Он пропустил сигнал, и они были уже возле него, по обеим сторонам. Руки Фрэнка сжались в кулаки, Уисл выхватил револьвер. Это был укороченный револьвер 38 калибра, не так хорош на большом расстоянии, но смертоносен с пятидесяти ярдов.
Револьвер Уисла находился в горизонтальном положении, указательный палец скользнул к курку. Николас шагнул вперед, нанося правой ногой удар в подъем ноги телохранителя и одновременно ударяя ребром левой руки по револьверу. Грянул выстрел, и нуля срикошетила по стене, оставив глубокую царапину на голубой краске.
Уисл уронил револьвер и нанес правой рукой удар в брюшную полость Николаса, вытаращив глаза, когда его рука остановилась на полпути, словно наткнувшись на невидимый барьер. Уисл скорчился от боли, повернувшись вокруг своей оси. В то же мгновение Николас ударил его левой рукой в солнечное сплетение, и тот рухнул, теряя сознание.
Фрэнк не пробовал выхватить револьвер, он пытался атаковать, выставив вперед руки.
Николас стоял неподвижнее наблюдая за противником. Времени было достаточно. «Он левша, — подумал Николас, — и ожидает приемов каратэ».
Николас без труда отвел смертельный удар Фрэнка. Томкину, который с интересом наблюдал за схваткой со стороны, показалось, что Николас вовсе и не сделал никакого движения, а лишь чуть ткнул локтем в грудную клетку Фрэнка. Фрэнк упал, как подкошенный, на свежевыкрашенный пол.
— Я знал, что ты хорош в этом! — воскликнул Томкин возбужденно. — Знал. Об этом говорили донесения, хотя им не всегда можно верить. — Он посмотрел на два неподвижных тела. Томкин поднял глаза и протянул руку. — Рад работать с тобой, Ник.
Николас посмотрел ему в лицо и двинулся по коридору к лифту.
— Я уже сказал вам, что не собираюсь работать на вас. — Он нажал кнопку. Лифт зашумел. — Вы не уважаете людей. — Томкин подошел к нему, перешагнув через распростертые тела.
— Это не так.
— Так. Я не хочу быть марионеткой. Теперь я понял поступок Юстины. Я же вам ничем не обязан, Томкин. На меня у вас нет никаких прав.
Двери лифта открылись, и Николас вошел внутрь.
— Обождите минуту, Ник, — Томкин вытянул руку.
— Не звоните мне. Я сам позвоню.
Двери начали закрываться, когда Николас нажал кнопку первого этажа, но Томкин рванул вперед, задержав двери руками. Его глаза сверкали.
— Ты ничего не забыл? — выпалил он. — Под угрозой не только моя жизнь, но и жизнь моих дочерей. Ты ведь не хочешь, чтобы этот сукин сын поднял руку на Юстину? Не хочешь? Подумай об этом, — сказал он резко и отпустил двери.
Спускаясь в лифте, Николас вспомнил ту ночь, когда в окно кухни влетел труп животного. Красная кровь и черная туша. Ниндзя хотел посеять ужас, который был одним из его оружий. Идеограмма комусо тоже служила для этой цели.
На улице он увидел темноволосого мужчину с широкими плечами и помятым лицом, чем-то походившего на ковбоя. Он стоял возле белого «форда». На крыше автомобиля не было красного фонаря, но и без того Николас понял, что это полицейская машина. Он узнал лицо человека. Это был детектив, лейтенант Лью Крокер. Он хотел позвонить лейтенанту Рэю Флоруму, полицейскому западного побережья Бриджа, но Юстине это вряд ли поправилось бы. Вместо этого Николас набрал номер доктора Дифорса и проговорил с ним несколько минут. Тот согласился присмотреть за Юстиной.
— Линер, — сказал Крокер, когда Николас подошел к машине, — какие у тебя к дьяволу дела с Рафаэлем Томкиным? — Он ковырял в зубах спичкой.
— Привет, лейтенант, — кивнул Николас.
— Кончай свой диалог и полезай в машину, — сказал Крокер, садясь за руль. — Нам еще нужно кое-что сделать.
Николас открыл дверцу и влез в автомобиль. Как только его нога поднялась с асфальта, машина рванула с места.
— Твой приятель Ито дал тебе какие-нибудь инструкции? — спросил Крокер. Он стал пробиваться через поток машин, направляясь вдоль Парк Авеню.
