— Петруша, мне же на работу завтра! А ты спать не даешь!
— Хорошо, — попугай покаянно наклонил голову. — Только больше в клетке меня не запирай. И можно я буду рядом с тобой спать? Например, на спинке кровати посижу?
Мне почему-то вспомнилось, как я попала под пролетавшую воронью стаю. И как мне было жалко пальто, которое оказалось заляпанным… Как бы это по-научному прилично обозвать? Я кашлянула, прочищая горло:
— А кто мне даст гарантию, что утром я проснусь без птичьих какашек на лице?
Попугай возмущенно открыл клюв, щелкнул что-то на своем птичьем языке, а потом хриплым голосом возмутился:
— Я приличный мужчина. И такие вещи соблюдаю строго. Ты же не видишь следов моего помета по всей квартире?
Действительно, птица в течение дня могла свободно перемещаться по квартире, и следов его жизнедеятельности нигде не было. Хотя для Натальи этот факт не был бы препятствием, чтобы дать волю очередному пациенту, если бы она, воля, способствовала его выздоровлению.
Так мы и уснули: я на кровати, а Петруша молчаливым охранником в изголовье.
Утро началось с визгливого звука дверного звонка. Я не представляла, что он так противно звучит и с Наташкиными соседями знакома не была.
Снова с трудом разлепив глаза, села на кровати, позволяя одеялу сползти. И в этот момент меня добил голос:
— Халат не забудь надеть. Вдруг там мужчина! — обычно так меня одергивала бабуля, когда я школьница бежала открывать двери ранним гостям. Но сегодня эту реплику мне послал в след … попугай. Я даже на секунду зависла, посмотрев на сердито нахохлившуюся птицу. Звонок повторился. Я отмерла, накинула халат и пошла открывать двери.
Не зря говорят, что привычка — вторая натура. У себя дома я была знакома со всеми жителями подъезда, поэтому никогда не спрашивала кто там. И тут на автомате распахнула двери. Когда же увидела вчерашнего собеседника по лестничной клетке, то хотела сразу запахнуть ее обратно. Остановил меня его внешний вид. Мужчина был трезв, его жидкие волосы были тщательно зачесаны в бок, а на майку-алкоголичку был наброшен коричневый пиджак, который много повидал в этой жизни. В руках сосед держал горшок с кактусом.
— Это тебе! — и цветок перекочевал в мои руки. Я растерянно посмотрела сначала на подарок, потом на мужчину и уточнила:
— А вы, собственно говоря, что хотели?
— Дык я это… — мужчина покраснел и сглотнул, — жениться я пришел.
— На ком? — растерялась от такого неожиданного продолжения я.
— На тебе! Ты мне вчера очень понравилась. Котят любишь, значит, добрая, — по-свойски проинформировал меня сосед. — Вот я и подумал, чего тянуть-то. Баба ты классная, уведут еще!
Я, конечно, замуж хотела. Но будущего с таким мужем точно не видела. Поэтому решительно сунула цветок ему обратно в руки и попыталась закрыть двери. Но не тут-то было. Тщедушный с виду сосед оказался намного меня сильнее. Я и не заметила, как оказалась припертая к стене. И лишь горшок с несчастным растением был хлипкой преградой между нашими телами.
— Ты не думай! Это я с виду такой, а в постели я еще о-го-го! — шептал мужчина, пытаясь впиться слюнявым ртом в мои губы, пока я молча от него отбивалась, попутно соображая, стоить кричать или нет.
— Шура, это ты с какими мужиками там обнимаешься? — неожиданно из прихожей раздался сочный мужской бас.
Сосед замер. Затем смачно сплюнул на пол со словами:
— Эх, не успел, увели! — выхватил кактус и скрылся за дверями соседней квартиры.
Вот так вот. Даже таким я не нужна… Но кто там меня спас? Я развернулась к квартире и увидела Петрушу, который выглянув из-за угла и убедившись, что мы с ним вдвоем, зацокал коготками по полу.
— И что бы ты без меня, болезная, делала?
Глава 2
Утром следующего дня, придя на работу, я включила компьютер, но не стала дожидаться, пока он загрузиться, а пошла в кабинет, где сидели научные сотрудники.
