Мне подарили магнитик в виде двух голубых дельфинов и коробку сладостей. Последним я была особенно рада. А когда Григорий Иванович по Наташкиному настоянию выдал мне пять тысяч как возмещение понесенных расходов, я отказываться не стала.
Попугая оставляла с легким сердцем, поняв, что это всего лишь обычная птица. А дома меня ждет Петра Дефендер. Пусть и в другом обличье, но зато абсолютно мой. Я села в автобус и поехала домой. По дороге молилась, чтобы меня не встретил подъезд со стойким запахом свинарника и кучей разгневанных соседей.
В подъезд я заходила с оглядкой. Благо, навстречу не попался никто. Следовательно, претензии мне пока высказать было некому. Закрыв за собой двери с улицы, потянула носом, принюхиваясь к воздуху подъезда. Пахло чем угодно, но не тем, чего я боялась.
Вот Петровы, похоже, рыбу жарят. Ирина из шестой квартиры опять полы мыла со средством, которое в прошлом месяце ходила и рекламировала всем жильцам. Запах хоть и приятный, но уж слишком приставучий. Возможно, мне бы сейчас бутылочка этой жидкости не помешала бы. Потом к ней зайду. А вот и моя любимая дверь. Тишина. Постороннего запаха нет, половичок на месте, делегации разгневанных соседей не вижу. Мысленно перекрестилась и открыла двери. Тут же меня встретил торопливый цокот копытцев, и из комнаты показалась голова Петруши. Как мне показалось, взгляд его был очень хитрым.
— Наконец-то, я тебя уже заждался! — поприветствовал меня поросенок. А я в очередной раз вздрогнула. Никак не могу привыкнуть к тому, что из-под любопытного пятачка раздается приятный мужской баритон, может даже бас. — Как мое бывшее тело сдала?
— Нормально, — ответила я, разуваясь. — Наташа меня даже похвалила, что попугай хорошо выглядит. Сказала, что я его правильно кормила.
— Кстати, о кормежке, — тут же переключился мой постоялец. — Я бы съел чего-нибудь!
Я еще не успела снять одну босоножку и поняла, что вторую нужно возвращать на место:
— Подожди, нам с тобой, наверное, нужно сначала до кустиков прогуляться!
— А вот и нет! — создалось впечатление, что Петр сейчас лопнет от гордости. — Я решил эту проблему!
— Интересно как? — я сначала посмотрела на пустой и чистый поднос для обуви, сиротливо стоящий в прихожей. Затем перевела взгляд на свина.
— А ты меня сначала накорми, — тут же возразил он. — У меня расход энергии большой идет. И у тебя так вкусно от сумки пахнет!
С этими словами он буквально нырнул пятачком в пакет, который я необдуманно поставила на пол. Попугай себе таких вольностей не позволял. Видимо, тело на мозги все же влияет. А Петруша уселся по-собачьи на пятую точку и начал весело хрумкать яблоком, сворованным из пакета.
— Петра Дефендер! — я возмущенно обратилась к нему по полному имени. — Яблоко, между прочим, немытое. И может закончиться печальным итогом для твоего желудка!
Челюсти поросенка тут же перестали жевать, и остатки фрукта вылетели на пол. А сам виновник переполоха возмущенно хрюкнул, а потом уточнил:
— А их разве моют? Они же на дереве растут и не пачкаются.
— Это в вашем мире, может, и не пачкаются. А при нашей экологии просто вытереть огурец об штаны уже давно недостаточно.
— А при чем здесь огурец? — растерялся он, смешно дернув головой.
— Да ни при чем, это так образное выражение, — вздохнула я. — Есть пойдем. И ты, кстати, ничего мне про свой мир не рассказал. Я даже не знаю, как он называется.
— Кайерлан. Мой мир зовется Кайерлан, — голос Петруши вмиг погрустнел.
— Ты хочешь вернуться обратно? — уточнила я.
— Даже не знаю. Ваш мир намного интереснее, — философски заметил свин. — И здесь есть ты. А там даже Амельды нет.
— Куда же ты без них! Амельда, Берта, кого я еще забыла? — меня почему-то задело упоминание его бывшей любовницы. Господи, я ревную порося?!!! Со всеми этими жизненными перипетиями начинаю сходить с ума.
