— Кто бы сомневался. — хмыкнула я. На меня выразительно посмотрели, а я подняла руки в жесте «сдаюсь». — Молчу, молчу. — правда молчала я не долго. — Какие еще причины?
— Как я уже говорил, ты меня устраивала, тем более, что я не намеревался терять время на расторжение брака, и жениться заново.
— К чему такая спешка? — нахмурилась я, задавая мучащий меня вопрос. — Ты сам сказал, что у тебя проблем с женщинами нет. Я уже молчу о твоем титуле. Зачем, в таком случае, тайно обращаться в брачное агентство и жениться на первой встречной?
— У меня есть на то свои причины, и тебя они не касаются. — говорил он вроде бы насмешливым тоном, но вид имел такой, что я приняла за благо, не уточнять. Ладно, дело его. Для меня эта информация мало что сделает, в любом случае. Раньше чем через год я вряд ли получу развод. — Так как брачный договор ты перед подписанием не читала, так и быть, пойду тебе на некоторые уступки. Есть пожелания?
— Развод? — с надеждой спросила я.
— Только через год. — хмыкнул он и вновь пригубил вино.
— Не много ли алкоголя для такого времени? Я должна что-то знать? — с намеком на чье-то пьянство, спросила я.
— Да. Рука у тебя тяжелая. — хохотнул он. — Вино — это анестезия.
— Это не рука, а хрустальная мыльница. Кому вообще понадобилось делать мыльницы хрустальными?
— Не знаю, должно быть прежним хозяевам. — безразлично отозвались из стакана. — Я приобрел это имение пару месяцев назад. Пока что, тут все как при прежних хозяевах, кроме слуг — их я нанял новых.
— Зачем новый дом?
— Чтобы было где спрятаться от журналистов, которые непременно бы осадили мой дом в городе, после известия о женитьбы.
Я хотела сказать, что кто-то слишком много о себе возомнил, но вспомнила о титуле мужчины и нехотя согласилась с ним. Таки да, останься мы в городе, и житья бы нам не дали, как минимум месяц. Такие персоны как герцог, просто не имеют права утаивать свою свадьбу, так как личности они публичные, и должны выносить свою личную жизнь на показ общественности. Кому и почему они должны — не понятно, однако, секретную свадьбу герцога Венеса, вряд ли оставят в покое.
Отдаленный дом в глуши и разбитая дорога к нему, сразу стали обоснованными необходимостями.
— У меня в городе книжный магазин, который требует моего внимания. — начала я. — Буду благодарна, если ты разрешишь ездить туда, хотя бы раз в неделю.
Доверенность я все же оформила, правда, не на Блису, а на брата, так как нотариуса он вызвал к нам домой, а требовались подписи и того, на кого доверенность оформляется. Ивар, клятвенно, обещал, что присмотрит за моим магазином. Причин не доверять ему, у меня не было, но сердце, за любимое детище, болело.
— Хорошо, но только в сопровождении. — я хотела возмутиться, мол, зачем, я же не маленькая, но меня перебили:- Не спорь. Ты теперь герцогиня, Агата. Что автоматически делает тебя мишенью не только для прессы, но и для злоумышленников.
Мда, об этом я, как-то, не подумала. Обреченно кивнула и уставилась в окно. Лишний повод, почему я хочу развод.
— Я все хотел спросить, почему ты так против замужества? — донеслось до меня, что заставило задуматься. Так сразу на вполне очевидный вопрос и не ответишь.
— Все и сразу, я так полагаю. — развела я руками, немного сместившись в кресле, так как успела затечь нога. — Я тебя знать не знаю. Стоит ли меня винить, что я не прыгаю от радости, выйдя замуж за тебя, да еще при таких, нелепых, обстоятельствах? А вдруг у меня уже был жених, а тут эта свадьба? Такую возможность не исключай.
Однако, информацию о возможном женихе пропустили мимо ушей, словно он даже не допускал такого варианта. А это, уже, обидно!
— Ну, я тебя тоже не знаю, так что мы в равных условиях. Для того, что бы это исправить, у нас будет время. Но я о другом. Ты красивая, молодая, не глупая, при титуле и деньгах. Ко всему прочему, у твоего брата брачное агентство. Имея ввиду все вышеперечисленное, довольно странно, что ты не замужем, если только сама этого не хотела.