— Доброе утро! — сначала поздоровалась со всеми, а затем обратилась к специалисту-орнитологу:
— Мария Николаевна! Уделите мне пару минут?
Маша Петухова была немного меня старше и слыла отличным специалистом по птицам. К ней даже из других зоопарков приезжали на стажировку. Сейчас она сидела и с деловым видом красила ресницы. Дома, имея трех сыновей и мужа, времени на красоту женщине явно не хватало. И она приводила себя в порядок прямо на рабочем мест. Маша вздрогнула от неожиданности, отложила тушь в сторону, так и не докрасив второй глаз, и встала из-за стола:
— Конечно, Александра Родионовна. Мне пройти в ваш кабинет?
Я так и не поняла, чем ее напугала. Ведь даже зарплату не я начисляю, а другой бухгалтер. Но такой поворот событий обрадовал. Не придется при всех рассказывать, что у меня крыша поехала. Кивнув в ответ головой, пошла к себе в кабинет. Орнитолог с несчастным видом поплелась следом.
— Саша, только не выдавайте меня Олегу Анатольевичу, пожалуйста! — взмолилась несчастная, как только притворила двери. — Он же меня со свету сживет!
Теперь пришла моя очередь удивляться. Матвеев был замом Сбруева. И пока Гриша с Наташкой нежились под теплым южным солнцем, исполнял обязанности директора. И да, он тоже был орнитологом по специальности. Правда не таким успешным, поэтому и подался в администраторы. И вполне вероятно, имел зуб на Петухову. Только причем здесь все это?
— Маша, а причем здесь Матвеев? Я хотела у тебя насчет попугая проконсультироваться.
— Попугая? — женщина сначала удивленно округлила оба глаза: накрашенный и не накрашенный, а затем облегченно выдохнула. — И ты не собиралась докладывать, что я на работе макияж накладываю?
— Нет, конечно, — пожала в ответ плечами. — А с чего я это должна делать?
— Ну, — Маша смутилась, заломив руки и не зная как сказать то, что собиралась. — Он недавно намекнул, что ты его любовница. Прости, если ты это хотела сохранить в тайне.
— Я любовница? Чья? — слова коллеги поразили меня. — Матвеева? Козел старый! Не зря же говорят, что женщина имитирует оргазм, а мужчины отношения.
Вот уж кого-кого, а пузатого, лысого с вечно мокрыми ладонями и ртом я даже в страшном сне не могла представить своим любовником.
— Маш, у меня к тебе деликатный разговор, и Матвеев к нему никакого отношения не имеет, — вернулась я к своей проблеме. — Понимаешь, Савельева попросила ухаживать за больным попугаем, который живет у нее в квартире. И у меня сложилась такое впечатление, что он разговаривает со мной совершенно осознанно. Так может быть?
— Однозначно нет! — Петухова тут же из запуганной женщины превратилась в собранного специалиста. — У них часто имитация достигает такого уровня, что хозяева считают своих питомцев разумными. И это относится не только к попугаям.
Увидев, как разочарованно вытягивается мое лицо, поспешила успокоить:
— Хотя науке известны очень редкие случаи, когда животные достигали интеллекта трехлетних детей. Поэтому не будем голословными. Ты принеси мне запись его речи, а я тебе скажу что-то более определенное.
В душе появилось подозрение, что мня просто так деликатно отфутболили. Я, конечно, согласилась. Но в уме точно знала, что ни один трехлетний ребенок не будет спрашивать, кто в стране премьер-министр и почему для продажи газа нужен посредник. Хотя, где жил мой временный питомец до этого я просто не знаю.
На следующее день я была у Петуховой с видеозаписью на телефоне. Внимательно просмотрев отснятый материал, женщина лишь покачала головой:
— А откуда он у Савельевой появился? У нас по зоопарку не проходит. Очень интересный субъект.
— Я особо не уточняла, но, по-моему, его изъяли у контрабандистов, — пожала в ответ плечами. — Что ты мне про его интеллект скажешь?
— Или контрабандисты были талантливейшими циркачами, или птица действительно уникальная. Я бы хотела с ней познакомиться. Понимаю, что он больной и лишние контакты ни к чему, но ты с Наташкой свяжись, ладно?