Успокоило меня мерное почавкивание питомца. До этого он уже пожаловался, что как ни старался не чавкать, ничего не получалось. Видимо, устройство ротового аппарата у свиней такое. Когда же он поел, то хитро посмотрел не меня и провозгласил:
— А сейчас самое главное! В чем было преимущество Петруши-попугая над Петрушой-кабаном? — я посмотрела на это лопоухое, золотистое чудо и постаралась не рассмеяться:
— И в чем же?
— У свиней нет крыльев! — открыл Америку питомец. И застыл, выжидая мою реакцию.
Я несколько растерялась:
— Это понятно. А дальше что?
Как что? — начал заводиться Петр. — Все преимущества попугая были за счет крыльев. А я же дракон! И тоже крылатый.
— Петь, я не понимаю, что ты хочешь объяснить, — пожала в ответ плечами.
— О, женщина! — это было сказано с такой долей трагизма в голосе, что оставалась лишь расплакаться и попросить прощение за свое гендерное отличие. — Я же могу ненадолго в дракона оборачиваться. И все проблемные дела делать в крылатой ипостаси!
Он тут же произнес уже знакомое заклинание. В прошлый раз я не успела ничего заметить. Видимо, сказались малые размеры птицы. Сегодня же заметила белесый туман, окутавший прося. И через мгновение у моих ног сидел самый настоящий дракон. Сегодня он не был похож на курицу. Его размеры были с очень крупную собаку или теленка. Хотя, про теленка говорить не берусь. Про поросят я тоже много чего не знала.
— А почему ты такой большой? — вырвалось непроизвольно.
— Я же уже объяснял, — дракон совсем как попугай склонил голову на бок и посмотрел на меня одним глазом. — Дракон — существо магическое и Расстояние между атомами в его теле несколько больше, чем в обычной материи. По весу же я не больше того тела, в котором был до сих пор.
Этот дракон был красивым. Он был более темным, цвет приближался к цвету стали. И уже не казался беспомощным, как та маленькая курица после первого обращения. И он мне нравился…
— Петь, а ты не можешь всегда таким быть?
Дракон долго и нудно объяснял мне, почему не может долго находиться в этой ипостаси. Это была целая лекция про магические потоки, нецелевое расходование потенциала и закон сохранения энергии. Для себя я вынесла лишь одно, что он растеряет энергию и в итоге не сможет обернуться человеком, когда достигнет необходимой массы тела.
День был в разгаре, воскресенье. На улице призывно светило солнышко. Поэтому я предложила Петруше:
— На улице хорошо. Пойдем, погуляем? На неделе у нас с тобой такой возможности не будет. Квартира слишком далеко от работы. В обед я приезжать не смогу.
Поросенок начал что-то говорить про родовую сокровищницу. Но под моим взглядом оборвал свою речь на полуслове, вздохнул и ответил:
— Пойдем!
— Только тебе придется надеть шлейку. Без нее меня могут оштрафовать, — я развела руками, давая понять, что не мной это правило придумано.
— Я же мирный свин. К бойцовым породам собак не отношусь! А на шлейке у нас с тобой побегать не получится. И я вместо мышц покроюсь салом, — возмутился Петр.
— В туалет же ты в ней ходил? И она нигде тебе не мешала, — я склонила голову набок, разглядывая спорщика.
Было смешно наблюдать, как повисли ушки-лопушки, а хвостик из закрученной петельки превратился в уныло весящую веревочку. Но продолжалось это недолго. Веревочка через мгновение снова закрутилась, а уши воспряли, чутко подрагивая и улавливая малейший звук.
— Но ты же можешь изобразить, что я у тебя вырвался, и ты меня поймать не можешь? — басок прозвучал достаточно ехидно.
— Могу, — вздохнула в ответ. — Только если мы соседку Галину Николаевну не встретим. И не дай бог, если ей что-то не понравиться, на прогулку мы оба с тобой будем ходить не только в шлейках, но и в намордниках.
Свину пришлось согласиться. И через пять минут я гордо вышагивала по улице с поросей на привязи.
— Мама, мама, смотри, мини пиг! — неожиданно громко закричала девочка, проходившая мимо, и ткнула в Петрушу пальцем.
