ее видеть. Катерина чувствовала себя так, словно ее сжигали на костре. Только полыхало пламя не снаружи, а внутри.