Я пообещала связаться с Савельевой, заранее зная ее ответ. В отношении своих пациентов она была крайне категорична. И спрашивать я решила не у нее, а у самого Петруши. На удивление попугай сразу согласился, только поставил условие, чтобы орнитолог не приходила к нам, а мы пошли к ней.
— Понимаешь, Шурочка, я устал сидеть в четырех стенах. Хочу прогуляться по этому миру!
На последней фразе мне было впору насторожиться, но тогда я не предала ей значение. А так как я теперь старалась записывать практически все наши разговоры, то это пожелание показала Петуховой.
— Я все больше прихожу к мысли, что ваш Петруша уникум! — и мне в ее глазах показался алчный блеск. Только отражал он не деньги, а научный интерес. В итоге договорились, что в следующий понедельник, когда в зоопарке будет выходной и посторонних на территории не будет, мы придем. И Маша сможет с ним пообщаться, и я смогу Петруше показать зоопарк, не привлекая лишних взглядов.
Мне для Петруши был выдан специальный наплечник для переноски крупных экземпляров, поводок и крага. По поводу поводка попугай фыркнул, что и так никуда улетать не собирается. На что я ответила:
— Петр, есть правила выгула животных. И это больше для вашей безопасности, чем для людей. А вдруг ты кого-то испугаешься и улетишь, а я тебя найти не смогу.
— Я испугаюсь?! — вот уж не думала, что это так его заденет. — Да я никогда и никого не боялся!
— Даже кошек? — уточнила у питомца с улыбкой.
— А должен? — разве птицы так отвечают?
В итоге мы примерили поводок на лапку. Попробовали сидеть на моей руке в краге и на плече. На руке не получилось. Попугай оказался слишком тяжелым. Я его просто не смогла носить. На плече получилось, хоть и было тяжеловато. Успокоила себя тем, что зоопарк был в двух шагах от дома. А, значит, моих сил должно хватить. И в теплый майский понедельник питомец впервые отправился на прогулку.
Маша ждала нас у ворот. Когда я появилась с попугаем на плече, он охнула от восторга:
— Какой шикарный экземпляр! Вы его рост не замеряли?
— Метр десять с хвостом! — неожиданно выдал Петруша. — Ветеринарный врач обязательно делает все измерения.
— Класс! — Петухова уже потирала руки. — Они же больше метра не растут. А тут такой экземпляр!
— У меня отличная родословная! — с гордостью оповестил нас попугай. — Я отношусь к первородным. Вы знаете, что это такое?
О превородности мы обе были не очень осведомлены. Только орнитолог на этом не стала заострять внимание, а вдруг звонко рассмеялась, махая рукой и вытирая выступившие слезы:
— Саша, как я тебя понимаю! При таких разговорах не то что в интеллект поверишь, но и в черта лысого!
— У чертей лысин не бывает! У них волосистость повышенная! — поделился своими познаниями питомец.
— И откуда ты об этом знаешь? — уточнила женщина.
— Видел! — мне показалась, что птица изобразила жест, похожий на то, как мы пожимаем плечами.
— Скажите, Петр, а можно вас погладить? — попугай совершенно по-птичьи наклонил голову, разглядывая собеседницу. Затем выгнул шею, подставляя под руку то место, которое хотел бы почесать, при этом блаженно прикрыл глаза.
— Да, состояние у него не очень. Но интеллект даст фору некоторым человекообразным, особенно в зеленых комбинезонах [2]! — Маша перестала смеяться. — Надеюсь, когда Савельева его окончательно вылечит, то позволит изучить данный экземпляр более тщательно.
— Я не экземпляр, я — самец! — тут же возмутился он.
— О, этот факт никто и не оспаривает! — улыбнулась Маша и еще раз панибратски погладила Петрушу по голове. — Погуляйте по парку! Ему свежий воздух полезен будет.
— И что это было? — задумчиво произнесла птица, глядя вслед удаляющейся женщине. — Ты меня на опыты собралась отдавать?
— Что ты! Конечно, нет! — успокоила я «самца», немного покривив против истины. — Просто она хочет продлить ваше знакомство!
