— На свободе ты сможешь читать свои стихи хоть кому-то: это лучше, чем бродить целыми днями по камере.
Спиритус уныло молчал. Потом произнёс, ни на кого не глядя:
— Ладно, но у меня есть условия!
Дея шагнула вперёд:
— Они есть и у нас!
Дух мяукнул, как обычный кот, а Дея продолжила:
— Ты должен согласиться с пунктами договора, заключаемого с фамильяром.
— А вот об этом забудьте! — рявкнул спиритус. — У меня свой договор есть: или подписывайте, или ищите другого кандидата.
— Боюсь, он прав, — Эльза Викторовна дала Дее сложенный лист, который извлекла из кармана. — Когда этого артиста к нам доставили, это было под его ошейником.
Дея развернула листок:
— Что это?
— А разве не ясно? — бросил дух. — Договор! Здесь изложены требования к тому, кто решит сделать меня своим фамильяром!
Взгляд Деи скользнул по строкам. Она вдруг прищурилась (что-то её явно смутило), но затем быстро сказала:
— Возможно, мы с этим согласимся… Читай сам, — Дея дала договор Глебу.
Он глянул на текст. Вроде ничего страшного: кота нужно поить молоком, не препятствовать ему в ловле мышей и позволять находиться в доме. Хотя последнее настораживало — обрадуются ли на «Фабрике» такому «жильцу»?
— Лучше подпиши, — посоветовал Монгол. — Телохранитель тебе нужен, а этот котяра куда сильнее, чем кажется.
Дея кивнула:
— Он прав: лучшего фамильяра здесь не найти.
Глеб вздохнул: ну раз они так считают…
Взяв у Деи ручку, он подписал договор… и лишь после заметил строку, написанную мелкими буквами.
Уже поняв, что сглупил, Глеб пригляделся и прочёл: «За следующие пятьдесят лет обязуюсь выслушать шестьдесят тысяч стихотворных произведений, которые прочтёт мне кот Баюн».
— Поздравляю! — Дея хлопнула его по плечу. — Теперь у тебя есть фамильяр!
— Шестьдесят тысяч стихов! — негодовал Глеб в лифте. — Да я же свихнусь!
Монгол зевнул:
— Если слушать по пять четверостиший в день, то за полвека управишься.
— Зато будет, чем заняться, — поддакнула Дея.
Глеб зло на неё посмотрел:
— Ты видела этот пункт в договоре!
— Не понимаю, о чём ты…
— Не забудь ещё про поэмы, — вставил Баюн; довольный обретённой свободой, он распушил хвост.
— А тебя вообще не спрашивают, — огрызнулся Глеб.
— Считай это уроком, — бросила Дея. — В следующий раз будешь читать важные документы внимательно!
Из тюрьмы все направились в столовую. Насмотревшись на духов, Глеб ждал чего-то необычного, но столовая оказалась заурядной — с круглыми столами, пластиковыми стульями и окошком раздачи. Правда, со столов взлетали грязные тарелки (маги ленились ходить к урне), но на это внимание никто не обращал.
Пока Монгол ел бифштекс, Глеб с Деей — котлеты с пюре, а Баюн лакал молоко, они обсуждали пропажу нейтралов:
— Это самое глупое преступление, о котором я слышала, — призналась Дея. — Ну кому нужно их похищать?
Глеб рискнул спросить:
— А есть маги с теми же способностями, что и у похищенных?
— Да сколько угодно.
— Фултон ходит сквозь стены, — пробубнил Монгол, жуя говядину. — Таких, как он, мало.
Дея возразила:
— Не так уж и мало — человек сто наберётся.
— А их регистрируют? — спросил Глеб. Но вопрос получился непонятным, и пришлось уточнить: — Раз кто-то ходит сквозь стены, он ведь может и банк ограбить — значит, таких магов надо регистрировать… Или нет?
Дея посерьёзнела:
— Разделять нас по способностям — это как обычных людей делить по глазам. Не твоя же заслуга в том, что у тебя глаза серые?
— Серо-зелёные… — буркнул Глеб.
— Да без разницы: цвет глаз ты себе не выбирал. Вот и мы не выбираем свой дар. Делить нас по тому, кто что умеет, было бы неверно.
Глеб пристыжено кивнул, и Дея смягчилась:
— Насчёт банков ты прав, но есть амулеты: на защищённый ими объект не проникнет никто. А иначе мы и спать не смогли бы — боялись бы воров.
— Угу, — поддакнул Монгол. — Уснул бы ты с мыслью, что в твой дом можно открыть портал?