— Томкин подобрал меня, пока я ждал тебя.
Крокер фыркнул.
— Неужели мама не говорила тебе никогда не садиться в машины, полные пассажиров? Господи! Что нужно было от тебя этому засранцу?
— Я не хочу отвечать.
Крокер повернул голову, не обращая внимания на плотное движение, и посмотрел на Николаса.
— Послушай, приятель, не зли меня. Если я спрашиваю о Рафаэле Томкине, значит, это действительно меня интересует. — Крокер зло крутанул руль, и они помчались по другой улице.
— Я познакомился с его дочерью, — сказал Николас. — А он хотел избавить ее от меня.
Крокер ударил по баранке ребром ладони.
— Черт возьми! — воскликнул он. — Черт возьми! С которой из них?
— Что с которой?
— Дочерью, Линер. С какой из дочерей ты познакомился? С Гельдой, или с этой сумасшедшей — как ее имя?
— Юстина.
— Да. Никак не могу его запомнить. — Крокер пожал плечами. — Она слишком прелестна для Томкина. — Он повернул голову и сплюнул через открытое окно. — Я разговаривал с ней пару месяцев назад. Вообще-то она из тех, кого трудно забыть.
— Да, — сказал Николас. — Она красива. — Ему захотелось сейчас быть с ней, вместо того чтобы — ехать в душном автомобиле в морг. «Черт возьми этого Томкина!» — подумал он раздраженно.
— Как тебе удалось найти меня? — спросил Николас.
Крокер пожал плечами.
— Я приехал на вокзал как раз тогда, когда ты садился в лимузин и узнал всезнайку Фрэнка.
Николас ухмыльнулся.
— Он и Уисл пытались отбить у меня охоту говорить лишнее.
Крокер взглянул на него.
— Не похоже, чтобы они побеспокоили тебя.
— Мне нужно было уйти.
Крокер запрокинул голову и рассмеялся.
Заскрипев тормозами, машина остановилась возле главного входа медицинского управления. Они вошли в здание, где Крокер показал свой значок дежурному полисмену. Тот кивнул и сказал:
— Доктор Ито уже в морге.
В одной из дверей показался Винсент. Он был в зеленом медицинском халате с завязками на спине.
— Привет, Ник, — сказал он мрачно, пожал руку Крокеру, и все вместе они прошли в морг, где вскрытие уже началось. Винсент описал детали, которые обнаружил.
— Убийца был необычным человеком, — заключил он. — Смотрите, как разворочено солнечное сплетение и ребра.
— О боже, — сказал Крокер. — Я никогда не видел ничего подобного. Его как будто избили бейсбольной битой.
Винсент покачал головой.
— Нет, лейтенант. Это удары человеческих рук.
Крокер фыркнул.
— Чепуха! Человеческие руки не могут нанести таких ран за короткий период времени. Кулаки того, кто это сделал, должны были быть, как молот.
— Это не кулак, — сказал Винсент.
Крокер уставился на него.
— Не уверен, что понимаю вас, доктор.
— Лейтенант, — сказал Николас. — Терри был сенсей, мастер кендзюцу, каратэ и айкидо. Ни один человек не смог бы приблизиться к нему, если только…
— Если только что? Я хочу услышать все до конца, — скрестив ноги, Крокер прислонился к косяку двери.
— Существует техника кендзюцу, разработанная и описанная Миямото Мусаси, великим японским фехтовальщиком. Она называется Удар Телом. Используя одно плечо…
— Тогда этот парень, должно быть, похож на танк, — сказал Крокер.
— Напротив, — возразил Николас, — его торс может быть намного меньше, чем, скажем, у Винсента. Мы говорим не столько об обыкновенной физической силе, лейтенант, сколько о силе внутренней.
— Послушай, Линер, единственную «внутреннюю силу» я видел в фильме «Кун Фу», но я не верю в эту чушь.
Николас улыбнулся.
— Тогда нам придется начать твое обучение, лейтенант.
— Катана Терри, — вмешался Винсент, — лежал почти возле него.
— Да, — сказал Крокер. — Но на нем не было следов крови. Никакого другого оружия найдено не было. Дьявол. Я ничего не понимаю.
Николас засмеялся.
— Не думаю, что все можно объяснить за несколько минут.
