Глава 1
Сегодня, спустя три дня после смерти отца, назначены похороны. Мы всей семьей стоим у гроба в большом зале торжеств, ставшего траурным. Гроб стоит на возвышении прямо в том месте, где при жизни отец восседал в кресле, когда проводил торжественные церемонии. Семье полагается быть слева от гроба, там, где у отца сердце. Справа выстраиваются помощники.
Мама стоит рядом со мной и крепко держит меня за локоть. Я чувствую дрожание ее руки и от этого ощущаю ее переживания. По бокам от нас стоят Даниэль и Алан.
Старший брат собран. Ему предстоит взять в руки власть в Скалистом Берегу. Алан разбит. Скоропостижная смерть отца разрушила его планы, надежды, мечты. Его голова поникла. Он переминается с ноги на ногу и тем справляется с волнением.
Мне тяжело на душе, очень тяжело. Всегда казалось, что отец будет рядом если не вечно, то очень и очень долго. Ведь он был далеко не старик. Вот только все сложилось иначе. Отец ушел в самое неподходящее время. Мне столько всего хотелось с ним обсудить, что не счесть. Не знаю почему, но мне не верится в его смерть. Вижу его лежащим в гробу мертвым и все равно не верю. Кажется, это какая-то ошибка. Не сегодня, так завтра или немногим позже он вернется живым и все будет как прежде. А это лежащее сейчас в гробу безжизненное тело не его, кого-то другого.
В зале много людей. Помещение полностью ими забито. Никто не разговаривает и все равно от стольких людей шумно. Каждое движение, кашель, всхлип и прочее создает звук, который сводами зала усиливается.
Гроб и нас, стоящих около него, от толпы отделяет строй гвардейцев. Они подобно оловянным фигурам застыли по стойке смирно лицом к собравшейся толпе.
Обычно когда правители умирают, прибывают другие князья нашего королевства и если не сам король, то его доверенное лицо. К нам никто не приехал. Прислали траурные письма соболезнования и тем отделались. Прочие королевства и даже наши ближайшие соседи северяне и этого не сделали. Все как будто вычеркнули отца, всю нашу семью и княжество Скалистого Берега из жизни, оставив нас в дни траура в одиночестве.
На маму тяжело смотреть. За прошедшие три дня она сильно сдала. Все это время она провела у гроба отца. По-моему, толком не ела. До сих пор она держится на ногах лишь благодаря эликсирам лекарши Надин Шелби и ее целительной магии.
До вчерашнего дня мама отлучалась только на совещания малого совета. Потом из Мелиссара прибыл Даниэль и совещания стал проводить он.
Я тоже каждый день приходил к гробу отца. Мама позволяла немного посидеть рядом, а потом отправляла заниматься учебой.
За это время мне так и не удалось ни с кем поговорить о том, что случилось в столице. Из обрывков фраз я лишь понял, что прежний король Гро Райт отрекся от престола и новым королем стал бывший князь Пятигорья Тебрион Имрич. Отец же погиб в поединке с князем Оршика Малором Гораном. Они сошлись и убили друг друга.
Всем известно — оршиканцы хорошие воины. Я был горд, что несмотря на проигрыш, отец тоже смог убить князя Оршика.
Почему произошел поединок, было слишком очевидно: король отрекся, и князья принялись спорить, кто возглавит королевство. В результате два сильных князя погибли. Из оставшихся двух слабых князей Глазвиля и Пятигорья к власти пришел последний.
Идея с передачей брату княжества Мелиссар, по-моему, заглохла. Прежний король покинул трон, а на счет нового я уже не знаю. Иначе бы Даниэль не стал бы сейчас проводить совещания и брать в руки бразды правления в Скалистом Берегу. Это бы легло на плечи Алана. Но его ни до чего не допустили. Целыми днями он либо слонялся без дела по замку либо втихаря пил вино в своей комнате.
До этого наша семья крепко стояла на ногах. Со смертью отца у нас будто выбили из-под ног громадную глыбу, благодаря которой мы возвышались над остальными княжествами. Теперь мы оказались в неопределенном положении. Мы не знаем, сможет ли Даниэль подобно отцу править княжеством и отстаивать его интересы.
