Быстро соскочила с постели и завернулась в шелковый халатик, что оставила вчера перед сном в кресле.
— А ты не волнуйся. — пытаясь успокоиться уже проверенным способом процедила я, считая в уме до десяти. Не помогло, и увеличила количество мысленных цифр. Так уже лучше. — Тебя мое белье и я сама, вообще никак не касаются.
— Ну почему же?! — усмехнулся он, окидывая меня оценивающим взглядом. Кажется, я стала преданной поклонницей хрустальных мыльниц. Тот, кто их придумал — гений! Очень многофункциональная вещь. И красиво и удобно. Ей можно даже обороняться или учить уму — разуму зарвавшихся типов. — Мы все же женаты. Мало ли, как жизнь повернется.
— Ко мне она уже повернулась. — фыркнула я. — И поверь, совсем не тем местом, с которым принято здороваться.
— Кажется, ты явно преувеличиваешь свое бедственное положение. — не поверили мне. Он что, действительно считает, что от такого подарка, как он, я должна прыгать жизнерадостной козой, страдающей слабоумием и благодарить богов, что меня «осчастливили»?
Свои сомнения я не постеснялась озвучить, чем вызвала волну негодования.
— А что тебя не устраивает? — возмутился «оскорбленная невинность» и даже с постели встал, а мне открылся вид на вполне простые клетчатые спальные штаны. Все бы ничего, вот только расцветка у них уж больно яркая, аж в глазах рябит. — Молод, богат, умен, хорош собой. — стал перечислять этот, явно не скромный, обиженный в лучших чувствах, аристократ. — Да я герцог! — подвел он итог.
То, что он герцог, по его мнению, говорит само за себя? Так, что ли?
— Хамло, пьяница и бабник. — поспешила я открыть ему глаза на то, как обстоят дела на самом деле. Все вышеперечисленное разом перекрывает его перечисленные «сомнительные» достоинства.
Я прямо видела, как мужчина сдерживает себя, чтобы не наговорить лишнего. В этот момент я его немного зауважала, так как он с собой справился, прекратил краснеть и пучить глаза. Пару раз вздохнул — выдохнул и пригладив всклоченные после сна волосы, спокойно сказал:
— Об этом я и хотел поговорить.
— Говори. — великодушно разрешила я, плюхнувшись на кресло и с интересом уставилась на мужчину. Он сел в соседнее и тоже внимательно на меня посмотрел. Кажется, у меня появилось чувство дежавю. Не к добру это. Не хватало, чтобы такие посиделки стали у нас традицией.
— Не знаю, с чего начать.
— Начни с начала. — посоветовала и приготовилась слушать. Чувствую, услышанное будет интересным. — Почему ты оказался в моей постели?
Мне поведали увлекательную историю о том, что зная, своих родных, Клим предположил (и не ошибся) что те захотят явиться неожиданно. Прекрасно понимая, что я без веских доказательств, отказалась бы пускать его в постель, тот на свой страх и риск пришел ко мне под утро (здраво рассудив, что ночью его семейство не станет разъезжать, а вот ранним утром — пожалуйста). Помня о том, что его младшие сестры не побрезгуют вломиться в спальню брата, он что-то в этом духе и предполагал.
— И часто твои сестры позволяют себе такое? Почему им вообще это прощается?
— Пойми, — вздохнул Венес. — Все несколько не так, как ты думаешь. Моя семья… своеобразная. — с трудом подыскал он слово. — Не подумай плохо про сестер (хоть близняшки часто как кость в горле), они в какой-то степени поступают так по указке.
— Что?!
— Даша с Ташей в какой-то степени шпионки моей матери. — признался он.
— То есть, они пришли с инспекцией в мою спальню, что бы доложить о результатах твоей матери, пользуясь своим возрастом и вседозволенностью? — выгнула я бровь. В этом что-то есть. Вполне логично со стороны моей свекровушки засылать несовершеннолетних дочерей, чьи поступки можно списать на возраст. Заявись она лично, с подобным визитом или отправь кого-то из взрослых, это вызвало бы кучу вопросов и обоснованного недовольства. А так дети, наивные, несмышленые. Что с них взять? — Тогда мне непонятно, зачем было устраивать остальное представление? Они могли просто убедиться, что мы спим в одной комнате и уйти. Вместо этого, девочки «ненавязчиво» просветили меня о твоей бурной личной жизни.
