Еще раз посмотрела на дверь и сделала шаг назад.
В моей голове "тараканов" не меньше, чем у Вари, но я могу хотя бы попробовать от них избавиться.
Развернувшись, уткнулась в грудь Санты. Стоит поднять голову, заглянуть ему в глаза и я утону. Я точно знаю.
Прохладная ладонь легла на поясницу, притягивая к сильному телу. Санта подцепил пальцем подбородок, приподнимая мою голову.
— Особенная, — бархатный голос на грани шепота будто обжег. — Совершенно особенная. Я хочу, чтобы этим вечером ты меня слушалась. Знаю, тебе не всегда удается, — пальцы нежно скользнули по щеке. — Постарайся.
Неуверенно кивнула, будто под гипнозом.
— Начнем с простого.
Он накрыл губы поцелуем, поначалу мягким, пробирающим до мурашек. Постепенно место нежности уступила власть и сила, которую он вкладывал в поцелуй. Разжигая страсть Санта стал почти грубым.
Треск ткани казался далеким и незначительным. Разорванная футболка слетела с плеч, растворяясь где-то в пространстве.
Сумасшествие затянуло в водоворот с разрядами тока. Когда он успел оставить меня без штанов? А про себя, видимо, забыл. Расстегнутая рубашка все еще на нем и остальные атрибуты одежды на месте.
— Так нечестно, — прозвучало немного по-детски.
Трезвеющий разум впустил к рычагу управления неловкость. Обхватила себя руками в попытке компенсировать хотя бы футболку.
— Нет, — мгновенно отреагировал Санта. — Не прикрывайся.
Застежка лифа поддалась ловким пальцам сразу.
— Но…
— Джесс, ты обещала слушаться. Опусти руки.
Я не обещала. Я лишь сказала, что постараюсь…
Жар на щеках возник едва лямки скользнули по чувствительной коже.
Санта подхватил на руки и занес в полумрак спальни. Свет из гостиной освещал достаточно.
Опустив меня перед кроватью, Санта заскользил взглядом, словно прикасаясь к обнаженному телу.
— Ляг, — он по-прежнему оставался на расстоянии и все еще одет.
— Я не понимаю…
— Не говори, — велел бархатный, не терпящий возражений голос. — Я хочу слышать, как ты стонешь от желания.
От этого откровенного признания колени подогнулись. Никогда не отличалась особой грацией, теперь и вовсе чувствовала себя Пиноккио, но, в конце концов, легла на холодный бордовый атлас.
Вновь захотелось прикрыться. Ладони потянулись к груди, благо нижняя часть комплекта пока оставалась на мне.
— Нет, — недовольный взгляд проводил движение рук. — Не шевелись.
Послушно замерла, оставив похолодевшие ладони на животе.
— Умница, — мягко похвалил Санта.
Слово отозвалось дрожью предвкушения. Когда не знаешь, что тебя ждет, но точно уверена в хорошем.
Он поднял мои ноги и принялся целовать пальцы, не сводя с меня взгляд. Его губы скользнули к щиколоткам, а я сжала в кулаки атлас.
Прохладные пальцы скользили вслед губам, перемещающимся к коленям, и выше…
Сладкая пытка в дурмане истомы. Балансируя где-то на грани реальности как рыбка, выброшенная на берег, ловила ртом воздух, а Санта и не думал останавливаться. Та единственная часть одежды, что оставалась на мне, полетела в сторону.
Потянулась к обнаженному торсу, украшенному узорами, но Санта качнулся назад.
— Не шевелись.
Почему он не подпускает к своему телу? Я тоже хочу его трогать, чувствовать.
Я подчинилась, уступив не стихающим волнам желания, накатывающим каждый раз с новой силой. И вот когда узоры на коже Санты засияли голубоватым светом, мир сжался до размеров этой комнаты.
Легкая судорога прошла по телу, сопровождаясь искрами на той стороне век.
Удовлетворенная улыбка могла бы ввести в ступор, но я не успела до конца прийти в себя и просто, как мне показалось, красноречиво смотрела.
— Пока ты себе ничего не надумала, я объясню, — Санта уперся кулаками по обе стороны от меня. — Ты сегодня испытала слишком много. Я даже не беру в расчет предыдущие дни. Не хочу чтобы жалела о близости со мной.