Траурную церемонию возглавляет консильери. Он вышел вперед и объявил всем, что настало время прощаться. Люди стали выстраиваться в очередь. Традиция такова, что первыми подходят к мертвому правителю помощники. Они касаются гроба, произносят что сочтут нужным и тем прощаются с усопшим. Дальше к гробу подходят слуги и всякие сторонние люди. Семья прощается последней.
Помощники отца начинают по очереди подходить к отцу со стороны ног и касаться края гроба. Короткое прощание и к гробу подходит следующий. Консильери прощается последним. Он задерживается немного дольше других. Я замечаю в его глазах отблески влажности.
Иган отходит и к гробу потянулась толпа. Я бегаю глазами по десяткам лиц. Безучастных нет. Тут собрались все свои. Это жители Скалистого Берега. По лицам людей я замечаю, они прощаются не только с отцом. Они прощаются с тем благополучным временем, которое было при нем. Тем бурным ростом, могуществом, влиянием княжества в нашем королевстве, да и во всем мире. Все понимают, что дальше этого не будет. Грядет время перемен. Время неминуемого упадка. Вряд ли Даниэль сможет править также как отец. Во всяком случае, не в ближайшие годы. Но может быть, это мне так кажется. Я это чувствую и полагаю, что также чувствуют и другие.
В подходящей к гробу толпе все перемешаны. Слуги, крупные и мелкие торговцы с купцами, главы гильдий, ремесленники, землевладельцы и прочие чередуются, смотря, кто как встал в очереди. Никто не старается пролезть вперед. Дальше все равно выйдут во двор и будут сопровождать гроб до усыпальницы.
Среди последних к гробу подходит Сир Бакки Таль. У весельчака вечная широкая улыбка во весь рост. Сейчас его лицо впервые передо мной предстало в траурном виде. Он не задерживает с прощаниями. Касается гроба и отходит. Его сменяет палач Кред. Невероятный здоровяк плачет и не скрывает этого. Из-за слез все его лицо влажное. Он без конца размазывает слезы по лицу, а они все равно продолжают течь. Кред смотрит на отца, учащенно кивает и что-то бормочет себе под нос. Из-за волнения он забывает коснуться гроба и отходит в сторону, на этот раз двумя руками пытаясь стереть льющиеся рекой слезы.
Теперь наша очередь. Мама сильнее хватается за мою руку. Я чувствую, она не хочет трогаться с места. Алан первым выходит вперед, говорит: «Прощай отец», едва касается рукой гроба и пятится обратно к нам.
Даниэль подходит к гробу, крепко берется за край и долго смотрит на лик отца. Губы брата что-то шепчут. Доносятся обрывки фраз. Брат клянется отцу достояно править Скалистым Берегом.
Старший брат заканчивает и смотрит на нас с мамой. Я пытаюсь ее подвести к гробу, но она противится.
Даниэль идет к нам и берет маму под руку с другой стороны. Вместе мы подводим маму к отцу. Она хватается обеими руками за гроб и у нее начинают литься слезы.
Теперь я держу маму за локоть. Боюсь, что с ней может начаться истерика или упадет в обморок. Даниэль со своей стороны просит ее успокоиться.
Мама произносит: «Прощай» и начинает плакать навзрыд. Крепче беря ее под руки, мы с Даниэлем отводим ее в сторону.
Консильери дает команду гвардейцам поднести крышку гроба. Но я так и не успел попрощаться с отцом. Как в то злополучное утро, когда он уехал разгонять бунты. Не хочу допускать той же ошибки.
Бросаюсь к гробу и хватаюсь за него. Только в этот момент понимаю, что мне совершенно нечего сказать. Будь он живой, мне столько бы хотелось сказать, а сейчас, когда его нет, и в гробу лежит мертвец, мне нечего ему говорить. Это уже не отец. Это просто мертвое тело.
— Прощай. Нам будет тебя не хватать, — говорю единственное, что приходит на ум и отхожу в сторону.
Гвардейцы накрывают гроб крышкой и начинают гвоздями ее заколачивать. Я возвращаюсь к маме и беру ее под руку. Под ударами молотов мама вздрагивает. Она смогла себя взять в руки, но слезы продолжают течь из ее глаз.
Милли подходит ко мне сзади и просит помочь одеть маме черную вуаль. Мы вдвоем надеваем на голову мамы полупрозрачную темную материю.