— Кстати о ней. — спохватился он. — То, что они рассказали — не правда! Все было сделано и сказано для того, чтобы вывести тебя из равновесия и осмотреть, как ты отреагируешь. Эта схема мне давно известна. Собственно, именно я, по глупости рассказал чертовкам о ее принципе. Вот сейчас расплачиваюсь.
Я посмотрела на мужчину не скрывая своего скепсиса. Что-то я не помню, чтобы он возразил при сестрах хоть что-то.
— То есть, ты не приводишь в дом женщин и их, периодически не находят близняшки в голом виде? Ты не гуляешь и не возвращаешься на рассвете после пьянок?
— И да, и нет. — пожал он плечами. — Но давай по порядку.
— Давай. — усмехнулась я, мысленно готовя уши сушить на себе лапшу, что мне сейчас вдохновенно будут вешать.
— Во-первых, хочу сказать, что далеко не святой, это признаю и не хочу отрицать. — начало не плохое. Многообещающее. — Во-вторых — да, до недавнего времени я был вполне себе свободным, от каких либо обязательств, мужчиной и жил так, как считал нужным. Не скажу, что у меня бывают загулы, но я посещал с друзьями развлекательные заведения и расслаблялся. Так как повторюсь — я ни кому, ничего не был должен. Сейчас все изменилось. Хоть наш брак и считается фиктивным, я буду стараться вести себя прилично. За это можешь не переживать. — тут я вздохнула спокойнее. Признаться, этот момент меня сильно волновал. — Женщины тоже были, и, бывало, я приводил их домой. Вот только небольшое уточнение — приводил к СЕБЕ домой, так как уже лет пятнадцать живу отдельно в своем собственном доме, а не в семейном поместье, где проживает матушка с отчимом и сестры. То, что чертовки видели у меня голую женщину в спальне, отрицать не буду. Только добавлю, что было это один раз и случайно. Я действительно приучил их к конным прогулкам, но проспал вследствие бурной ночи, за что и поплатился. Сестры заявились ко мне домой, так как ждали меня возле парка, недалеко от которого я живу, и, привыкшие, что проживаю я один, не считая прислуги, вошли в спальню, чем довели до истерики мою гостью, которая больше испугалась не внезапного визита, а того, как Таша и Даша похожи. Больше подобных инцидентов не было.
— Тогда откуда они знают, сколько у тебя было женщин? Причем за определенный отрезок времени.
— Все просто. — мягко улыбнулся он, а я в который раз невольно отметила, что улыбка у него приятная, и глаза в этот момент теплеют, прямо располагая на ответную улыбку. Так, что-то я не о том думаю. — Мама уже давно хочет меня женить и тщательно следит за моей жизнью. С этой целью она уже давно внедрила в мою прислугу своих шпионов.
— В таком случае, ей должно быть прекрасно известно, о том, что мы с тобой даже толком не знакомы и ни о каких отношениях и речи быть не может.
— Ты не понимаешь. — хохотнул он с заговорщицким видом. — Моя мать знает только то, что я позволяю знать. Я знаю о ее пристальном внимании к моей жизни, она знает о моем знании. Поэтому не удивится, что я мог скрыть от ее шпионов такую персону как невеста.
А вот тут я, наконец, поняла, в какую … попала. А я еще свою семью считала ненормальной. Между тем, я уже заочно боюсь свою свекровь с ее шпионскими замашками и комплексом деспота семейного масштаба, ее дочек близняшек с их недетскими развлечениями. А это я еще про Нину не знаю и про отчима герцога. Может ли мне повести хоть в этой малости и они окажутся нормальными?
***
Хоть Венес и подготовил меня к встрече, в общих чертах рассказав о том, что меня ждет, мандражировать я не переставала. И даже не потому, что этой встречи опасалась, будто приходилось ступать в лабиринт минотавра, с не меньшим количеством ловушек. После предостережений герцога и экстравагантного знакомства с близняшками, я бы не удивилась, обнаружив, что у свекрови, как у упомянутого мифического существа, на голове растут рога. Я, скорее, удивилась бы их отсутствию, так как предстоящая встреча описанная Климом, заставляла обливаться потом ужаса и представлять себя разведчиком вражеского государства под прикрытием, готовым в любой момент лишиться жизни, при раскрытии своего инкогнито.
От подобных мыслей у меня ненавязчиво зачесалось мое основное место для притягивания приключений, как бы намекая, что в подобной ситуации мы ни разу не были, совершенно к этому не готовы, и вообще не наш уровень. Я со своей частью анатомии была полностью солидарна, вот только подленькая мысль о неустойке с заоблачным количеством нулей, несколько портило впечатление от редкого единодушия меня и собственной интуиции.