В голубых глазах неуловимо проносились эмоции, зацепиться за которые я не смогла.
— А это, значит, не близость?
Снисходительная улыбка мне не понравилась.
Он слез с кровати и отошел на некоторое расстояние.
— Профес…
— Клаус, Джесс, — оборвал на полуслове.
— Хорошо, Клаус, — подобрала свое белье и слишком поспешно натянула. — Может дашь более развернутое объяснение?
Остальные атрибуты гардероба остались в гостиной, но выйти из спальни мне не дали.
— Мне очень, очень много лет, Джесс. Если я овладею женщиной, то захочу ее всю, без остатка.
Некстати вспомнился элемент, противоречащий его словам.
— А как же секретарша Мила?
Клаус довольно хмыкнул.
— Переформулирую: если я овладею женщиной, к которой меня влечет, я захочу ее всю, без остатка. После может возникнуть вопрос о серьезных отношениях, а в твоей головке слишком много надумано. Вдруг для тебя это окажется проблемой, а я потом окажусь виноватым? Чувства вины от меня не дождешься.
Не таким я себе представляла его ответ…
Надо что-то сказать, но что? В голове назло ни одной умной фразы.
— Джесс, Снежинка, как я уже сказал мне очень, очень много лет, — Клаус спрятал меня в нежных объятиях. — Мне трудно говорить о чувствах. Я давно этого не делал, почти никогда. Веришь или нет, ты мне стала дорога.
Слова по-прежнему не находились. Интересно, Варя ощущала такие же смешанные эмоции, когда услышала признание Мороза? Почему у меня чувство, будто я не достойна Клауса? Как если бы украла безумно дорогую статусную вещь и мучалась от воя совести.
Мне нужно время. Просто подумать.
— Почему Снежинка? — решила произнести хоть что-то.
— Не знаю, — пожал он плечами. — Нравится мне так. Давай спать.
Атласное покрывало слетело с кровати.
— А…
— Все, Джесс. Сегодня ты меня слушаешься, поэтому спать.
Мои нахмуренные брови кроме улыбки у Санты ничего не вызвали.
Да, с ним не поспоришь… Но, в общем-то, не очень и хотелось.
Глава 17
"Уметь признавать ошибки — великое искусство. Не претендуем на мировой шедевр, но, кажется, у нас с Джесс вышло довольно неплохо. Дело за малым — выбраться живыми из неприятностей, которые мы находим с завидным постоянством."
Из личных заметок Вари
Проснулась закутанная в одеяле, словно в коконе. Да, я это умею. На просторном спальном месте мое бессознательное тело творит все, что ему вздумается.
Наверное, я бы сочла сном прошедший вечер, не проснись я не в чужой спальне. Санты рядом нет, в гостиной тоже, несколько раз позвала вслух — тишина.
Дал возможность уйти тихо и незаметно? Я, пожалуй, ей воспользуюсь.
Одевшись, осторожно открыла дверь. Путь свободен, свидетелей нет, пора бежать. В последний момент внутреннее чутье побудило обернуться.
Волшебник стоял посреди зала со сложенными на груди руками и развернувшаяся картина ему явно не нравилась.
— Доброе утро, — закрыла дверь, но осталась стоять на месте. — Я думала ты… э-э…
— Ты думала я дал возможность уйти? — ироничная полуулыбка на губах. — Нет, Джесс. Я организовал нам завтрак и передавал Томас полномочия в решении некоторых вопросов. Полагаю, зря, раз ты решила сбежать, — Санта кивнул своим мыслям. — Я отменю поездку в Альпы.
— Что? — глупо переспросила.
Ректор серьезен и, кажется, не шутит. Чуть склонив голову на бок, он то ли ждал от меня продолжения, то ли просто задумался.
Пожалуй, лучше начать по порядку.
— Я не решила сбежать. Мне показалось… ты ведь и сам мог пожалеть, — выпалила, словно так слова сольются в неразборчивый поток.
— Джесс, скажи мне, я похож на незрелого юнца, который следует за порывом, а после терзается сомнениями?
Яркие голубые глаза застыли колючими льдинками.
— Не похож, — даже издалека не спутать.
В его молчании есть что-то пугающее. Словно он раздумывает над дальнейшими действиями и посвящать в свои мысли не считает нужным.
— Ты сказал про поездку в Альпы, что это значит?
