5. Павла. Буранный год
Полученное из Берлина от агента 'Брайтенбах' донесение о готовящемся германском воздушном ударе в Средиземноморье, неожиданно совпало по времени с сообщением 'Кантонца' о британских планах по бомбардировке Кавказа, и планируемой международной блокаде СССР в случае войны с Финляндией. Прямой связи между этими сообщениями вроде бы не было, но, у старшего майора госбезопасности Фитина вдруг возникла странная ассоциация с недавними 'польскими авантюрами', и с 'началом греческих событий'. Тогда, в сентябре и октябре, наспех подготовленные действия диверсантов РККФ, РУ Генштаба Красной Армии и НКВД дали очень интересный эффект. Одна из стран Оси (Италия), вопреки всем прогнозам аналитиков НКВД, сцепилась с другой страной Оси (Грецией). Мало того, в эту кашу полезли югославы, французы и абиссинцы. И СССР от этого получил невероятный выигрыш. В активе того успеха числились, несколько крупных и очень выгодных советской стороне международных контрактов с Францией, Грецией, Югославией и Абиссинией. Вдобавок укрепление связи с 'Добровольческой армией', да еще и получение боевого опыта отдельным 'Греческим корпусом', в который входили практически все рода наземных войск, авиация и флот. Попутно, на советских полигонах и тренировочных базах, шла тренировка новых боевых частей, возрождаемой Абиссинской армии. То есть, всего несколько скоординированных диверсий, фактически, развалили условный южный фронт стран Оси, и сильно укрепили позиции СССР на юге Европы. И такой опыт грех было не развить, тем более что в этой игре, на кону стояло успешное противодействие заново собираемому британцами международному агрессивному блоку, направленному против Страны Советов. И теперь, в какой бы момент, СССР не объявил бы войну своему северному соседу, скандалисты из прозападной прессы не упустят случая, обильно полить грязью нашу страну. А нам, было бы очень неприятно, терять только недавно полученные уважение и серьезные преимущества на международной арене. Фитин не был дипломатом, но специфика его работы, требовала вдумчивого подхода к межгосударственным хитросплетениям. В общем, было ясно, что операцию нужно планировать, но вставал вопрос, кому это поручить? Да и своему 'патрону' народному комиссару Берии, старший майор госбезопасности собирался докладывать эти новые соображения, только после тщательной проработки.
Двое суток прошло в напряженных раздумьях, завершившихся кратким докладом Фитина руководителю наркомата (лишь "о начале проработки планов операций по использованию международной ситуации в Средиземноморье"), и приглашением на установочную встречу пяти человек. Присутствие на встрече пилота и порученца генсека, а также главного разведчика РККА, было разрешено лично Берией. Помимо наркома Берии, самого Фитина и Голованова, на совещании присутствовал также капитан госбезопасности Судоплатов, начальник Разведуправления Генштаба Красной Армии комдив Проскуряков, и командир отдельной смешанной авиабригады НКВД Семенов. Кстати, последний из гостей, не так давно, участвовал в авантюрной операции по захвату германских самолетов под Краковом. Но, те сентябрьские задачи смотрелись крайне бледно в сравнении с новыми прожектами его коллег чекистов.
А предлагалось, ни много ни мало, серией тщательно подготовленных диверсий, образно говоря 'перевести стрелки' с СССР на Германию, Британию, Италию, Финляндию и еще на пару нейтральных стран (вроде Турции и Венгрии). К слову сказать, операций такого масштаба советские секретные службы еще ни разу не проводили. На выходе, требовался международный скандал, в котором будут 'все против всех'. Понятное дело, без решения 'Хозяина', такие рискованные операции проводить было нельзя. Но и, не реагировать на полученные наркоматом и разведуправлением РККА предупреждения зарубежной резидентуры было крайне опасно. Кого там, совсем скоро обвинят в ожидаемой в ближайшем будущем международной блокаде СССР, никому из присутствовавших, гадать не хотелось. Как не хотелось, и отвечать за возможный провал очередной авантюры. Но все же, небольшой опыт подобных операций был собравшимися 'коллегами' накоплен, а значит, шанс повернуть ситуацию к пользе страны, имелся неплохой.