— Хорошо, у меня вагон времени. — Крокер достал спичку и сунул ее в рот. — Я давно не ел. Что, если мы обсудим это за обедом?
* * *
Распрощавшись со своим последним пациентом, Дифорс покинул кабинет и выехал на побережье. Он постоянно связывался с Рэем Флорумом, но дело о двойном убийстве не продвинулось ни на йоту.
Мысли о ниндзя не покидали его всю дорогу до дома Юстины. Его терзали ночные кошмары. В своих снах он постоянно возвращался в непроходимые джунгли Филиппин, воспоминания мучили доктора.
Припарковав машину возле дома, он поднялся на крыльцо и постучал в дверь. Позади него шумел океан. Визжали дети, когда их окатывали прохладные волны. Пляж пестрел загорелыми телами в ярких купальных костюмах.
Юстина открыла дверь и улыбнулась.
— Привет. Что привело тебя сюда?
— Ничего особенного, — солгал доктор Дифорс. — Я ехал мимо и решил зайти. Мы не виделись с начала лета.
Юстина засмеялась и отошла в сторону, пропуская его в дом.
— Хочешь выпить? — спросила она. — Джин и тоник?
— Хорошо бы.
Юстина ушла на кухню.
— Здесь очень спокойно, — сказал Дифорс. — Тебя кто-нибудь навещал?
— Что? — переспросила она, кладя в стакан лед. — Я не слышу тебя.
Дифорс прошел в кухню.
— Тебя кто-нибудь навещал?
Юстина протянула ему стакан и стала готовить себе коктейль.
— Только Николас. — Она отпила из стакана. — Я люблю покой и всегда чувствую себя неуютно среди большого количества людей. — Они прошли в гостиную и сели на диван. — На работе совсем другое дело. Я не люблю смешивать эти два понятия.
Доктор Дифорс кивнул.
— Понимаю тебя, я тоже не люблю этого.
Юстина посмотрела на него поверх стакана.
— Скажи, док, — сказала она. — Ты ведь пришел не просто так?
— Я пришел проведать тебя.
— Я не больна, — возразила она.
Доктор Дифорс улыбнулся.
— А я ничего и не говорю. Это не деловой визит.
— Вижу. — Ее взгляд пронзал насквозь. — Тебе звонил Николас?
Он облегченно рассмеялся.
— Знаешь, ты напоминаешь мне Кэти, мою младшую. Она ничего не упустит. — Он кивнул. — Ник звонил сегодня утром.
— Лучше бы он позвонил мне.
— Ему сейчас нелегко.
Юстина покачала головой.
— Они ведь были его друзьями. Я не хочу навязываться ему, у каждого из нас своя жизнь.
* * *
— Девушки позаботятся о вас, месье. — Метрдотель махнул рукой в сторону крутой и темной лестницы..
На втором этаже был занят только один столик возле двери. Задняя часть комнаты находилась как бы на возвышении, позади которого шел ряд окон.
Две девушки-официантки были очаровательны. В темных блузках и коротких юбках они говорили с едва заметным акцентом.
Крокер направился к столику возле окна, одна из официанток тут же подошла к ним и протянула меню.
— Как давно ты знаешь Танака? — спросил Крокер. Глазами он пробегал меню.
— Около шести лет, — сказал Николас. — Мы познакомились в школе кендзюцу.
— Здесь?
— Да. Я до сих пор ее посещаю. После обеда я могу тебя туда сводить.
— Начало моего обучения? Хм-м, думаю, что закажу мясо и яичницу.
Девушка поставила на стол их выпивку, кир для Николаса и майерский ром для Крокера. Крокер сделал заказ, Николас заказал то же самое. Когда девушка ушла, он продолжал:
— А где Танака достал средства для содержания школы?
— Наверное, заработал. — Николас отхлебнул из стакана. — Кажется, у него было немного денег, когда он приехал сюда. Его мать кое-что оставила ему после смерти.
— Сколько?
Николас пожал плечами.
— Понятия не имею. Его семья считалась состоятельной, но в ней было девять детей.
— И где же они?
— Насколько я знаю, в Японии. Терри был единственный, кто уехал.
— А его отец?
— Убит во время войны.
— Хм-м. — Крокер наморщил лоб. — И все-таки для открытия школы нужна была немалая сумма.
