Хорошо, что море рядом,
И купаться можно в нём;
Отравлю я тёщу ядом,
Спрячу труп на дне морском.
— Не мешай!.. — процедил Глеб.
Баюн прыгнул на подоконник:
— Тебе не кажется, что пора нам познакомиться поближе?
— Не кажется!
Вообще-то Глебу так казалось, но он этого не признавал: шестьдесят тысяч стихов, которые предстоит слушать полвека, отбивают охоту к близкой дружбе.
— То есть тебе не интересно, кем я могу быть, кроме кота? — спросил дух и стал вороном.
Глеб был впечатлён, но виду не подал. Глаза духа мигнули красным:
— В качестве жеста доброй воли я даже не стану читать стихов.
— Правда? — оживился Глеб.
— Целых два дня.
— Ну спасибо…
Глеб сжал в руке лоскут. Как там сказал Вадим Сергеевич: вспомнить, как выглядел Бальд? Что ж, это запросто…
Минут десять он сидел у парты. Представить Бальда было легко, но видения не начинались. Баюн вновь подал голос:
— По-моему, ты не понимаешь того, что делаешь.
— Как будто ты понимаешь, — фыркнул Глеб.
— Вообще-то понимаю.
Глеб глянул на духа с недоверием, и тот заявил:
— Люди и спиритусы оставляют след ауры на всём, чего касались, а их аура хранит следы мест, где они были. То есть хороший искатель найдёт тебя по ложке, которой ты ел свой обед, — но очень хороший искатель ещё скажет, где ты был перед тем, как взялся за эту ложку.
Баюн вновь стал котом; собой он явно гордился.
— Отлично, — бросил Глеб. — И как мне это поможет?
— Никак, зато я блеснул своими знаниями.
От такого ответа оставалось лишь вздыхать…
Взгляд Глеба упал на карту, висевшую на стене (её повесили для Артёма). Обычная политическая карта мира, но с известными всем городами и странами там отображались и аномалки. Глеб к этой карте уже привык, хотя недавно с интересом её изучал.
Танабэ, аномалка Японии, расположена недалеко от острова Хонсю… То есть недалеко — это если на карту смотреть, а на самом деле в двух с лишним тысячах километров. Шехар, принадлежит Индии: заметишь, только приглядевшись. Вроде странно: в Индии больше миллиарда человек живёт, а магов меньше, чем в России. Хотя их число не зависит от численности людей в стране — Глеб это уже знал.
Баюн вдруг удивил его:
— Между прочим, на этой карте не всё.
— В смысле?.. — не понял Глеб.
— Есть аномалка — Лесовье: тоже остров, как Близбор. Уже два века там никто не был.
Глеб отложил лоскут, а дух продолжил:
— В Лесовье живёт Перун — очень сильный спиритус. Жители неволшебки даже считали его богом, потому что он насылал дожди с молниями. Его так и прозвали: бог-громовержец.
В Глебе взыграло любопытство:
— Он что, живёт в Лесовье один?
— И никого не пускает, — подтвердил Баюн. — Много лет подряд к Перуну заявлялись маги и о чём-нибудь просили, а он всем старался угодить…
— Как джинн, что ли? — перебил Глеб.
— Типа того: сверхсильный дух, исполнявший желания волшебников. Но Перуна это достало: последние просители вернулись ни с чем, а Лесовье он запечатал — туда даже портал не открыть.
— И правильно, — одобрил Глеб. — Если б меня все просили о чём-то, я бы тоже разозлился.
Он взглянул на лоскут: попробовать, что ли, снова? Ладно, попытка — не пытка… Хотя Глеб подозревал, что фразу эту придумали те, кто не пытался сесть на шпагат.
Но в этот раз всё было иначе — не как десять минут назад: пальцы лишь коснулись ткани, и в мозгу его словно что-то вспыхнуло… Как наяву Глеб увидел странное место: дорожки среди зелени, красный мост над прудом, беседка с причудливой крышей — выгнутой, с загнутыми вверх краями…
Японский сад! Или китайский?.. Глеб понятия не имел, чем они отличаются, — но после видения понял, что скоро это узнает.
Ошарашенный, он секунду сидел неподвижно, а потом выхватил из кармана телефон.
Глава 5
Госпожа Сайто
— Так куда же мы едем? — спросил Глеб.
Законодержцы прибыли на «Фабрику», едва он связался со штабом. Вид у них был растерянный — наверное, они не ждали, что задумка Азарина удастся. Видению Глеба все удивились не меньше, чем он сам.