— Вряд ли, — признался Глеб: о порталах он и не подумал.
Доев котлету, Дея туманно изрекла:
— Преступление без смысла…
— Что? — не понял Монгол.
— Я о похищениях. Судите сами: трое пропавших, так? Один ходит сквозь стены, но этот дар бесполезен — мы можем примещаться. Второй умеет исцелять, но сам об этом не знает. Третий — слабый предсказатель: с пророками Близбора он и рядом не стоял.
У Глеба вдруг возникла догадка:
— А если дело не в их способностях?
— Тогда в чём?
Глеб пожал плечами, а Монгол проронил:
— Они все нейтралы — может, из-за этого кому-то и понадобились… но зачем?
— Вот-вот, — бросила Дея. — Говорю же: преступление без смысла. И зацепок никаких.
— Кроме мёртвого Бальда, — вставил Монгол.
После трапезы все поднялись в незнакомое Глебу помещение — большое и светлое, как спортзал. Но его сходство со спортзалом на этом заканчивалось.
Под потолком — лампы дневного света, на стенах — блестящие плиты: защита от огня. В центре длинный стол с кучей предметов: вентилятор, свечи, колбы с водой, с десяток глиняных игрушек. И огнетушитель на стуле.
— Здесь мы тренируемся, — сказал Монгол.
Подъехав к столу, Глеб разглядывал предметы:
— Это для управления стихиями? — догадался мальчик. — Магия воздуха (он глянул на вентилятор), магия огня (взгляд на свечи), магия воды (Глеб коснулся колбы), магия земли (он посмотрел на фигурки из глины)… А огнетушитель зачем?
— Ты правда хочешь это знать? — спросила Дея.
В животе Глеба кольнуло; знать, зачем им тут огнетушитель, ему вдруг расхотелось.
— Пожалуй, не очень…
— Всё, что ты видишь, — пояснил Монгол, — нужно вначале обучения, на самом первом этапе. Многим тут не везёт: кому руку подпалят, кому глаз выбьют…
— Монгол!.. — простонала Дея.
Тот осёкся и виновато посмотрел на Глеба:
— Да ты не бойся — это у меня юмор такой… Ну что, готов начать тренировку?
Глеб после услышанного готов не был, однако кивнул — не отказываться же? Итренировка началась.
Сначала ему поручили вылить воду из колбы, но не касаясь её. Глеб сперва усомнился: как он это сделает? Но тут же понял, что сделать это легко — всё равно, что руку поднять. Большинство людей не объяснят, как они поднимают руку — поднимают, и всё. Также и тут: Глеб чувствовал воду, словно управлял ею всю жизнь. Жидкость вылилась из колбы под его изумлённым взглядом — он и сам поразился тому, что сделал.
Но вот что странно: пальцы не светились, как при схватке с волколаком, и не было той удивительной лёгкости, прилива сил… Может, потому что тогда он был в шоке?
— Неплохо… — оценил Монгол. — А теперь повтори это с другой колбой, но половину воды оставь внутри.
В этот раз вышло хуже: не рассчитав силу, Глеб вылил всё и забрызгал Баюна.
— Можно аккуратней? — возмутился дух. — Я новую поэму сочиняю!
Однако Монгол разочарованным не выглядел:
— Я этого ждал, — сообщил он. — Силу Далебора ты получил, но контролируешь её из рук вон плохо… Впрочем, это поправимо.
Следующие полтора часа Глеб с помощью магии выливал воду из колб. Дея ушла, Баюн спал, улёгшись на приличном от стола расстоянии (или казался спящим — Глеб ведь не знал, нужен ли спиритусам сон). После дюжины попыток получалось лучше: часть воды оставалась в колбе.
Последовал перерыв (Глеб выпил сок и съел припасённую Монголом шоколадку), и настал черёд огня: нужно было «раздуть» пламя свечи так, чтобы оно почти достигло стены. В этом «почти» и заключалась сложность — струя огня, создаваемая Глебом, упрямо обжигала стену. После двадцатой попытки Монгол посетовал:
— Только плиты поменяли… Ну хватит пока.
Глеб шумно выдохнул. От жара и усталости он вспотел: управлять стихиями было не легче, чем отжиматься.
От него не укрылась одна странность: для магии воздуха, земли и воды нужна каждая из этих стихий — тот же воздух без ветра не призовёшь. А огонь можно призвать, даже если его нет рядом (свечи принесли для Глеба — новичкам облегчали задачу). Когда он спросил об этом, Монгол сказал:
— Всё дело в частоте призывания и в эмоциях, испытанных во время призыва: стихию огня использовали часто, и почти всегда это было связано с болью.