У свиней отсутствует шея, поэтому они не могут поворачивать голову. Приходится перемещать все тело. Действие развивалось быстро. Пока Петр разворачивал заднюю половину, чтобы посмотреть, кто так бесцеремонно с ним обращается, девчушка успела почесать его за ухом и обнять. Он лишь довольно хрюкнул, помня, что разговаривать на улице нельзя.
В это время мамаша пришла в себя и буквально заверещала:
— Снежана, не трогай! Это же свинья! Это очень грязное животное!
Для Петруши, который был педантичным чистюлей даже в зверином облике, это было натуральным оскорблением. Он исподлобья глянул на мамашу и вдруг начал лаять голосом волкодава. Я не знаю, как лают волкодавы, но такой густой бас мог происходить только из большого тела. Мамаша от растерянности отступила назад и плюхнулась пятой точкой на траву. Девочка, наблюдавшая за всем этим действием, звонко рассмеялась. Я кинулась помогать женщине. Свин уселся по-собачьи и подставил свою голову под юркие пальчики малышки.
— Простите, пожалуйста! Но Петруша очень чистоплотный и не терпит, когда его грязнулей обзывают, — попыталась я объяснить столь странное поведение поросенка.
Женщина мою руку помощи приняла, но зло стрельнула глазами и даже, не сказав спасибо, скомандовала:
— Снежана, пойдем! Уже с ребенком и погулять негде!
Девочка нехотя отцепилась от порося и протянула руку мамаше. Но та протерла ручку ребенка влажной салфеткой, и лишь потом взяла ее. Когда они уходили, я видела, что Снежана несколько раз оглянулась назад. Последние слова, которые я услышала, были:
— Мама, а ты мне купишь чистоплотного лающего поросенка?
Оставалась надеяться лишь на то, что эта мамаша, если и готова что-то купить ребенку, то только мягкую игрушку или в лучшем случае рыбку в аквариуме. А рассказы девочки о лающем свине спишут на детскую фантазию.
Я уже было обрадовалась, что все обошлось. Но из-за угла вывернула гроза всех соседей Галина Николаевна Свинина собственной персоной. Несмотря на свою фамилию, она критически посмотрела на моего питомца и, ткнув в его сторону пальчиком с кроваво красным маникюром, уточнила:
— Шура, это ваше животное?
— Мое, — пришлось сознаться в ответ.
— Шура, я была о вас лучшего мнения! А вы тоже подверглись этому тлетворному влиянию Запада и завели дома невесть что, — при этом ее лицо скривилось в брезгливой гримасе.
Я что-то пролепетала о его миролюбивом характере и чистоплотности. И в этот момент Петр развернулся к женщине задом.
— Кошмар! Он еще и не кастрированный! — ее возмущению не было предела. Петр уже было открыл рот, чтобы выдать все, что думает по этому поводу. Мне только и осталось натянуть поводок, давая понять питомцу, что ему лучше промолчать.
— Галина Николаевна! Их кастрируют лишь по достижению шести месяцев, иначе развитие пойдет неправильно. А пока он спокойный и не пахнет.
— А кто тут сейчас кричал и возмущался? — вопросительно выгнула бровь женщина.
— Да тут какая-то собака бродячая пробегала, — не моргнув глазом соврала я. — женщина ее и напугалась. А мы не причем.
— Да, я слышала неприятный лай, — согласилась соседка. — Хорошо, до шести месяцев я подожду. Но потом обязательно проверю, кастрировали вы его или нет!
И с этими словами и видом королевы соседка удалилась.
— Шура, надеюсь, это была шутка? — уточнил Петр и с деловым видом потрусил в кусты.
Глава 8
Три последующих дня протекли спокойно. Дали наконец-то зарплату, да и Наташкины пять тысяч еще не закончились. Я с удовольствием покупала еду, чтобы побаловать моего порося, который, как и попугай, любил не только овощи-фрукты, но и хорошо прожаренные стейки.
Больше всего мне нравилось наблюдать за Петрой-дракончиком. Он редко баловал видом второй ипостаси, жалуясь на большую энергозатратность. Но ощущение под пальцами бархатистой поверхности, которую хотелось гладить и гладить стоило того, чтобы его поуговаривать.
Как рассказал мне Петруша, броня в виде чешуи у драконов появляется лишь тогда, когда они достигают зрелости. А пока они малыши (а тело моего дракона сейчас было именно младенческим), покрыто короткими волосками. Это приятное тактильное ощущение призвано для того, чтобы мама-дракониха любила ласкать своего дитятку.