На его вопрос я упрямо сжала губы. То, что он мне муж, еще не делает нас настолько близкими людьми, чтобы я ему тут морально оголялась. Достаточно с него лицезрения моего белья.
Видя, что отвечать я не собираюсь, он задал другой вопрос:
— Позволь спросить, что ты делала в моей комнате?
— Что? — прошипела я, вскакивая.
— Если бы не прилетевшая мыльница мне в лоб, я бы подумал, что ты решила таким образом о чем-то договориться. — хохотнул он, довольный моей реакцией. Создавалось впечатление, что у него появилось новое хобби — доводить меня до бешенства. Стоит признать, он начинает становится в этом деле мастером.
— Учитывая опыт леди Лоранс, полагаю, ничего бы из этого не вышло, а я отправилась восвояси? — хмыкнула я, беря себя в руки, делая мысленную пометку, что нужно прекращать забавлять это Хамло. — Что ж, нужно взять на заметку. Возможно, именно так и поступлю.
— Хочу напомнить, что ты, в отличии от леди Лоранс, уже моя жена. Следовательно, твою попытку «договориться», — он сделал пальцами соответствующий знак в воздухе. — я восприму, как предложение к супружескому долгу.
— В договоре сказано — только с согласия обеих сторон. — напомнила я, настороженно.
— Конкретно с тобой, вероятнее всего, я с готовностью соглашусь. Так что, на твоем месте, я бы уже уяснил, что развод ты получишь, не раньше, чем через год. Точка!
— Уверен? — нехорошо прищурилась я, понизив голос, стараясь не краснеть от его слов, но выходило плохо.
Кошмар! С этим человеком невозможно разговаривать! Я при нем краснею чаще, чем от той книги, что однажды брат по неосторожности оставил в общей комнате, после его посиделок с друзьями. Хоть у меня в магазине торгуют разными книгами, порой даже откровенными любовными романами, они и близко не стояли с той, что брат привез с востока. Тогда краснея и бледнея по очереди от каждой страницы, я узнала, что в браке существует на порядок больше поз в постели, чем общепринятые две — три.
— Более чем. У меня три сестры. Все ваши женские штучки, мне хорошо известны. И поверь, жизнь меня к ним подготовила. — хмыкнул он, заставляя мои идеи, по вынуждению к разводу, померкнуть, но не угаснуть окончательно. Еще посмотрим, кто кого! — Так ты не ответила, что ты делала в моей ванной, да еще в белье?
— Я решила, что это моя комната. — сложила я руки на груди и воинственно посмотрела на… мужа. Боже, жуть какая, привыкну ли я когда-нибудь?
— Это, конечно, интересное заявление, но чем тебя не устроили другие, и ты решила поселиться в той, что я уже занял?
— Это ты виноват. — надула я губы, сразу вспоминая мое прибытие сюда.
— Почему-то, я не удивлен. — заметил он со вздохом и выгнул бровь. — Мне вот интересно, в чем я успел провиниться, даже дома, в момент твоего приезда, не находясь?
Я, не скупясь на описания, рассказала всю историю. Как измучилась в дороге, как с трудом прошла за порог, как узнала, что обо мне не только не в курсе, но еще и комнаты для меня нет. Поэтому я заселилась в первую попавшуюся. И не моя вина, что Хамло приехало первым. Нужно было заранее слуг предупреждать. В довершение ко всему, я высказала герцогу все, что о нем думала.
— Согласен, некрасиво получилось. Тут ты, пожалуй, права — я виноват, что не предупредил о твоем приезде. Извини. — покивал он с серьезным видом, без единого намека на насмешку. Именно поэтому, уже привыкнув, что Хамло надо мной предпочитает исключительно издеваться, стала в его извинениях искать подвох. — Я сам приехал сюда после покупки имения, только сегодня утром. Почти сразу мне сообщили о кое-каких делах. Для этого пришлось уехать. И, если честно, я про тебя забыл. Еще раз извини. — мне даже не дали ответить, как Венес перевел тему:- Хочешь есть? Лично я — очень.
***
— Агата, выходи. — постучались в дверь.
— Нет!
— Это глупо. — не отставали от меня.
— Я не выйду. — упрямилась я, разглядывая свой гардероб. Что бы выбрать?
— Ты не сможешь сидеть в гардеробной вечно.