Поняв, о чём он, Глеб поёжился:
— Вы говорите о войне? Но разве маги друг с другом воюют?
— Сейчас — нет, но раньше воевали. А стихии обладают разумом, пусть и непостижимым для нас: мы часто применяли огонь, и огонь это запомнил… Пламя теперь можно призвать где угодно — некоторым для этого хватит и костра, горящего в другом городе.
Глеб мрачно кивнул.
Монгол дёрнул рычаг в стене, и та разошлась, открыв вид на Близбор: зелень алей и черепица крыш… Интересно, в других аномалках так же живописно?
— Прости, что отрываю от важных мыслей, — произнёс Монгол, — но мы ещё не закончили.
Глеб отвернулся от панорамы города и увидел в руке мага странный предмет, похожий на застывшую каплю — блестящую, как хрусталь. «Капля» болталась на верёвке, словно украшение.
— Это слеза Архаила, — сказал Монгол, — амулет против магии воды. С этой минуты носи его, не снимая.
Глеб взял амулет. Его заинтересовали сразу три вещи: кто этот Архаил, с чего ему вздумалось плакать и почему у него такие большие слёзы.
Но спросил Глеб о другом:
— А почему так важна защита от магии воды? Ущерб от огня ведь больше…
Монгол кивнул и протянул руку; Глеб вложил амулет в его ладонь. Законодержец отступил:
— Я приведу пример, чтобы ты запомнил… Но ты не обижайся, договорились?
— Ладно… — Глеб пожал плечами: на что это он обижаться не должен?..
Монгол в упор посмотрел на него… и Глеб понял, что не может шевельнуть рукой. И другой рукой тоже. И даже рот открыть.
В мозгу вспыхнула паника.
Лицо мага расслабилось, Глеб вновь смог двигаться. Сердце бешено стучало.
— Что это было?!.. — выдохнул он.
— Магия воды, — Монгол вернул ему амулет. — Будь эта вещь при тебе, я бы такого не проделал.
Глеб растерялся:
— Но вы ведь воду не использовали… — ему потребовалась пара секунд, чтобы догадаться: — Вы говорите про кровь, да?
— Верно, — в глазах мага была похвала. — Кровь подчиняется тем же законам, что и любая жидкость, только эта жидкость течёт в твоих венах. Без амулета ты уязвим: противник поразит твои двигательные центры на тот срок, который ему нужен.
— Или навсегда? — уточнил Глеб.
Монгол помрачнел и тихо сказал:
— Пожалуй, хватит на сегодня… Я свяжусь с Вадимом, он отвезёт тебя на «Фабрику».
Поблагодарив его за урок, Глеб выехал из зала. На ответе он не настаивал: есть вопросы, на которые лучше не отвечать.
***
Как и ожидалось, улик на месте схватки с оборотнем не нашлось: все улики Глеб благополучно сжёг.
— Всё, что у нас есть — это тела Бальда и волколака, — Вадим Сергеевич притормозил у светофора. Минивэн был тем же, в котором Глеб ехал в штаб, но теперь везли не только его: по салону важно расхаживал Баюн.
— Скажите, — бросил Глеб, — что имел в виду Азарин, когда говорил, что я могу помочь в этом деле?
— Вот это, — законодержец показал ему прозрачный пакет, где был какой-то лоскут. — Это обрывок одежды Бальда.
Не отвлекаясь от дороги, он передал пакет Глебу. Засохшая на ткани кровь заставила Глеба поморщиться.
— И что мне с ним делать?
— Я предпочёл бы, чтобы ты не делал с ним ничего, — без всякой снисходительности ответил законодержец. — Но возможно, Азарин прав: Далебор был лучшим искателем Близбора — человека или спиритуса находил где угодно. Нужна была лишь вещь, связанная с объектом поиска.
— Но ведь Бальд мёртв, — Глеб всё же глянул на улику. — Думаете, лоскут поможет найти тех, кто нанял его?
Вадим Сергеевич усмехнулся:
— Даже не знаю, радоваться ли твоей смекалке…
Баюн запрыгнул на сиденье и ткнулся мордой в бар. Потёршись о подлокотник, обнюхал бутылки в гнёздах:
— Странная штука… Это оружие?
— Да, — буркнул Глеб, всё ещё злясь из-за подписанного договора, — их разбивают о головы любопытных духов.