Прежде чем, через неделю, доклад лег на стол генерального секретаря ЦК , группа собиралась еще несколько раз. Были тщательно проработаны планы основных операций, и операций прикрытия. Греческий опыт оказался творчески переосмыслен. Сталин выслушивал аргументы, соглашался с желательностью срыва британского нападения на СССР, но высокий риск провала операции его не устраивал. И только альтернативный пакет угроз, озвученный народным комиссаром иностранных дел Молотовым смог убедить его, что 'польский вариант' в Финляндии гарантированно не пройдет. Готовность шведов, норвежцев и британцев, и даже французов слать на помощь финнам хорошо вооруженных волонтеров, а также реальный риск получить под боком фронт против 'Добровольческой армии', в итоге убедили Вождя. А американский 'иезуитский подход', с предоставлением кредитов и вооружения, в обход их же собственной изоляционистской доктрины, Сталина и вовсе взбесил. Под таким углом зрения риск операции стал восприниматься, как наименьшее зло. А поддержка проекта со стороны Буденного и Ворошилова, поставила финальную точку в прениях.
Сразу после первых же атак брандеров Люфтваффе против британцев, руководством страны было намечено начать новую секретную операцию (получившую код 'Огница' - якобы в честь описанной в летописях военной хитрости княгини Ольги в ее борьбе с древлянами). Впервые столь широко было запланированы совместные действия диверсантов НКВД и РУ Генштаба РККА...
***
Майора Гаврилова вместе с десятком его соратников в декабре 1939-го неожиданно отозвали с Сицилии прямо в Москву. За спиной у майора уже были освобождения узников Неаполя, островов Устики и Лампедузы, четыре потопленных фашистских корабля (от сторожевика, до среднего транспорта) и захваты нескольких складов оружия. Этот отзыв в Центр выглядел странно, поскольку операции против Реджиа Аэронаутики, Реджиа Марины, и прочих сил итальянских фашистов в регионе, только-только начали набирать ход. Но майор был военным человеком, и ненужных вопросов не задавал. Награждение недавних добровольцев греческой кампании (майору достался орден 'Красного Знамени'), в силу особенностей ведомства, прошло камерным порядком на конспиративной даче Разведупра. А вот перспективы новых задач, озвученные советским диверсантам, вызвали недоумение. Ну, допустим, захватить на пару часов военный аэродром иностранного государства, задача была хоть и сложная, но выполнимая. Но, маскировать эту диверсию нужно было под бунт местных реакционеров, которым предстояло угнать самолеты неизвестно куда. Причем, нескольких живых, но накачанных спецпрепаратами чужих пилотов нужно было увезти с захваченного аэродрома на паре угнанных самолетах. Само планирование деталей предстоящей миссии, нервных клеток майору и его коллегам сожгло немало. Но обстрелянные диверсанты, почесав затылки, решили, что начальству виднее. Надо, значит сделают! Ну, а потери... обойтись без них это редкая удача в столь сложном деле...
***
Геринг был в своей стихии. Именно сегодня он должен заткнуть рот всем своим недругам и прочим партийным интриганам. Соратники по партии, и прочие влиятельные люди в Рейхе и дружественных странах, должны теперь навсегда забыть недавние мелкие неприятности Польской кампании. Боеприпасы и взрывчатку, фельдмаршал распорядился отправить на трех кораблях к базам подскока на Средиземноморье, даже не дожидаясь разрешения фюрера, так велика была его вера в будущий успех. Приказы сыпались из штаба Люфтваффе, как из рога изобилия. Фельдкурьеры уносились вдаль на скоростных самолетах. Операция была на полпути к цели, когда на стол перед фюрером лег лист с уже начатым выполнением, но еще не подписанным приказом, и Геринг не прогадал. Благоволение фюрера к Люфтваффе, после трагедии Кригсмарине в Монтевидео, и после фантастических посулов его верного товарища по партии, оказалось всеобъемлющим. Гитлер мечтал о блистательном реванше 'лимонникам' и такой реванш очень вовремя был подготовлен его старым другом Германом. Отказ был невозможен...