— Вечно и не требуется. Всего год! — не согласилась я.
— Пусть год. Но прятаться это время все равно не получится.
Хм, это он меня еще плохо знает. Я двадцать с лишним лет живу затворницей. Что мне стоит ограничить свое общение еще немного? И год — не такой уж большой срок, на общем фоне моей жизни, если подумать.
— На что спорим? — воодушевилась я, натягивая домашнее платье. Оглядела себя в зеркале, что имелось в гардеробной. Миленько. Отражение мне понравилось.
— Агата, я не сомневаюсь в твоем упрямстве, но ты ведешь себя как ребенок. — заметил он. — Ты же взрослая женщина…
— Девушка. — тихо поправила я, себе под нос. Признаться, от определения «женщина» меня всегда немного корежило. Перед глазами сразу представала этакая мать, как минимум, двоих детей, слегка за… сорок и явно «побитая» жизнью, что сказывалось на внешности. Вот когда приближусь к этому видению, возможно, я и смирюсь с таким определением для себя. Но не обещаю. В душе мне всегда будет семнадцать!
— …ко всему прочему, замужняя! — не терял надежды меня вразумить наивный герцог. «Замужняя»! Какое громкое определение! Ну, уж это, определенно, не аргумент! Не в нашем случае, по крайней мере. — Ну, подумаешь, видела тебя служанка во время супружеской близости! С кем не бывает?
— Ты издеваешься? — заподозрила я. Хотя сама виновата. На кой черт, я рассказала причину, почему не хочу выходить из комнаты? Но пришлось, и я в подробностях описала, при каких обстоятельствах нас застукала служанка, и что, наверняка, должна была подумать. Уверенна, уже весь персонал в доме знает об этом! Мужчина после моих слов смеялся долго и от души, чем я воспользовалась и, с видом оскорбленной невинности, закрылась в гардеробной. Хорошо хоть, прежде чем рассказать о случившимся, инциденте, заставила герцога принести мой багаж. Не весь, но мне и одного сундука хватило. Теперь вот он правдами и неправдами пытается меня отсюда выманить.
— Совсем нет. Напротив! Я очень доволен, что все так получилось! — в каком-то отдалении от двери послышался голос «мужа». Чего это он там делает?
— Все — таки издеваешься. — констатировала я хмуро.
— Да нет же! — заверили меня громко. Послышалась какая-то возня.
— Ты что там делаешь?
— Если интересно, можешь выйти и посмотреть.
— Самый умный? — не скрывая ехидства, поинтересовалась я, заподозрив того в коварстве.
— Может и не самый, но глупым себя никогда не считал.
А любопытство тем временем все набирало обороты. А что, если только выглянуть. В щелку, одним глазком? Думаю, это никак не повлияет на мою принципиальность.
Подкралась к двери, медленно и осторожно приоткрыла небольшую щель… и чуть было не вывалилась наружу. Дверь с другой стороны резко дернули, но упасть не позволили. Меня подхватили крепкие руки и вернули в вертикальное положение, прежде чем я успела испугаться близкому знакомству с полом.
— Попалась. — усмехнулись у меня над ухом и я поспешила дернуться в сторону. Видно, день был явно не мой (как и весь ближайший год, полагаю), я оступилась, и вновь чуть не слилась в страстном поцелуе с напольным покрытием. Каменным, кстати говоря. Но, муж у меня оказался ревнивым, и такое «близкое» знакомство мне не позволил, ухватив за руку и дернув обратно. От резкой смены направления, я растерялась и практически рухнула на широкую грудь. Для верности, меня еще и крепко прижали к себе. Чтобы не глупила, видимо.
— Пусти. — буркнула я куда-то в его грудь, так как отстраниться не было никакой возможности. А парфюм у него, должна признать, приятный.
Быть может, я покажусь странной, но помимо прочих вещей в человеке, я отдавала большое значение и тому, как он пахнет. Злоупотребляющий или, наоборот, пренебрегающий парфюмом, у меня вызывал иррациональное чувство неприязни. Именно поэтому я ревностно относилась к туалету Ивара, самостоятельно выбирая ему парфюм. Брат, конечно, посмеивался, но ничего против моих странностей не имел. Да и мой выбор, по его словам, вполне устраивал Ивара.
— А падать ты не собираешься? — насмешливо поинтересовались у меня. А вот это уже оскорбительно! Он что, считает, будто я неуклюжая? Хамло!