Шестеро гвардейцев поднимают гроб и начинают нести его через весь зал. Толпа расступается. Семья идет за гробом первой. За нами помощники и после все остальные.
Даниэль призывает Алана сменить его, а сам устремляется за гробом первым. Наверное, так полагается для наследника. Я и средний брат берем под руки маму и идем за старшим братом. За нами начинают следовать помощники отца.
Мы проходим через весь зал.
Люди расступились и сделали проход в центре. Все склоняют головы перед гробом. Слышатся всхлипывания. Многие женщины тихо плачут. Даже мужчины утирают глаза платками. В этом зале вряд ли найдется хотя бы один кому отец не помог в свое время. Все знали к кому обратиться в случае постигшего несчастья. Вот только здесь нет простых людей. Присутствуют лишь те, кто из себя что-то представляет или по долгу службы приближен к делам княжества.
Во дворе гвардейцы на минуту останавливаются перед раскрытыми воротами. Дальше они выносят гроб на дорогу и медленно по ней начинают спускаться. Мы следуем за ними. Не доходя нижних ворот, гвардейцы сворачивают на узкую дорожку слева. Тут неширокий проход, как раз чтобы можно было нести гроб. С одной стороны скала, с другой крутой спуск метров на десять вниз. Гроб вносят в грот, служащий родовой усыпальницей и кладут на свободную нишу в конце.
Гвардейцы уходят и через минуту мама не сдерживается. Она начинает кричать, плакать. С ней началась истерика. Она бросается к гробу и хватается за него. Даниэль ее обнимает, разворачивает к себе и мама, заливаясь слезами, утыкается в его грудь.
На моих глазах влажно. В горле появился ком. Кулаки глупо сжимаются, будто в преддверии драки. Это от безысходности. Я прекрасно знаю, что не могу ничего сделать. Да и никто не может. Просто терплю всю подкатывающую горечь и боль.
— Надо отомстить за отца! — восклицает Алан.
— Кому?! Мертвецу?! — чуть ли не ревет на него Даниэль.
Я молчу, не вмешиваюсь. Сейчас тот момент, когда слова не нужны. Больно, но надо стерпеть. Уверен, точно также кричит и злится семья бывшего князя Оршика Малора Горана. Но кому предъявлять претензии, если оба погибли? Предложение брата — глупость. Эту будет бессмысленное противостояние. Сойдясь в поединке, наши отцы совершили ошибку и сами же за нее поплатились. Это точка в конфликте. Нет причин создавать новое противостояние.
В подобных битвах, когда сходятся не на жизнь, а на смерть, в исход поединка вкладывается удача. Видно у отца ее не хватило, Малор Горан в свою удачу вложил больше очков и тем перебил отца. Вполне может быть отец в пылу конфликта и вовсе забыл использовать удачу и бился своими силами, как это произошло у меня в стычке со шпаной.
Если было бы можно я хоть сейчас готов отдать для отца всю свою удачу, лишь бы он поднялся и тем пусть даже на годы отложил мечту стать воином и магом. Но так нельзя. Отца уже ничем не поднять.
Наконец мама берет себя в руки.
— Надо идти за поминальный стол, — говорит она, обращаясь, наверное, больше к себе. — Надо идти…
На дороге толпа сократилась вдвое. Воины ушли в казармы, где для них накрыли поминальные столы. Для прочей знати и приближенных столы накрыты в саду замка, куда мы сейчас направляемся. Для простолюдинов поминальные столы накрыты в шатрах напротив нижних ворот.
Взяв под руку маму, мы с Даниэлем поднимаемся по дороге обратно к замку. Алан тяжело шаркая ногами, плетется позади. Нас сопровождают те же гвардейцы, что несли гроб. На дороге полно людей. Они расступаются и тем дают нам пройти.
Нас усадили за один большой стол в центре вместе с помощниками отца. Остальные садятся за отдельные столы, расставленные между деревьями. Эта часть церемонии простая. Кто желает, произносит сам себе или столу, за которым он сидит, те слова, что сочтет нужным, пьет вино и закусывает. Все длится не слишком долго. Это не празднество. Наевшись и скорее символически напившись, люди покидают поминальный стол.