Итальянский Родос в этот раз был набит самолетами, словно бочка с традиционной баварской капустой. Хвосты и крылья с тевтонскими крестами и свастиками торчали из-под каждого навеса. При этом, сами хозяева острова (итальянцы) были вынуждены перегнать большую часть своей авиатехники на материк. Первыми через Родос, как точку подскока, пронеслись в Ливию "Дорнье-17" из 3-го воздушного флота фельдмаршала Шперле. Их задачей должно было стать закрепление ожидаемого успеха. За ними, через Болгарию, на остров перелетели 'Юнкерсы Ю-87'. Их было две авиагруппы, причем лететь на максимальную дальность им пришлось без бомб с подвесными баками. Сразу после посадки, все одномоторные пикировщики на руках укатывались в разные стороны от полосы. Аэродромы Родоса, хоть и были расширены для принятия большого количества самолетов, но не могли вместить всех. Последними палубы этого 'непотопляемого авианосца дуче' касались колеса грядущего огненного возмездия "просвещенным мореплавателям" - сцепок 'Драйблиц'. Авиетки пилотов-операторов, так и приехали сюда 'на горбу' своих недогруженных взрывчаткой носителей. Бомбы и короткие экспериментальные торпеды для 'Юнкерсов' были доставлены на остров несколькими турецкими, болгарскими и немецкими кораблями. И вот в конце декабря, на повидавшем многое, клочке суши сосредоточилась для удара по врагу серьезная армада в количестве около двухсот боевых самолетов. Еще примерно сотня аппаратов, ждали своего часа на площадках в итальянской Ливии. Приборы контроля высоты и длинные щупы дистанционной детонации заняли свои места в фюзеляже 'Хейнкелей-111' вместе с дополнительным запасом взрывчатки.
Раннее утро не предвещало каких-либо проблем. Порт Александрии продолжал трудиться. Ревуны кораблей перекликались с криками чаек. Дымили буксиры и сторожевики охраны водного района.
Сигнальщики заметили летящие на средней высоте самолеты, когда те уже выстраивались для пикирования к цели. С четырех тысяч метров, направленные в сторону крупных кораблей и портовых сооружений тройки самолетов, перешли в крутое пикирование, отцепив со своих спин легкие 'Шметтерлинги'. А город под их крыльями досыпал свои последние мирные минуты.
Адмирал Канингхэм застал атаку Люфтваффе в состоянии глубокого сна. Поэтому когда его каюта вместе со всем линкором была резко завалена на бок, сразу понять ничего не смог. Первая мысль, появившаяся у полуодетого командующего эскадрой - 'Нас потопила подлодка'. И нельзя сказать, чтобы эта версия была слишком наивной, тем более, что на траверзе Александрии на своих позициях действительно стояли в готовности одиннадцать германских подлодок серии 'VII'. Их задачей было добивание 'поверженного льва' сразу после ударов последней волны пикировщиков. И эта подводная завеса была далеко не последней, смена из такого же количества "U-ботов" стояла в готовности на итальянской базе Таранто.
Но самыми первыми по стоящим в портах Мальты судам и по ее аэродромам и батареям отработали 'драйблиц' авиагруппы 'Слейпнир'. Сразу после их атаки, в прямой видимости берега нагло всплыли в позиционное положение и выпустили первую волну десанта на надувных лодках двадцать подводных лодок адмирала Денница. Во второй волне шли катера с десантом, дотянутые на буксире итальянскими эсминцами на расстояние десяти миль к берегу. Но черед морской пехоты наступил только после вспухания над побережьем огненных шаров от одиночных и строенных ударов брандеров эскадры возмездия. Трехмоторные 'Юнкерсы Ю-52' с четырьмя батальонами воздушного десанта, под командованием полковника Штудента к острову подходили последними. В их задачу входила окончательная нейтрализация ПВО острова и захват аэродромов для постоянного подвоза подкреплений.