— К вдове японского посла, — ответил с места водителя Вадим Сергеевич.
— В городах магов, — уточнил сидевший рядом Монгол, — есть послы из других аномалок. Политика — она везде политика… Даже у нас.
Они миновали железнодорожный переезд, и Дея сказала:
— Вдову зовут Тереза Сайто — она англичанка, но замужем была за японцем. Хотя говорят, среди японских чиновников смешанные браки редкость.
Глебу стало любопытно:
— А с чего вы взяли, что сад принадлежит этой Сайто — разве в Близборе всего один японский сад?
— Два, — доложил Монгол. — Второй в музее японского искусства, но там ремонт, — уловив взгляды остальных, он почему-то смутился. — Да, я там был — чего вы удивляетесь?
— Да никто и не удивляется, — обронила Дея, пряча улыбку.
— А я вообще молчу… — Вадим Сергеевич старательно смотрел на дорогу. Потом он добавил уже для Глеба: — Мы не думаем, что Сайто виновна в похищениях, но она могла быть связана с Бальдом: вдова посла помогает духам, попавшим в беду.
Наверное, брови Глеба слишком уж взметнулись, потому что Дея стала объяснять:
— Как и мы, духи должны соблюдать законы, но многие нарушают их по незнанию или потому, что их заставили это сделать. Такими случаями и занимается Тереза Сайто.
Глеб понимающе кивнул, хотя плохо представлял упыря с волколаком законопослушными гражданами.
Мимо потянулась изгородь, за ней зеленел луг, а на нём паслись коровы… в общем, обычная сельская местность. Машины попадались всё реже, зато дорогу перешло ещё одно стадо коров — причём перешло организованно: отстающие коровы остановились и подождали, пока минивэн проедет. Пастух пристально смотрел на них, и Глеб смекнул, что тот шлёт животным мысленные сигналы. Удивляться такому он уже перестал.
Дея извлекла из кармана зерфон, похожий на смартфоны неволшебки, и вошла в чаросеть. Глеб наблюдал за ней с завистью: он-то зеркальной магией не владел.
— Тут есть кое-что про Терезу Сайто, — сказала Дея. — Судя по сплетням в соцсетях, эта дама не в себе.
Вадим Сергеевич насторожился:
— В каком смысле?
— Уже год как она не выходит из дома — её даже в соседних магазинах не видят. Прозябает как затворница в окружении ёкаев.
— Кого? — не понял Глеб.
— Японцы так называют спиритусов, — пояснила Дея. — Вероятно, ёкаи Сайто служили её мужу.
— Духи-телохранители, — угрюмо проворчал Монгол.
— Это плохо? — уточнил Глеб.
— Ну как тебе сказать… — Дея хмыкнула. — Представь десяток-другой спиритусов, привыкших к активной работе, но сидящих взаперти. Добавь тот факт, что хозяйка их со странностями и в любой момент может приказать что угодно.
— И сам реши, плохо ли это, — подытожил Монгол.
Глеб кивнул: картина явно невесёлая…
Они подъехали к ограде, за которой — метрах в двадцати от ворот — вырастали колонны, подпиравшие крышу японского дома. Вадим Сергеевич открыл дверцу, чтобы позвонить в ворота, но те разъехались сами.
Из домофона донёсся сварливый голос:
— Машину оставьте снаружи — терпеть не могу шум мотора… И воздержитесь от резких движений, когда пойдёте через сад!
Они припарковались, и Глеб выехал первым. Баюн, став вороном, взмыл над оградой — видимо, полетел изучать окрестности.
А те явно стоили того, чтобы их изучить.
К дому вела аллея, вокруг которой зеленел сад: были тут и деревья, постриженные причудливым образом, и искусственные холмы высотой метра полтора, и много камней — замшелых, с пробивавшейся травой. Вдалеке изгибался мост — красный, выделявшийся на фоне зелени, под которым блестел пруд. В нём плавали кувшинки, а вход на мост охраняли статуи драконов на массивных подставках. Справа звенел водопад, перетекавший в ручей. Ещё Глеб заметил беседку: к ней вели несколько дорожек, на разветвлении которых стоял каменный фонарь.
Воздух впереди вдруг всколыхнулся, и кто-то пробасил:
— Гармонии и благоденствия!