— К чему ты клонишь?
Крокер пожал плечами и отхлебнул из стакана.
— Он мог взять заем, но был не в силах расплатиться.
Николас покачал головой.
— Терри выплатил последний взнос еще девять месяцев назад. Школа процветает.
— Кто-то там занимается?
— Еще как. Лейтенант…
Крокер предупреждающе поднял ладонь.
— Я просто рассматриваю все возможные обстоятельства. Ты уверен, что он был честным человеком? Ты ведь не мог находиться рядом двадцать четыре часа в сутки.
— Это не обязательно. Я знал его. Поверь мне, Терри не занимался ничем противозаконным.
— Значит, мы по-прежнему топчемся на месте. — Он принялся за еду.
Николас сидел неподвижно. На шее сильно пульсировала вена, в голове будто пронесся смерч. Голос предков призывал к мести. Его пальцы под столом стали твердыми, как ножи, мускулы — крепче стали. Он превратился в живую машину-убийцу.
Крокер посмотрел ему в глаза.
— Твоя еда остывает. — Он снова принялся за обед, не подозревая о перевоплощении своего собеседника.
— Идем, — сказал Николас, поднимаясь. — У нас есть дела, не терпящие отлагательств.
* * *
Двенадцать человек в белых штанах и рубашках стояли друг против друга, в руках каждого была деревянная палка. Крокер принял бы их за мечи, если бы не полное отсутствие на них режущих кромок и острия. Все эти люди были японцами, большинство примерно в двадцатилетием возрасте, хотя Крокер видел одного подростка и двоих, кому было явно за сорок.
Человек в сером кимоно стоял между двумя группами из шести человек. Он был невысокого роста и полностью лысый, что затрудняло определить его возраст. Крокер решил, что ему где-то между сорока и пятьюдесятью. Человек вскрикнул, и обе группы атаковали друг друга деревянным оружием.
— Это класс кендзюцу, лейтенант, — сказал Николас. — Лучший на Западе и один из лучших на Востоке.
Крокер восхищенно наблюдал за борьбой, прерываемой теми же пронзительными криками. Но все приемы исполнялись в таком медленном темпе, что ему казалось, — их едва ли можно использовать в настоящей драке.
Прозвучал звонок, и по отрывистой команде сенсея бойцы разошлись, подняв свои деревянные мечи. Затем некоторые из них сели в позу лотоса, другие остались на своих местах.
Николас повел Крокера по отполированному полу к тому месту, где стоял мастер кендзюцу. Он поклонился и что-то сказал тому на японском, сенсей ответил и протянул руку Крокеру.
Крокер пожал ее. Рука была тверда, как сталь. Учитель улыбнулся.
— Это Фукасиди, — сказал Николас Крокеру. — Тебя я уже представил.
Крокер отпустил руку сенсея и сказал:
— Что теперь?
— Смотри, — сказал Николас.
Фукасиди повернулся налево и что-то отрывисто произнес. Один из учеников подошел к ним. Он поклонился Николасу, протянув ему деревянный меч. Фукасиди о чем-то бегло переговорил с учеником, и тот кивнул.
Ученик был высокий и статный, с жесткими чертами лица и быстрыми умными глазами. Он и Николас встали друг против друга, чуть согнув колени и держа наготове свои деревянные мечи.
— В кендо существуют пять разных позиций, — сказал Николас Крокеру, не отрывая взгляда от ученика. — Три из них основные, две другие используются по обстоятельствам. Эти пять элементов считаются главными в кендзюцу, лейтенант.
С этими словами он атаковал противника с такой скоростью и силой, что Крокер даже подскочил от неожиданности.
— Атака из средней позиции, — сказал Николас и повторил свои движения медленней. Он поднял свой меч так, чтобы его «острие» смотрело в лицо противнику. Тот немедленно атаковал, но Николас, сделав едва уловимое движение, отбил меч противника вправо.
Николас замер с мечом, поднятым высоко над головой, в верхней позиции. Ученик вновь атаковал, и в то же мгновение Николас нанес удар.
Николас опустил меч вниз. Противник, наступая, поднял меч для замаха, но Николас парировал удар и тут же нанес удар по руке соперника.
Ученик снова атаковал, нанося удар справа. Николас держал меч слева, чуть ниже пояса. Парировав выпад, он нанес ответный удар по плечу.