Серьезных боев, практически не было. Ощетинившиеся автоматическим оружием и стволами минометов 'викинги Штудента', даже не ожидали такой пассивности от врага. Отдельные схватки случались, но быстро сходили на нет, под скоординированными ударами германского десанта. После недели агонии Мальта капитулировала. В отдельных уголках острова, десантники Штудента все еще азартно охотились на оставшихся британских солдат. Ночами с пляжей все еще уходили на спрятанных до поры рассохшихся челноках последние защитники острова. Но все чаще блокированные группы англичан предпочитали выбросить не слишком чистые белые тряпки, из разорванных нательных рубах и даже кальсон. Всего по предварительным итогам на рейдах, у швартовых стенок и в открытом море было потоплено около двух с половиной десятков единиц средиземноморского флота Его Величества (из которых шесть относились к тяжелым боевым кораблям). Втрое большее количество было повреждено, и несколько эсминцев и катеров удалось захватить на Мальте неповрежденными. На аэродромах Александрии и 'британского непотопляемого авианосца' было уничтожено и повреждено около сотни самолетов, и некоторое количество техники досталось парашютистам в почти целом виде. Такого успеха, ни в период 'Странной Войны', ни в период 'Польской кампании', ни даже в 'Великую войну', германский меч не помнил...
Гитлер торжествовал. Сразу же после доклада об этом успехе, состоялось вручение Герингу погон Рейхсмаршала (высшего чина в Германском Рейхе), и сразу нескольких высших орденов. Не были забыты и остальные участники операции. Гросс-адмирал Редер получил крест с дубовыми ветвями и бриллиантами. Адмирал Денниц крест с дубовыми ветвями. Штудент поднялся на ступень, стал генерал-майором и также получил крест. Командиры рангом пониже, также получили ордена и следующие звания. Правда, в Берлине царило, удивление в отношении нескольких, очень удачно случившихся, атак по британским и русским объектам, которых Люфтваффе совсем не планировали. Часть из таких атак, случились на британской базе Мосул в Ираке (вроде бы их удачно атаковали итальянцы), другая часть случилась на балтийском побережье СССР и Эстонии. Там финны зачем-то атаковали Ленинград и военные корабли в нейтральных портах. Гитлер, слегка заинтересовавшись, затребовал проведение расследований, но куда больше его интересовала реакция британского правительства и Америки. Германия в этот раз громко стукнула своей латной перчаткой по столу, наказав британских джентльменов за былое к себе пренебрежение.
Британия наоборот пребывала в ступоре. Помимо нападения немцев, и их стремительного средиземноморского триумфа, в мире случилось несколько очень странных и крайне неприятных для Великобритании событий... И пока островитяне взаимно плескались ядом в палате лордов, еще одна 'жертва агрессии', вдруг громко и резко заявила о своем нежелании быть жертвой. Почти одновременно с британцами атакованный авиацией СССР, уже через день объявил о начале войны против агрессора в лице Финляндии. На площадях столицы Октябрьской Революции лежали обломки нескольких сбитых красными зенитчиками, бомбардировщиков с финскими ломаными крестами, созданных британскими инженерами и рабочими на авиазаводе компании 'Бристоль'. И, вот это, никак не вписывалось в британскую картину мира. Причем, один из самолетов неудачно упал прямо во дворе британского посольства в центре города. Двое финских пилотов-убийц были взяты в плен доблестными милиционерами северной столицы, и сейчас давали показания следователям НКВД. Их фото тут же напечатали все советские газеты, давая намек на одновременность этого подлого удара с ударами фашистов на юге Европы и на тихоокеанском побережье Азии. И вот такой пассаж объяснить кознями самих большевиков, у британской и финской дипломатии пока никак не получалось. При этом сами наглые большевики тут же отправили во многие европейские газеты статьи о бесчестном нападении на их мирный город. В общем, война разгоралась и на страницах газет, и сразу в нескольких регионах многострадального Старого Света. А газетчики всего мира сходили с ума от предположений. Ведь удары финнов оказались практически одновременными с ударами немцев и итальянцев. А Финляндия и раньше была замечена в симпатиях к Германскому Рейху. Поэтому обвинять СССР в агрессии, в этот раз, 'свободная пресса' не спешила. Ведь, если Финляндия уже стала страной Оси, то СССР вроде бы автоматически становился союзником Великобритании и Франции... Однако САСШ, не стали вдаваться в такие тонкости, и 'моральное эмбарго коммунистам' было все-таки объявлено. Хотя выглядело это осуждение совсем не столь категорично, как ожидалось советской разведкой...