— Швейцария, заснеженные горы, сноуборд, лыжи, дом на склоне, швейцарские сыры, лучшие вина, Варя, Мороз.
Он без тени улыбки неотрывно следил за моей реакцией. Я же по мере перечисления испытала и восторг, и разочарование, и сомнение, и "к черту все, я в Альпы!".
Радость оперативно прогнал взвод тараканов. Строевым маршем они выстроились в шеренгу, командир встал напротив и отдал команду: "Рассчитайся!". И каждый по очереди начал выкрикивать свое имя: "Негодование!", "Сомнение!", "Внутреннее терзание!", "Смятение!", "Смущение!", "Все плохо!".
Отличная команда для принятия взвешенных решений.
Мысль что я, похоже, испортила возможно самый крутой отдых в своей жизни, все же настигла.
— А… хм… я…
Проклятье! Бессвязные звуки и ни одного стоящего предложения в голове.
Санта, видя мою борьбу с речевым аппаратом, облегчать задачу не собирался. Уверена он даже испытывает от этого удовольствие.
Что будет, если я хоть раз признаюсь в своих желаниях? Заявлю открыто, без внутренних терзаний? Возможно стану чуточку счастливей, а может…
Пока не сделаю — не узнаю.
— Я хочу в Альпы. С тобой. И Варей с Морозом.
Я вся горю. В том смысле, что щеки пылают! И вроде же ничего сверхъестественного, а немного стыдно.
— Убеди меня поверить тебе, — по-прежнему серьезный Клаус не двинулся с места.
— Убедить? Как?
Он пожал плечами.
Почему я чувствую себя на полосе препятствий? Вопрос лишь кто препятствия создал и что я преодолеваю.
Себя? Возможно.
Санта сомневается, действительно ли я хочу в Альпы с ним, так? У меня есть вариант… не уверена, но можно попробовать…
Сократив расстояние между нами, неуверенно провела кончиками пальцев по щеке, потянулась наверх… Неловкое прикосновение к губам сопровождалось внутренним истеричным припадком таракана Смятение.
— Я пока не знаю как правильно и эффективно убеждать мужчину, — отошла на шаг, — но обещаю на ком-нибудь потренироваться. Отточить навык.
Закусила губу, старательно пряча улыбку. Слишком забавно Клаус щурится. Несмотря на внушительность все же немного веселит. От него это не укрылось.
— Провокаторша, — усмехнувшись, покачал головой. — Идем, времени уже не осталось.
Клаус вытянул руку, предлагая взяться за ладонь.
Как же все странно и непривычно. Необычно. И… интригующе. Моя любопытная душа хочет узнать, чем может обернуться наша поездка.
Прохладные пальцы сжали мои и потянули за собой в открытый переход.
Вопрос "куда мы?" остался невысказанным, — мы вышли в знакомой гостиной с дотлевающими углями в камине. Дом Мороза, значит он с женой где-то рядом.
Клаус уверенно двинулся к единственной двери по левой стороне. Меня сильная рука вела следом.
Из-за двери доносился задорный смех Вари и низкий бархатный — Мороза. Его спутать не стыдно только с Сантой.
— Мы им не помешаем? — тихо уточнила, а Клаус уже надавил на дверную ручку.
— Эй, голубки, мы вам помешали? — громко и нагло воскликнул он, втягивая меня на кухню.
Варя, сидя на коленях Мороза, кормила его клубникой. Ну и про себя не забывала.
— Помешали, — кивнул волшебник с легкой улыбкой.
С такой нежеланных гостей не встречают, нас определенно ждали.
— Мы старались.
Санта предложил мне стул, сам сел рядом. Напротив — горячо и безнадежно влюбленные.
— Доброе утро, — улыбнулась, перебарывая неловкость.
— Привет, — отрадно видеть на лице Вари доброжелательность, а не враждебность.
Свадьба позади, волнения и переживания остались в прошлом, а впереди — светлое будущее. Когда муж — величайший волшебник, иначе быть не может.
— Рад видеть вас, Джессика, — вежливо поприветствовал Мороз.
Вроде все хорошо. Улыбки искренние, фальшь не чувствуется.
— Признавайтесь, завтрак слопали, остался десерт? — Клаус стянул с тарелки ягодку.