Фигура ростом метра три возникла из ниоткуда. Глеб перестал дышать: лицо гиганта было красным, за спиной торчали крылья, длинный нос вполне мог пробить стену. Великан носил кимоно — оранжевое, с чёрным узором, а к его поясу крепился меч.
— Это тэнгу, — шепнула Дея. — В японской мифологии весьма известен… Лучше его не злить.
— Остальных тоже, — сказал Монгол.
Он имел в виду духов, появлявшихся вокруг. Глеб сглотнул.
Первым показался удав с головой старика, потом волки с белой шерстью и огромный паук. Ёкай в кимоно с тонкой, но очень длинной шеей, которая извивалась и заканчивалась головой женщины, замер рядом с пауком. Были тут и старуха с двумя ртами, и карлик без лица (зато на икрах, торчавших из кимоно, моргало множество глаз), и ребёнок лет пяти-шести… Глеб решил бы, что это и правда ребёнок, но малыш с аппетитом ел тапок, чего дети обычно не делают.
Однако главный сюрприз ждал впереди.
Раздался шелест, будто что-то волокли по траве. От лица Глеба отлила кровь: из-за камней выполз дракон — но не западный, а восточный! Его длинное тело блестело чешуёй, а рога на голове ветвились, как у оленя. Огромные когти походили на птичьи — такие и камень раскрошат.
«Интересно, — подумал Глеб, — а летать-то он может? Крыльев нет, но на картинках их рисуют летающими…»
Монгол опомнился первым: вскинул руку и зажёг в воздухе букву «З» — знак законодержцев:
— Мы пришли к госпоже Сайто.
Тэнгу в ответ поклонился — наверное, он был тут главным:
— Прошу следовать за мной.
Их провели к дому, стены которого были раздвижными. Взойдя на крыльцо, тэнгу стал ниже: рост его теперь не превышал и двух метров.
Пандуса не было, и Монгол помог Глебу въехать по ступенькам. Перед коридором законодержцы разулись. Стены были из бумаги, с потолочных балок свисали фонарики. Глеб ждал, что их приведут в комнату с низким столиком, за которым принято сидеть на полу — даже представил чашки чая на этом столике…
Но всё оказалось прозаичнее.
Тэнгу привёл их в гостиную — европейскую, будто перенесённую из другого дома. И царил тут… нет, не беспорядок — слово «беспорядок» было бы комплиментом: в гостиной царил Настоящий Бардак.
Картины висели косо, круглый столик запылился. На кресле с диваном валялись газеты, на ковре — ваза (рядом с обёрткой шоколада). По серевшей в камине паутине полз паук.
Монгол присвистнул. Это было невежливо, но Глеб его понимал.
— Не свисти, — донеслось непонятно откуда, — примета плохая.
Из-за кресла поднялась женская фигура. Глеб поморгал — не часто увидишь, как кто-то за креслом ползает… Монгол с Деей переглянулись, Вадим Сергеевич кашлянул.
Терезе Сайто было под шестьдесят — скрыть возраст она и не пыталась. Седеющие волосы были подстрижены в стиле каре, тёмно-карие глаза смотрели цепко, но как-то неестественно. Через пару секунд Глеб понял, в чём дело: женщина была пьяна.
Икнув, она сказала:
— Никак зерфон не найду… ну да и чёрт с ним — всё равно не зазвонит…
— Мы из службы законодержцев… — начал Вадим Сергеевич, но госпожа Сайто перебила:
— Не утруждайтесь, я видела ваш знак из окна, — она села на диван. — Кстати, гармонии, б-благоденствия, хорошего пищеварения и вообще всех благ…
По-русски вдова посла говорила отлично, что при её опьянении почти восхищало. Вадим Сергеевич слегка поклонился — наверное, на него повлиял антураж сада.
— И вам того же. Надеюсь, мы можем побеседовать?
— Вообще-то я предпочла бы продолжить ревизию моего бара, — фразу прервал долгий зевок. — Но вы же всё равно не уйдёте?
Глеб вдруг на что-то наехал и, опустив взгляд, увидел бутылку: похоже, «ревизия» была в самом разгаре.
— Извините… — он дал задний ход.
— Законодержцы и ребёнок? — хозяйка присмотрелась к Глебу, словно только что его заметила. — Да ещё и… — она осеклась, но слово «калека» повисло в воздухе. Будто извиняясь, госпожа Сайто добавила: — Вот уж не думала, что в стражи порядка берут с двенадцати…
— Мне почти четырнадцать, — возразил Глеб.