Мама ничего не хочет говорить. После истерики она опустошена. Она не хочет есть. Взяв бокал вина, мама пьет маленькими глотками. Сейчас особенно заметно, насколько она устала. Всегда ровная спина все еще ровная, а вот плечи опустились.
Поочередно для всего стола говорят помощники отца. Вспоминают чего-нибудь хорошее и тем с ним прощаются. Потом говорит Даниэль. Он рассказывает, каким хорошим для нас детей был отец. Это верно. Пусть он всегда был в делах, его редко было застать свободным, но он всегда был рядом. Мы знали, случись что и он поможет. А это очень многое значит. Это я понимаю только сейчас, когда мы его потеряли.
Алан не стал ничего говорить вслух. Мне же за взрослым столом брать слово не полагается.
Понемногу люди стали расходиться. Когда осталось меньше половины, мама поднялась и сказала, что хочет побыть одна. Ее вызвалась проводить Надин Шелби.
После их ухода буквально в течение пяти минут в саду резко опустело. Люди остались лишь за нашим столом.
Алан предпочел выйти из-за стола. Помощники отца принялись разговаривать с Даниэлем о делах, так что мне тоже следовало уйти. Казначеем меня назначила мама. Теперь это назначение было под вопросом.
Я покидаю стол. Старший брат не пытается меня вернуть. Уходя, я слышу, что завтра должна состояться церемония по передачи княжества старшему брату. Из этого я окончательно понимаю, Мелиссар нам не достался. Все проделанные отцом перед смертью усилия прошли впустую.
Глава 2
Я обхожу замок, выхожу во двор и натыкаюсь на Сира Бакки Таля.
— Рей, примите мои искренние соболезнования.
Киваю в ответ. Хочу пойти дальше, но тут вовремя вспоминаю.
— Сир Бакки, вы же были с отцом в столице. Не расскажите, что там случилось?
— Сожалею. В тот момент меня с вашим отцом не было. Я только знаю, что знают все. Не более.
— Плохо. Были бы вы рядом, отец мог бы выжить. Ваше везение его бы спасло.
Во взгляде рыцаря появляется неуверенность.
— Может быть, — отвечает он, пожимая плечами. — Случайно не знаете, когда можно будет обратиться к княгине?
— В ближайшие дни ее лучше не беспокоить. Сейчас всеми делами занимается Даниэль.
— Да я уже к нему подходил. Он отправил к консильери.
— Так обратитесь к нему? Что у вас за вопрос?
— Да так. Ваш отец кое-что обещал, но тут эта смерть и не получилось.
Во дворе появляется Иган Велни и я киваю на него. Пока тот не скрылся, рыцарь громко обращается к нему:
— Иган, у меня к вам дело.
Сир Бакки устремляется к нему, а я, изображая безразличие, остаюсь стоять на месте. Просто стало интересно, что рыцаря так беспокоит, что даже в день похорон он так отчаянно лезет в глаза.
— Я по поводу награды за Мелиссар.
Консильери останавливается и с недовольством меряет его взглядом.
— Вы выполнили приказ Трола?
— К сожалению, не получилось.
— Так о какой награде может быть речь? Или вы думали, что я забыл о данном вам приказе? Напомню, я никогда ничего не забываю. Можете дальше не тратить время на поиски. Девица больше никому не нужна. Сами видите, все кончено.
Сир Бакки едва ли не в голос сокрушается и уходит. Я так ничего и не понял из их разговора.
Все эти дни меня распирало от любопытства, а обратиться было не к кому. Все помощники отца были заняты. Сейчас, когда я застал консильери, не хочу его упустить.
— Иган, уделите пару минут? — обращаюсь к нему и тем вновь заставляю его остановиться.
— Рей, мне нужно срочно в город. Если что-то важное — говорите.
Ну и что спросить, когда у меня к нему тысяча вопросов? Ведь консильери всегда был в курсе дел отца. Знать все обо всем, это его работа.
— Можете рассказать, что случилось в столице?
Чувствую, консильери не хочет говорить. Можно было не обращаться. Сейчас отделается парой фраз и уйдет.
— Да, в общем-то, нечего рассказывать. Оба князя повздорили и сошлись в поединке. Вот и все.
— Я рад, что отец достойно смог победить князя Оршика.