Против обыкновения, в гардеробной и перед зеркалом, я провела в два раза больше времени. Вопреки здравому смыслу, зная, что брак фиктивный, и общество родственников герцога мне терпеть относительно недолго (следовательно, их мнение меня особо волновать не должно), я не хотела ударить в грязь лицом. В конечном итоге, после примерки трех нарядов, и желания примерить четвертое (так как все предыдущие, на мой скромный вкус, не подходили случаю), нетерпеливый герцог просил поторопиться, сообщив, что ждут только меня.
Недовольно поджав губы и кинув последний взгляд в отражение, пришлось показываться перед ясные очи «супруга», ожидая новую порцию едких замечаний по поводу моего вида. Вопреки ожиданию, таковых не последовало. Венес оглядел меня очень внимательным взглядом со странным выражением на лице и после недолгого молчания заметил:
— Прекрасно выглядишь.
Поначалу я думала это такая завуалированная издевка, но, сколько не всматривалась в герцога, подтверждения моему предположению не нашла. От похвалы я немного расслабилась.
И вот сейчас я спускаюсь под руку с «мужем» в гостиную, всеми силами борясь с собой и жгучим желанием сбежать. А все потому, что ловлю себя на иррациональной мысли, что переживаю как настоящая невеста перед знакомством с родителями жениха. То, что я знаю некоторые особенности новоиспеченных родственников — ситуацию усугубляет.
Стоило нам войти и разговоры смолкли, а наша пара стала центром внимания. Под гнетом чужих взглядов, я молила всех, кого только можно молить, чтобы вот прямо сейчас земля под ногами у меня разверзлась, и я провалилась куда угодно, но подальше от любопытных глаз.
Несмотря на мое явное нежелание, герцог провел, незаметно упирающуюся, меня в центр комнаты, где расположились гости.
На диване сидели уже знакомые близняшки и не сводили с меня внимательного взгляда пытливых ученых, не обремененных нормами морали, встретивших уникальный организм и готовых скрупулезно конспектировать как этот уникум будет вести себя в той или иной ситуации.
Возле незажженного, ввиду светлого времени суток и теплой погоды, камина, стояла незнакомая девушка, и со скучающим видом осматривала меня. Судя по внешности, что очень похожа на близняшек — это Нина, средняя сестра герцога. Мне девушка почему-то понравилась сразу. Наверное, потому, что обратила на меня ровно столько внимания, сколько уделяют прохожему на улице, после чего отвернулась и с тем же скучающим видом стала рассматривать что-то за окном. Видимо, пейзаж на улице был более интересен, чем неожиданная жена брата. Мне бы оскорбиться, но наоборот проникаюсь к блондинке все большей симпатией и благодарностью.
И в завершение, я перевела нерешительный взгляд в кресло рядом с диваном, где сидели Таша и Даша, и наткнулась на прямой, любопытный взгляд с легким прищуром и намеком на подозрительность.
Та-дам! Свекровушка!
Глядя на эту миниатюрную, не по годам моложавую женщину и мать четверых детей с яркой внешностью и милой улыбкой, я немного растерялась. Теперь понятно в кого пошли дочери. А вот Клим с ней похож очень отдаленно. Только глаза яркие и живые выдают их кровное родство.
Удивление мое увеличилось в разы, когда леди Картер (фамилия второго мужа), с сияющей улыбкой и несвойственной ее возрасту и положению резвостью подскочила с места и с детской непосредственностью заключила меня в крепкие объятия, даже не дожидаясь, когда меня ей официально представит сын.
— Как я рада встрече, дорогая! — пропела она звонким голосом, и облобызала в обе щеки.
Признаться, я была обескуражена подобной встречей. Я бы меньше удивилась, если бы в гостиной обнаружила свекровь, бережно полирующую тряпочкой дыбу, на которой меня, собственно, собираются пытать с пристрастием. Моя бедная, запуганная фантазия и не такие картины выдавала, поражая меня подобным разнообразием и яркостью впечатлений от мысленных сценариев.
Я весьма смутно представляла, как должны выглядеть члены семьи герцога, так как светской жизнью не интересовалась, и сейчас очень на это сетовала. Что мне мешало нормально подготовится, в те дни, что брат пытался выторговать развод? Так нет, я лишь изучила краткое досье на новоиспеченного супруга, которое, впрочем, имело только поверхностные и общие характеристики. Что, естественно, ничего мне не дало.