— Существенная разница…
В разговор вмешалась Дея:
— Мы здесь, чтобы спросить об одном спиритусе — имя «Бальд» вам о чём-нибудь говорит?
— Знаю такого… — отвернувшись от Глеба, госпожа Сайто помедлила. — Или лучше сказать «знала»?
Глеб заметил, как напряглись законодержцы.
— Так вам известно, что он мёртв? — спросил Монгол.
— Да я просто догадалась! — хохотнула вдова посла. — Никому нет дела до духов, пока они живы… Кстати, бренди не желаете?
— Не желаем, — отозвалась Дея. — Откуда вы…
— Дорогуша, — перебила её хозяйка, — ваши вопросы предсказуемы, как мартовский кот! Откуда я знала Бальда? Раньше я помогала духам, вот он и пришёл ко мне за защитой — говорил, что его хотят убить. Но раз вы здесь, то, видимо, и правда хотели…
— Он не называл тех, кого боялся? — сразу спросил Вадим Сергеевич.
— Да он боялся каждой тени! — госпожа Сайто встала, дошла до комода и выдвинула ящик. — А ещё жаловался, что тот, кому он служит, даёт ему странные поручения. Возможно, они были связаны с этим.
Она достала склянку с насекомым — вроде мёртвым. Глеб присмотрелся: что-то чёрное, длиной с палец. Не жук, не муравей, не таракан, но при этом похожее на всех троих.
— Эта дрянь была у Бальда, когда он пришёл, — вдова посла тряхнула склянкой и едва её не выронила. — Дух должен был отнести это какому-то магу, но пробыл здесь меньше суток и исчез. А склянку, видимо, забыл.
Вадим Сергеевич прищурился:
— Не возражаете, если мы возьмём её?
— Как будто я могу вам возражать…
Сосуд перекочевал к Монголу. Дея отчего-то нахмурилась:
— Почему же вы не помогли ему?
— Кому — Бальду? — госпожа Сайто вновь икнула. — Если честно, не помню — наверное, много выпила…
Вадим Сергеевич поправил очки и выразил общую мысль:
— Пожалуй, нам лучше вернуться, когда вы будете трезвой.
— Молодой человек, — рассмеялась вдова посла, — а с чего вы взяли, что я вообще протрезвею?
Но Вадим Сергеевич уже шёл к двери, бросив дежурное «спасибо за содействие». Монгол шагнул следом, и только Дея не сдвинулась с места:
— Спиритуса убили после того, как он ушёл от вас. Когда-то вы занимались полезными вещами… Жаль, что перестали.
— Да вы и сами хороши, — скривилась госпожа Сайто, — втянули в свои игры ребёнка!.. Вот тебе, — она взглянула на Глеба, — я с радостью помогла бы, хоть ты и не спиритус… Будет нужно — приходи… ну то есть приезжай.
Бормотнув «спасибо», Глеб выехал за остальными. Тэнгу вывел их в сад, где из ёкаев остался лишь дракон; обвив беседку, тот взирал на деревья. Это казалось удивительным — ведь ни один куст не сломал; и сумел же так улечься!..
Не удержавшись, Глеб остановился. Чешуя дракона сверкала рубиновым огнём и изумрудным блеском, глаза излучали силу — в них будто пламя пылало. Под взглядом дракона Глеб не дрогнул: любопытство пересилило страх. Они глядели друг на друга секунд пять, а потом Глеб поехал дальше — вот только чувство у него было странным: будто они с драконом ещё встретятся.
Сев за руль, Вадим Сергеевич достал зерфон и вошёл в чаросеть. Минуту он молчал, потом оглянулся:
— Кажется, я знаю, почему она пьяна.
— Просвети, — буркнул Монгол.
— Вчера была годовщина смерти её мужа.
— Ну да, — признала Дея, — японский посол умер год назад, от старости… Всем бы так.
В глазах её что-то мелькнуло, и Глеб мог поклясться: смотрясь в зеркало, он замечал это и в своём собственном взгляде. А Дея отвернулась и минут на десять умолкла.
Когда они уехали от Терезы Сайто, Глеб уснул. В машинах он часто спал — во сне ведь не замечаешь дороги. Но то было раньше, до аварии.
После неё Глеб боялся засыпать — особенно поначалу: слишком часто он видел во сне тот день… Впрочем, это был уже вечер. Они с мамой ехали в кино — на «Мир Юрского периода-2».