— Я — нет. А вот тебе организовать горизонталку могу, если сейчас же не пустишь. — прошипела я, но толку не возымела. — Ты меня слышишь?!
— Я думаю.
— О чем? — не поняла я. Как по мне, так сейчас не тот момент, когда можно придаваться размышлениям.
— О «горизонталке». — последовал ответ. — Знаешь, я считаю не справедливым, что теперь весь дом считает, будто моя жена меня изнасиловала, а я этого даже не помню, несмотря на непосредственное участие.
— Изнасилование?! — ушам я своим не поверила, пропустив все остальное. Я даже голову задрала и на удивление, мне это позволили.
— Конечно. — серьезно кивнул он, а в глазах так и плясали черти. — То, что ты меня предварительно оглушила, только подтверждает это. — продолжал он издеваться.
— Я тебя не оглушала! — возмутилась я. Ну… не намеренно, и не для этих целей. Короче!
— А мыльница в лоб — чем не оглушение с последующим намерением изнасилования? — не унимался он, и если бы он меня предусмотрительно не удерживал, я бы его прибила. А после сказала бы, что в состоянии аффекта!
— Видимо, ты по ней уже успел соскучится. — прищурилась я. — Встречу могу организовать.
— Только если ты в деталях и лицах повторишь сцену, при которой нас застукала служанка. — не остался он в долгу. — Меня очень интересует момент, где ты сидишь на мне… «в черном», и пытаешься порвать на мне одежду.
— Не пыталась я ничего рвать!
— Тебе виднее. Вот видишь! Я просто обязан знать все в подробностях! Так что давай, раздевайся. Я пока за мыльницей схожу.
Я так опешила от его слов, что пропустила момент, когда меня отпустили и отошли на безопасное расстояние.
— Ну, ты..! — я даже слова подходящего для него не нашла. Все известные мне ругательства (неприличные в том числе, о знании которых я никогда не признаюсь, так как леди подобное знать не должны), как мне казалось, и на сотую долю не могли охарактеризовать это Хамло. О, кстати. — Хамло!!! — рявкнула я, и забегала взглядом по комнате, в надежде найти подходящий «снаряд». Я уже знаю, куда буду целиться в этот раз. Но мои планы опять не осуществились, так как, оглядев комнату, я замерла в шоке. — Какого…?
Комната потерпела некоторые изменения. От прежнего порядка не осталось и следа. Вся кровать разворочена, простыни смяты, покрывало вообще частично валяется на полу, словно его скидывали второпях. Подушки разбросаны по комнате в живописном беспорядке. Одна из них, вообще, частично порвана и из нее торчат перья. Рядом с ней, на ковре валяется мужская рубашка. Даже с моего места видно, что пуговиц на ней не хватает. Они, впрочем, быстро отыскались, разбросанные недалеко, от своего прежнего пристанища. Подняла взгляд на мужчину, что с интересом следил за мной, с легкой улыбкой на губах. Опустила взгляд ниже лица и поняла, что мои подозрения оправдались — на мужчине сейчас был длинный халат. В вороте открывалась голая кожа. Посмотрела ниже и облегченно выдохнула. Брюки и обувь были на месте.
— Как это понимать? — строго спросила я.
— Я решил поддержать легенду о бурной встрече молодоженов. Твой сценарий с любовью на ковре мне понравился. Но я консервативен, и решил после ковра, перенестись на постель.
— Зачем все это? — опешила я от его «сценария», и на всякий случай сделала робкий шаг подальше от Венеса. А ну как буйный? Или это результат его близкого знакомства с хрустальными изделиями?
— Пока будем обедать, в комнату придут прибраться. Мне нужно, чтобы слуги при надобности безоговорочно подтвердили, что брак у нас самый, что ни на есть, настоящий.
— Для чего тебе это?
— Позже объясню. — отмахнулся он и задорно улыбнулся. — Скажи, здорово получилось? — кивнул он на дело рук своих, довольно рассматривая бардак.
— Как- то это… — попыталась я подобрать слова, вот только не выходило. Как объяснить человеку, что «это» — слишком? Бросила осторожный взгляд на мужчину, отметив, что хоть он для своих лет и выглядит неплохо, но подобные «подвиги» на супружеском ложе, как-то сомнительны.