У попугаев ара есть одна особенность: около глаз нет перьев, просто голая кожа. И поэтому в отличие от других пернатых, видна их мимика, через которую проглядывают эмоции. И я поняла, что Петруша обиделся, но виду не подал. Так скажем «лицо держит». Мы молча шли по дорожкам зоопарка, лениво разглядывая животный мир, томящийся в вольерах. И вдруг услышали крик:
— Петра Дефендер! Петра Дефендер! Вы меня слышите? Это я ваша верная подруга!
Я оглянулась, ища взглядом, кто кого зовет. Вроде бы и нас не касается, но вдруг это бывшая хозяйка Петруши. Нам бы нашлось, о чем поговорить. Хотя в душе я точно знала, что никому него не отдам. И хоть наплечник был достаточно плотным и жестким, я почувствовала, как попугай от этих слов тоже вздрогнул. Посторонних в зоопарке сегодня быть не должно. Только голос был мне незнаком. Да и тембр у него был очень странный, свистящий. Рядом не было ни одного человека
— Петруша, что случилось?
— Шура, Петр Дефендер — мое полное имя. Это кто-то, кого я знаю по прошлой жизни.
Помня, что его отбили от контрабандистов, я незамедлительно предложила:
— Тогда бежим? В Административный корпус никого постороннего не пустят.
— Не-е-е-е, — протянул попугай. — Я же тогда от любопытства умру. Ты моей смерти хочешь?
— Я хочу, чтобы ты был жив и здоров, и никто тебя не обижал, — немного грустно улыбнулась ему в ответ.
Попугай вздохнул, поднял перышки вверх, затем опустил на место и ткнулся ласково клювом в мои волосы, перебирая прядки. Это у нас с ним последнее время такая нежность появилась, а затем прошептал мне на ухо:
— И я не хочу никуда. Мне с тобой хорошо!
До наших ушей снова донесся голос:
— Петра Дефендер!
В этот раз он был ближе, и мы смогли определить, что он доносится из вольера со страусами. У меня в мозгу сразу возникла картинка, что кто-то туда попал, а теперь не может выбраться. Страусы — птицы отнюдь не безобидные. Удар его ноги равен по силе лошадиному удару. И я уже думала, кого можно вызвать на помощь. И тут мы увидели ее. Это была крупная страусиха, которая вытянула шею и смотрела на нас из-за прозрачной загородки.
— Петра Дефендер! Это я! — к разговору с попугаем я уже привыкла. Но чтобы разговаривал страус, видела впервые. А вот Петруша воспринял ее с удивлением, но отличным от моего. Я буквально видела, как он вытаращил глаза и спросил:
— Амельда, а что ты здесь делаешь?
— О, мой повелитель, вы узнали вашу верную возлюбленную?
Попугай нервно дернулся всем телом и прошептал:
— Даже здесь она меня достала…
Его реплика не предназначалась ни мне, ни страусихе. А была полна какого-то отчаяния. А вслух добавил:
— Амельда, тебя сложно не узнать. Тем более что ты всегда мечтала о длинных ногах!
Страусиха вытянула вбок крыло, а потом кокетливо, словно веером прикрылась им:
— Повелитель, вы даже помните об этой моей маленькой слабости?
— Ты не ответила на вопрос, как ты здесь оказалась? — голос птицы прозвучал удивительно жестко, что даже мне стало как-то не по себе.
— Я пошла за вами следом! — я уже не понимала, это показалось, или действительно заметила крупную слезу на глазу у огромной птицы. — Вы же знаете, что я всегда хотела быть рядом!
— Ты же помнишь, что я тебя об этом не просил! И теперь, когда мы относимся к разным видам, между нами не может быть ничего общего!
Тут сзади подбежал крупный страусиный самец и сердито сказал что-то типа «у-ууу-у» или «бу-бууу-бу». Амельда с шумом вздохнула, распушив свое круглое тело до состояния почти идеального шара, резко выпустила воздух и прошептала:
— Все я понимаю. Я уже от него… — она оглянулась на грозного самца, — я от него яйца несу.
Пригнув маленькую голову на изящной шее к земле, страусиха покорно пошла в сторону домика, стоявшего в загоне.
Петруша же резко замолчал, лишь небрежно бросив:
— Шурочка, домой пойдем?
Я решила не тормошить его расспросами, понимая, что птица расстроена и задумчива. Думаю, у меня еще будет время обо всем с ним поговорить.