Мороз сделал неопределенный жест и перед нами на столе появились наполненные едой блюда. Фрукты, бекон, тосты, глазунья и даже джем.
Для меня старались? Польщена.
— Устали вас ждать, — пояснил волшебник и усадил жену на свободный стул.
— Простите, — выдавила и опустила взгляд в тарелку.
Неловкость зашкаливает. Что они подумали? Что мы были слишком увлечены друг другом и поэтому заставили их ждать?
Я ведь знаю, это не так, а смущение все равно не покидает.
— Брось, — воскликнула Варя. — Не извиняйся.
Прохладная рука сжала под столом мою ладонь. Простой, ободряющий жест немного придал уверенности. Клаус будто почувствовал мои эмоции и это, наверно, хорошо. Не даст впасть в робкое молчание.
Не замечала за собой подобных реакций раньше. Полагаю, все дело в окружении. Санта и Мороз… рядом с ними невольно чувствуешь себя чем-то незначительным. Те же чувства, когда в школе боишься, что тебя засмеют.
Глупо. Ужасно глупо. Просто нужно привыкнуть. Принять тот факт, что я, как и Варя, ничем не хуже и могу побороться за свое счастье.
* * *
Три раза в жизни я посещала Европу.
Первый не особо впечатлил. В девять лет я хотела развлечений, веселья, а не рассматривать архитектуру и наслаждаться экспозициями в Лувре.
Второй понравился больше. В четырнадцать я более осознанно слушала экскурсоводов, старалась разделить восторг родителей и не портить им отдых капризами.
О третьем говорить пока рано, он просто многообещающий. Не хочется возлагать больших надежд, но рядом ведь самые крутые волшебники! Мороз и Санта, — да я мечтать об этом не могла!
В детстве я конечно писала письма, но все они в основном касались нематериального. Чтобы Тед Коппер опозорился перед всем классом и перестал меня задирать. Или чтобы Элиза Стоун покрылась прыщами и перестала быть самой красивой девочкой в школе.
Это такие глупости! И даже жаль, что я не загадывала чего-то для себя. Особенного или обыкновенного, но исключительно своего.
Впрочем, одно письмо все же было. Последнее. Я написала его в тринадцать лет. Изложила серьезную теорию на тему, что Санта не читает письма, потому как ни одно мое желание не сбылось. Я даже поставила под сомнение его существование. До сих пор помню финальную фразу: "Если я не встречу своего принца, значит тебя выдумали для детских сказок".
Гениально.
— Джесс, — теплое дыхание защекотало ухо, — здесь нет температурного контроля. Будешь стоять — замерзнешь.
— А? — вынырнула из воспоминаний, глядя на заснеженные горные вершины.
Ветер забрался под свитер, намекая на неподходящую одежду.
— Сперва я тебя отогрею, а потом накажу, — невозмутимо продолжал Клаус.
Теперь я окончательно вернулась в реальность.
— За что? — искреннее недоумение.
— За глупые вопросы, — он напустил строгости в голос. — За то что подвергла свой организм переохлаждению. Бегом в дом. Пока у вас нет горнолыжных костюмов в панорамные окна видом наслаждайтесь.
— Но…
— Джесс, — в тоне появился металл, а во взгляде — недовольство.
Пожалуй, лучше не спорить. Он ведь и впрямь может наказать. К тому же действительно холодно стоять на склоне среди белоснежных, поистине сказочных снегов.
Лучше понаблюдаю за сказкой в тепле и с кружкой горячего кофе.
Отдаленное от комплекса шале в три этажа сразу, еще снаружи, веяло уютом. Просторная терраса по периметру ограждает от склона деревянными перилами. Припорошенные снегом сиденья и стол, откуда можно наблюдать восходящее солнце над вершинами гор. Большие широкие окна не испортят обзора, но мне уже хочется утром расположиться за столиком с кружкой чего-нибудь горячего и наслаждаться упоительной красотой… Возможно в компании глинтвейна.
На балконах тоже виднеются места отдыха — полный обзор с любой стороны. Можно посмотреть закат и после встретить рассвет.
Аромат древесины витал внутри. В глаза бросилась эффектная люстра в форме переплетенных рогов, украшенная красными и желтыми шарами и еловыми веточками. Она расположилась над длинным овальным столом, рассчитанным вместить по меньшей мере человек десять.