Но сейчас я была готова душу продать, чтобы хоть в общих чертах знать, что собой представляет его семейство.
То, что я успела себе представить из рассказов самого Клима, что наблюдаю сейчас и в чьих объятиях продолжаю упорно задыхаться — две абсолютные противоположности. Вот только что-то мне подсказывает, что ни крокодил в юбке, питающий слабость к орудиям пыток, ни божий одуван, коим она сейчас хочет мне казаться — действительности не соответствуют. Следовательно, держим ухо востро!
Пока я отходила от первого впечатления, меня успели представить. Маленький ураган домашнего масштаба в лице леди Леттиции, заверила в искренней радости, что ее «охламон» наконец остепенился, и, не выпуская моей руки, утянула в столовую, не слушая призывов к приличиям, что пытался донести до нее сын, нагло заявив, что голодна как тысяча чертей, и если не поест, то начнет кусаться. То, что при последних словах она мне подмигнула, не оставляло сомнений, кто конкретно станет жертвой ее голодного настроения. Так что я спешно передумала отговаривать ее в чем-либо и покорно последовала за ней.
Что примечательно, с того момента, когда я имела неосторожность переступить порог гостиной, не успела сказать и слова. Хотя, по-моему, это никого, кроме меня не смущало. Или так и было задумано, или дело привычное, и никто не обращает на поведение матери семейства внимание.
Я искренне пыталась припомнить хоть намек на любую сплетню, что доходили до моих ушей, относительно леди Картер. Но с прискорбием поняла, что потерпела поражение в борьбе со своей памятью. Сюжет любой прочитанной мной книги, за последние пять-шесть лет — пожалуйста, могу воспроизвести почти дословно. Все, что касается реальной жизни и существующих людей — до ничтожного мало!
Впервые начала задумываться над словами брата, что девушка я, мягко говоря, странная. Пожалуй, в этом определении, что-то есть. Но, вслух ни за что не признаюсь в этом!
***
Прошло около часа, голод был утолен, радушное настроение было возвращено, а я перестала опасаться за целостность своей шкурки. Во всяком случае, от укусов. Все это время я сидела словно на пороховой бочке, стараясь не упускать нить разговора, которую вела свекровь. Причем на разные темы и с разными людьми, переключаясь так быстро, что было сложно сориентироваться, к кому конкретно на данное время она обращается. Выглядело это примерно так:
— Нинель, прекрати хандрить, от уныния появляются ранние морщины! Девочки! Прекратите сбрасывать еду под стол! Я все вижу. Дорогой, прекрасный дом! Одобряю! Только слуги какие-то шуганные, неразговорчивые. Милая, ты прекрасно выглядишь, где заказывала платье? — когда я сообразила, что последнее адресовалось мне, про меня уже забыли, переключившись на других: — Таша, еще одна подобная выходка, и будешь есть овсянку неделю, на завтрак, обед и ужин! Клим, дорогой, у меня есть замечательные кандидатуры на роль управляющего. Я знаю, ты как раз ищешь нового! Нина, сладкая, как тебе такой фасон платья, как у Агаты? Как по мне очень просто и элегантно! Даша, не стоит думать, что я наблюдаю только за твоей сестрой! Мне не жалко овсянки и на двоих! Вдвоем вам не так обидно будет жить на ней неделю! Милая, ты так и не ответила, где заказываешь платья! — на этот раз я уже была внимательна и готова, но опять не успела с ответом. Я так поняла, чтобы успеть ответить на вопрос, нужно уже заранее готовиться, пока сам вопрос даже не сформулирован окончательно. — Что значит такие цвета уже не в моде?! Какая к черту разница, что в моде, если подобные цвета и фасоны подчеркивают красоту лучше, чем модные? Разве я не права, и тут мода играет не второстепенное значение? О, Таша, так ты оказывается знаток в моде, ну — ка просвети меня, на новинки сезона. Что? Бордо? Летом?! Мало того, что летом подобный цвет носить — просто смешно, так нашей Нинель, с ее кожей, он совершенно не подходит! Она в нем будет как помидор! Что «мама»?! Я уже… Милый, а сколько тебе лет? Что-то с памятью моей стало… Что, серьезно? Так много?! А я говорила, что ты затягиваешь с женитьбой! О чем это я? А! Я уже тридцать шесть… Пять? Ой, извини, дорогой… Тридцать пять лет как «мама»! Так вот, Агата, золотце, ты просто обязана открыть мне тайну личности своего портного!