Я ведь чуть было не поцеловал Юлю. Увлекся, жаждая увидеть поражение, расслабился, дав волю чувствам, и едва не облажался по полной. Не растекся лужицей у ее ног.
Чертов идиот!
Только-только подвел девчонку к нужной мне черте и чуть было не загубил все дело на корню!
"Только попробуй", — пронеслись эхом ее слова в голове, ударили электрическим разрядом по всему телу, возвращая в реальность. Где нет места чувствам, романтике и слабохарактерности.
Я и так вчера допустил ошибку, оставив Юлю одну в квартире, не позаботившись о последствиях.
Теперь разгребать.
— А то что? — усмехнулся, все еще вдыхая запах ее волос.
Не в силах оторваться от девчонки, которая тянула к себе похлеще любого магнита.
Она задышала часто, заливаясь румянцем, но не отступила. Не опустила глаза, не отвела взгляда. Борясь до последнего.
Смелая отчаянная девочка.
Редко кто в ее ситуации осмелится перечить тому, от кого зависит твоя дальнейшая судьба. Твое будущее и предполагаемая счастливая жизнь.
Разорвал зрительный контакт, отворачиваясь.
Пора закругляться. Я теряю контроль. И пока она не заметила очевидного, стоит остановиться.
— Не стоит начинать играть, если заранее знаешь, что проиграешь. Переодевайся и приходи обедать, — бросил, прежде чем выйти из комнаты.
Пресекая желание коснуться девчонки еще раз.
Перед глазами все еще маячило ее лицо. Такое нежное, растерянное.
Ангел во плоти.
Она была другой.
Теперь я понимал выбор брата. Когда сам почти коснулся этой порочной невинности, когда ощутил притяжение, исходящее от нее.
Любила ли Юля Арсения? Или ее волновали только его деньги?
Сейчас она ведет себя так, что всячески при любом удобном случае пытается отказаться от протянутой руки. С очень искренним порывом.
В этом я точно уверен.
А какая она была до потери памяти?
Пришел на кухни в поисках обеда. Заезжать куда-то еще перед работой времени уже почти не осталось. А дома всегда есть свежий обед и ужин. Домработница готовит ежедневно несмотря на то, что я редко когда остаюсь с ночевкой, не говоря уже о постоянном проживании.
Достал пластиковые контейнеры, проверяя содержимое. Принюхался. Съедобно.
Даже вкусно, я бы сказал. Переложил в тарелки и засунул в микроволновку.
— Ты умеешь готовить? — раздался едкий от сарказма голос Юли.
— Я умею разогревать, — ответил в тон ей. — Садись. Тут все свежее и полезное.
Девчонка недовольно фыркнула, но приглашение приняла. Села за стол, прожигая взглядом дырку в спине, пока я возился с подогревом обеда.
— Ты обещал, что мы поговорим.
— Разве я отказываюсь от сказанного? — поставил перед ней дымящуюся тарелку с тушеным мясом и овощами и сел напротив.
— Ты уходишь от разговора. Вчера приходил твой отец. Рассказал о том, что меня ждет в будущем. Это правда? — спросила она в лоб.
Я даже растерялся в первое мгновение, не зная, как реагировать на вопрос. Завис, потянувшись за солью.
Не нужно было пускаться в долгие разъяснения, чтобы понять, о чем речь.
Тут и без слов все ясно.
Юля заметила мой жест. Передала солонку и снова требовательно уставилась с вопросом.
— Все зависит от тебя.
— Чушь! От меня ничего не зависит! Знаешь, что он мне вчера посоветовал? Заткнуться и молчать! Отдать собственноручно своего ребенка после родов и исчезнуть из его жизни. Совсем! — выпалила девчонка.
Теперь я вижу, почему она так настаивала на разговоре.
Стиснул челюсть, понимая, что это совсем не та информация, которую ей нужно знать сейчас. Нельзя было подпускать отца к Юле. Даже на пушечный выстрел. Он еще не остыл.
Аппетит пропал окончательно.
Я выдохнул, откидываясь на спинку стула и встречаясь с ней взглядом.
— А чего ты ожидала от человека, у которого забрала сына? Сочувствия? Понимания? Поставь себя на его место. Представь, смоделируй ситуацию. Попробуй хотя бы отдаленно почувствовать, что ощущает любящий родитель в таком состоянии. Ты еще не родила, не держала своего ребенка на руках, а уже готова броситься в драку за него. Разве не так?
Юля открыла было рот, чтобы что-то сказать, задыхаясь от невысказанных мыслей. Пару раз попыталась что-то выдавить в свое оправдание, но каждый раз замолкала.
Я понимал, что бью по живому, лишний раз напоминая о случившемся, но другого выхода пока не видел.
— Сейчас не то время, чтобы делать какие-то выводы, пойми! Отец еще не отошел от потери, не смирился с гибелью Арсения. Отсюда угрозы и подобные заявления. Но это не значит, что так будет. Не значит, что вокруг тебя одни монстры, спящие и видящие, как стереть тебя в порошок. В конце концов, ты — мать. Разве без твоего согласия можно отобрать ребенка? — я пытался говорить максимально мягко.
Сглаживая углы и подавая информацию с другой стороны. Усыпляя ее бдительность.
Отец не отступит — это безоговорочно, но лишние нервы и эмоциональные качели девчонке сейчас ни к чему. Пусть думает, что все в порядке. Бегать лишний раз по больницам, договариваться с врачами и снова контролировать все на расстоянии у меня не хватит терпения. Да и времени.
К черту!
Юля молчала. Молчал и я.
Пауза давно затянулась, но нарушать тишину я не собирался.
Юле нужно время переварить услышанное, поверить. А мне — успеть пообедать.
Бежали секунды, гасли злые огоньки в зеленых глазах, выравнивалось дыхание.
Девчонка постепенно успокаивалась.
— Ты придешь ночевать? — внезапно спросила она, заставая своим вопросом врасплох.
Вряд ли понимая, какие мысли только что закинула своими словами в мою голову.
Глава 20
— Юлька, ты в порядке? Живая? Этот монстр тебя не тронул? — затараторила Маришка, стоило мне набрать ее номер.
Егор ушел сразу после обеда, оставив снова меня одну, и я решила воспользоваться ситуацией.
Все-таки ушли мы от них почти не прощаясь. Так и не решив главного вопроса, не договорившись о дальнейших действиях и не согласовав основной план.
— Все в порядке, шеф! Я жива! Официально заявляю, — попробовала пошутить.
— Точно? Блин, он так смотрел на тебя там, в кафе, так взглядом поедал, что я реально перепугалась. Следом за вами выбежала, чтобы убедиться. На всякий случай. С такими как Стрелецкий шутки плохи. С ними все нужно наперед просчитывать. Ох, Юлёк, не нравится мне все это!
— Ты преувеличиваешь, — отмахнулась небрежно.
Нет, в оправдание Егора про то, что его отцом движет отчаяние, скорбь по погибшему сыну и его ненависть ко мне временное явление я особо не поверила. Вернее, поверила, но не до конца.
Хотя, наверняка, в его словах была доля правды.
Маленький процент.
И все же, все же, все же…
Зерно сомнения было посеяно.
Действовать сгоряча я передумала. Идти войной против такого сильного противника, как Стрелецкий, не будучи уверенной в успехе, чревато очень плохими последствиями. Сейчас нарублю дров, а потом сама же жалеть буду.
В конце концов, заявление на меня он писать не стал. Хотя мог бы. И тогда ребенка забрать было бы гораздо проще.
Разве не логично?
Может быть Егор был прав, когда говорил, что его отец остынет, успокоится и все наладится?
— Стоп! — внезапно среагировала подруга. — Что произошло? Только вчера ты плакалась какой Стрелецкий монстр, как тебе плохо и срочно нужна помощь. Я тут всех на уши подняла, свои дела побросала, душа не на месте, а теперь оказывается я преувеличиваю?
— Марин, я правда была на нервах. Прости.
— Так, подожди. Что это значит? Твое прости? — вкрадчиво поинтересовалась она.
Я на мгновение засомневалась. Взяла паузу, обдумывая как не обидеть Маришку.
— Это значит давай пока не будем торопиться и поднимать шумиху? Я об этом. Я пока не уверена в том, что это нужно, что поможет и не получится наоборот. Понимаешь?
В трубке повисло молчание.
— Нет! — наконец, отозвалась она.
— Марин, просто пока ничего не предпринимай. Мы сегодня поговорили с Егором по душам и… — я замялась, подыскивая нужные слова. — В общем, возможно, все не так страшно, как мне казалось. Вчера на нервах, на эмоциях я могла неправильно понять Валерия. Мне сейчас каждый куст кажется подозрительным, столько всего навалилось, а тут…
— Все понятно, — резко отреагировала подруга. — Скажи честно — он тебя купил?
— Что-о?
— Значит, просто заговорил красивыми словами. А ты и уши развесила, повелась, как наивная дурочка. Все ясно, — экспертным тоном резюмировала Марина. — Обычный дешевый трюк. А ты повелась.
— Марин…
— Я не узнаю тебя, подруга. Ты правда после аварии превратилась в другого человека. Сломленного или трусливого? Пока непонятно. Но такая тенденция мне не нравится.
— Марина, прекрати! — Я чувствовала, что она давит.
Защищая, считая, что таким образом борется за меня, что поступает правильно, но рисковать я тоже не имела право. Пусть лучше на меня обидится подруга, чем я потеряю своего ребенка.
— Ладно, ладно. Поняла уже, что спорить и пытаться открыть тебе глаза на правду бесполезно. Только поверь: ты еще поймешь как была неправа. Лишь бы к тому времени не стало поздно, — все еще недовольным тоном, но уже более мягче констатировала она.
Выдохнула тяжело, но дальше читать мораль не стала.
— Я тебя обожаю, Мариш! — улыбнулась, словно она могла меня видеть. — Спасибо, что ты у меня есть. Если честно, я даже не знаю, что бы без тебя делала. Ни поговорить не с кем, ни поделиться.
Сказанное мной вновь всколыхнуло негативную волну, напомнив о моем положении.
Я замолчала, закусив губу.
От меня отказалась даже родная мама, выгнав за дверь с отборными матами. Об этом я, конечно, рассказывать не стану, но становилось понятно почему Марина не захотела идти по моей просьбе ко мне домой. А теперь я уверена, что она не ходила. Раз мы дружим уже давно, она наверняка знала, что это бесполезно. И ни к чему.
— Короче, Юлька, — протянула подруга задумчиво. — Я все равно против твоего решения. Этого гада следовало бы хорошо наказать. И такой план был, а ты…
— Просто давай пока не будем торопиться? — перебила ее. — Вот в случае необходимости — да. Воспользуемся твоим планом. Так можно? Идет?
Подруга недовольно фыркнула в трубку, но все же примирительно ответила:
— Наивная ты, Юляшик. Какая же ты наивная…
Глава 21
Ночевать Егор так и не пришел. Я прождала его до позднего вечера. Металась из угла в угол, пыталась смотреть телевизор, несколько раз начинала что-то готовить, но волнение внутри лишь усиливалось. Сдавливало против воли, доводя до неприятной тошноты.
С каждой минутой становилось все тревожнее.
Я постоянно прислушивалась к шорохам, звукам в квартире. И вздрагивала, стоило уху уловить какой-нибудь непонятный шум.
Хотя, если признаться начистоту, я боялась визита Стрелецкого-старшего. После нашего вчерашнего с ним разговора внутри поселился неконтролируемый страх. Паника от одной только мысли, что он снова может заявиться сюда, угрожать, давить, издеваться. Пытаться манипулировать.
А вот рядом с Егором я чувствовала себя спокойно. Даже уверенно. Он тоже излучал силу, только в положительном ключе, когда его отец вызывал панику уже в воспоминаниях.
Если бы Егор услышал мою просьбу про вернуться домой пораньше и провести вместе вечер, не плюнул бы на нее, показывая свое отношение, мне бы сейчас было гораздо спокойнее.
А так…
Так я чувствовала себя загнанной мышью, оказавшейся в доме кота, которого вроде пока нет, но в любой момент может вернуться. И у бедной мышки ни норки, ни запасного выхода, чтобы скрыться.
Промаявшись до полуночи, я не заметила, как уснула на диване в гостиной. Глядя на потолок и пересчитывая количество лампочек в дополнительной подсветке. Отчаянно желая, чтобы побыстрее начался новый день.
Проснулась от ощущения, что на меня кто-то смотрит. Внимательно, долго, настойчиво. Прощупывая взглядом каждый сантиметр. Разглядывая так, словно пытается ухватить саму суть, проникнуть внутрь меня, в мою душу.
Странное чувство, но оно не несло угрозы. По крайней мере, сердце заколотилось в два раза сильнее не от страха. А от предвкушения чего-то сильного и… желанного?!
Распахнула веки от неожиданности, встречаясь с внимательным синим взглядом.
Тут же оказываясь в плену мужских глаз. Оказавшихся настолько близко, что дыхание мгновенно сбилось, а обоняние уловило знакомый волнующий аромат парфюма.
Егор сидел передо мной на корточках, положив одну руку на подлокотник дивана, чуть выше моей головы. И не отрываясь смотрел на меня, почти гипнотизируя.
— Ты? — прошептала, выдавливая из себя звук спустя пару минут молчания.
Нарушая устоявшуюся тишину.
— Я, — как-то обреченно ответил он. Словно он не хотел тут оказаться, но что-то его вынудило. — Что ты делаешь тут?
— Тебя ждала, — поднимая голову и усаживаясь поудобнее, выпалила, не подумав.
Хотя это было правдой.
Зря я это сказала.
Ой, зря.
Почти сразу заметила, как меняется его взгляд, как сходятся брови на переносице.
Чувство того, что я обнажена перед ним, стегануло по натянутым нервам, несмотря на довольно приличную пижаму с зайчиками.
Потянула на себя плед, укутываясь почти до самого подбородка. И только сейчас поняла, что ни пледа, ни подушки, когда я засыпала, рядом со мной не было.
Мужчина закусил губу, отворачиваясь в сторону. Убрал руку с дивана, выпрямляясь во весь рост, и сел рядом. Занимая сразу столько пространства вокруг.
Я не претендовала на роль Дюймовочки, но все же рядом с его размерами знатно проигрывала.
Обоняние сразу же уловило нотки бензина и женских духов. Они смешивались с тем ароматом, что я привыкла ощущать от него, и портили общее впечатление. Только вот удовлетворения от свидания, с которого он явно вернулся, я на лице Егора не заметила.
— Зачем? — тихо спросил мужчина, поворачивая голову в мою сторону.
Я не столько видела боковым зрением, сколько кожей ощущала его взгляд. Блуждающий по моему лицу, плечам, фигуре, укутанной в плед.
Приглушенный свет, ночь за окном и тишина создавали вокруг нас слишком интимную обстановку.
В какой-то момент мне показалось, что стоит Егору коснуться меня, стянуть лишнюю ткань — и все станет слишком очевидно.
Мужчина.
Женщина.
Взаимное притяжение.
Это чувствовалось, витало в комнате, насыщало воздух настолько, что невозможно было не заметить.
И только едва уловимый шлейф женского парфюма не давал мне расслабиться, погрузиться в параллельную реальность. Раз за разом напоминая о том, кто я для Егора и для чего здесь.
— Зачем? — более настойчиво повторил он.
Развернулся всем корпусом ко мне, прожигая на тактильном уровне взглядом.
Я стиснула зубы, не зная, что ответить.
Некомфортно?
Страшно?
Одиноко?
Это все не тянет на то, чтобы дергать чужого мужчину и перетягивать его внимание на себя.
Егор не нянька.
И не друг.
Но почему, когда он рядом, я чувствую себя как за каменной стеной? Уверенная, что он сможет защитить даже от стихийного бедствия?
— Ты голоден? Разогреть ужин? Я не убирала в холодильник, — выкрутилась, придумав самую банальную причину.
Обезопасив себя и отводя всякое подозрение.
И только тогда осмелилась посмотреть на него. Успев заметить, как потухает его взгляд, а по лицу расползается что-то похожее на разочарование.
Сердце пропустило удар.
Я не ошиблась?
Он действительно ждал другого ответа?
Откровенности?
Или мне, как обычно, просто померещилось?
— Нет, я ничего не хочу, — покачал головой Егор.
— Может быть, чай? Я пирог испекла. С яблоками, — сделала еще одну попытку.
Снова долгое молчание.