Петруша был первородным драконом. Это означало, что он никогда не был малышом. Его создали боги уже во взрослом состоянии. Вспомните Адама и Еву. Они тоже никогда не были детьми. И теперь с удовольствием нежился под моими пальцами.
Мне казалось, что вот так безмятежно протекут все четыре месяца до того дня, когда он наконец сможет обернуться мужчиной. Первый звоночек прозвенел в четверг. В обеденный перерыв в мой кабинет заглянула Савельева. В клинике она работала во вторую смену и сейчас могла со мной поболтать:
— Шура, я не поняла, а где Маша Петухова, наш орнитолог успела познакомиться с Петрушей? Она мне сегодня столько комплиментов о его интеллекте наговорила, что хоть в музей его сдавай!
У-пс! А вот этот момент я совсем не учла. И что сейчас подруге говорить? Для начала попытаемся обойтись правдой.
— Наташ, он же болел. Я решила, что с ним нужно гулять на свежем воздухе. Мы пошли в понедельник в зоопарк, там Машу и встретили, — я почти не обманула. Вернее, озвучила не всю правду.
— Это, конечно, хорошо. Состояние у него и, правда, замечательное стало. Никогда бы не подумала, что свежий воздух так благоприятно влияет на комнатных птиц, — Савельева скривила рот, задумавшись. — Только как ты с ним управилась. У него же темперамент бешеный стал.
— Мы гуляли, пока он болел. Тогда еще смирным был. Спокойно у меня на плече сидел, — полуправда опять спасла.
— А почему она утверждает, что его речь практически осмысленная? Я лишь радуюсь, что он ругается хотя бы без мата. Но где здесь осмысленность? — а вот на этот вопрос я не знала, что отвечать. Не говорить же, что у него раньше была душа дракона, а сейчас она в поросе живет.
— Он больной был спокойнее. И действительно разговаривал практически как человек. А как выздоровел, так птичий темперамент снова взял верх, — это все, что я смогла сказать в оправдание.
— Да, попугаи могут удивлять. И тебя я понимаю. Но Петухова же орнитолог? Она должна понимать, что это очень качественная имитация! — подруга покачала головой и пошла к себе. Фу-ух! Передышка. До следующего раза нужно будет что-нибудь придумать.
Но передышки не случилось. Следом за Наташкой прилетела Маша:
— Шура, ты же записывала его разговоры! Покажи Наталье, она мне не верит.
— А я… Я… — с трудом подбирала слова, чтобы отбить эту словесную атаку. — Я все стерла. У меня память на телефоне закончилась.
Действительно, записи были уничтожены. Петра, как мудрый и дальновидный дракон заставил меня это сделать. Хотя я частично перебросила их в ноутбук. Сейчас же поросенка записывала. Только знакомить его ни с зоотехниками, ни с биологами не собиралась.
— Вот, черт! — эмоции у нее зашкаливали. — Это же была научная сенсация! Дура, я дура. Нужно было самой записать.
— Маш, а почему он перестал так разговаривать? Ты сама-то что думаешь? — решила я немного схитрить. Все-таки специалист даст более грамотное объяснение. — Так бывает?
— В этом мире бывает все! — грустно вздохнула Петухова. — Возможно, он на тебя так хорошо реагировал, или это был единственный способ достучаться. А потом Натаха приехала, у него стресс случился и речь пропала. Или она ему полностью комфортные условия создала. Знаешь, есть цветы, которые цветут лишь при неблагоприятных условиях. А в обычной жизни размножаются вегетативно. Вот тут подобный случай.
— Да, все может быть! — покорно покачала я в знак согласия головой.
— Слушай, Шур, а может, ты его к себе возьмешь? — в глазах орнитолога заметила опасный блеск фанатика. Но я-то очно знала, что попугай больше никогда интеллектом.
— Нет, у меня квартирка маленькая. Куда я клетку поставлю?
— Ради науки!
— Нет, Маша, ни ради науки, ни ради тебя делать этого не буду. И Наташка может обидеться, и слышимость в нашем доме отличная, а он громко кричит и ругается как портовый грузик.
— Жаль! — блеск фанатика в глазах Марии Николаевны потух, и она ушла в свой кабинет. Мне было немного стыдно, честно- честно! Но подводить своего питомца я не могла.