— Там газировка, — Вадим Сергеевич поймал в зеркале его взгляд. — В таких машинах возят важных персон, так что тут были напитки покрепче. Но теперь вот возим тебя.
— Я что, важная персона? — пошутил Глеб.
— Здесь есть место для твоей коляски — хотя Азарин считает, что ты важен… Лично я надеюсь на обратное.
Глеба это слегка задело:
— Считаете, я не смогу использовать ингениум?
— Дело не в этом… — законодержец помолчал. — Если я захочу, то прямо сейчас примещусь, — а ты нет. Я могу достать зерфон и вызвать подмогу, — а ты не можешь…
— У меня мобильник есть, — вставил Глеб, хотя понимал, что речь не о наличии телефона.
— И защищаться ты толком не умеешь, — закончил маг. — Не обижайся, но в бою с волколаком тебе просто повезло.
Они миновали поворот. До «Фабрики» осталась пара кварталов, и Вадим Сергеевич снизил скорость:
— Насчёт фрагмента одежды: как приедем, просто возьми его. Вспомни, как выглядел Бальд, попытайся его представить… И всё время держи лоскут в руке.
— И что будет? — спросил Глеб.
— Надеюсь, ничего, потому что тогда тебя не привлекут к расследованию. Но если Азарин прав, у тебя начнутся видения.
— Видения?..
— Люди, незнакомые места… Что угодно.
— То есть во мне проснётся дар искателя? — уточнил Глеб с внезапно вспыхнувшим азартом — применять магию ему понравилось.
— Дар, говоришь? — Вадим Сергеевич помедлил. — Боюсь, это не дар, а груз, который тебе придётся нести, — он вновь глянул в зеркало, на отражение Глеба. — Искателей слишком мало, и штаб от тебя не отстанет, даже если ты захочешь заняться чем-то другим. Так что мой тебе совет — не слишком старайся… Тебе же лучше, если никаких видений не будет.
Решив не отвечать, Глеб отвернулся к окну. Вадим Сергеевич, похоже, был добрым, но склонным к пессимизму.
Минивэн остановился, и Глеб, простившись с магом, поехал к «Фабрике». После «визита» волколака её закрыли. Бродившие по кладовой рабочие бросали выпечку в мешки для мусора, Идар с Андреем собирали обломки стеллажей. Серафим Игнатьевич, причитая вполголоса, подбирал с пола круассаны.
Глеба кольнуло чувство вины: другой сладил бы с монстром без разрушений, а не взрывал трубы… Хорошо ещё, что воду перекрыли — иначе затопило бы дом.
Но Наталья Марковна не злилась и даже обняла его, едва он въехал в кладовую:
— Спасибо, что спас Артёма!..
— Так ведь всё было из-за меня… — пролепетал Глеб. — Бальд пришёл ко мне, а за ним явился и волколак…
Наталья Марковна прижала палец к его губам:
— А вот этого я чтобы больше не слышала. Во-первых, я сама поселила тебя здесь и отказываться от своего решения не собираюсь; во-вторых, если сюда явится ещё какая-нибудь нечисть, я лично вышвырну её шваброй!
— А я помогу ей, — сообщила Ангелия Бориславовна. Командуя уборкой, она ворчала: — Почему крем не соскребли, и хлеб лежит: кто тут убирался?! Стихии-вертуньи, и откуда ж у вас руки растут?!.. Вот призову огонь и поджарю вас, где не следует!..
Баюна все приняли без вопросов и даже обрадовались, что у Глеба теперь есть фамильяр. Только вот Глеб из-за договора был не очень-то рад…
Осматриваясь, дух поспешил за ним к подъёмнику:
— Ты тут живёшь? Хорошее место — мне здесь нравится!
Он запрыгнул на платформу. Глеб потянул рычаг, и подъёмный механизм загудел.
— А мыши тут есть? — спросил Баюн. — А можно громко мяукать? А сколько здесь жильцов? Они любят поэзию?
Глеб упорно молчал. Подъёмник со скрипом остановился.
— А вы держите кошек? Эй, осторожней — ты мне чуть хвост не придавил!.. Это твоя комната? Ух ты, светло — хотя убраться бы не мешало… Ещё чья-то кровать: вас тут двое? А где второй?
— Да замолчи ты уже!.. — простонал Глеб.
«Второй» убежал рыбачить с соседскими мальчишками: на пристани звучали их голоса. Подъехав к его парте (у Артёма она была складной), Глеб положил туда пакет и аккуратно его порвал. Брезгливо морщась, вынул ткань, и тут Баюн продекламировал: