Родители переглянулись между собой сосредоточенно и так, словно пытались на пару понять, верить ли мне.
— Дэн не заставлял меня. А про преследование…мне это всего лишь показалось. Иначе я бы сидела дома, наглухо запершись в своей комнате от страха.
Первым кивнул папа.
Он сразу обрадовался и кажется его не слишком то волновали мои оправдания и объяснения.
— Когда ты собираешься сказать ему о своем решении? — только спросил отец, выглядя еще более довольным и расслабленным в противовес маме, которая казалось, напряглась еще сильнее, несмотря на все мои слова.
— Сегодня.
— Хорошо. Только пригласи его к нам. Хочу быть рядом, когда он услышит от тебя отказ.
Мама закатила глаза, недовольно шикнув:
— Для того, чтобы еще сильнее унизить парня?
— Для безопасности нашей дочери!
Это было неожиданно.
Но я не думала, что все закончится плачевно, хотя понимала, что легко не будет.
Все утро я пыталась придумать, как именно сказать, чтобы не ранить Дэна еще сильнее, когда поняла, что невозможно скрыть горечь за маской сладких слов и оправданий.
Ему будет неприятно как бы я не преподнесла эту правду. И будет больно.
Я пообещала пригласить сегодня Дэна к нам и поднялась в комнату снова, по дороге написав сообщение нетерпеливой Изе о том, что первый шаг сделан и родители знают.
— Супер! Теперь дожить до вечера, и ты будешь свободна и готова к серьезным отношениям с нашим маньяком!
Серьезные отношения.
Сейчас это звучало как-то странно. Потому что не хотелось давать никаких определений тому, что происходило, между нами, пытаясь вогнать в привычные мирские рамки.
Было простое и всепоглощающее ощущение того, что я принадлежу ему, а он — мне.
Всегда так было и всегда будет.
— Еще нужно решить вопрос с кольцом, — я потерла переносицу, понимая, что кольцо я просто обязана вернуть, но пока не представляя, как смогу найти нужную сумму за один день, учитывая, что все мои накопленные деньги закончились еще при покупке первого потерянного кольца.
— С этим не переживай! Родители как раз вчера закинули мне денег на карту! Сейчас отправлю тебе, сходишь и купишь другое!
— Иза!
— Ничего не хочу слышать!
Несмотря на свою взбалмошность, моя подруга была самой настоящей поддержкой и опорой в этом мире, где в последнее время со мной происходило так много всего, оставаясь на моей стороне и поддерживая.
— Скажи мне, как я смогу рассчитаться перед тобой за все то добро, что ты делаешь? — выдохнула я в трубку, лишь теперь помимо волнения ощущая и радость, потому что сегодня должна была закончиться моя прошлая жизнь.
Жизнь без Блэкстоуна.
— Пригласишь меня подружкой невесты на вашу свадьбу! — радостно заявила подруга. — Кстати, если у твоего маньяка есть брат, то он мой!
Я только рассмеялась, покачав сокрушенно головой, и вошла в комнату, чтобы выдохнуть глубоко и протяжно.
Ну вот и началось!
Если переживу сегодняшний день, то завтра все встанет на свои места и начнется с чистого прекрасного листа!
Погруженная в свои мысли, я не сразу заметила, что в комнате меня ждал подарочек, но когда увидела, то только ахнула, рассмеявшись:
— Черный!
На моем зеркале среди прочих украшений теперь красовалось кольцо.
То самое! Подаренное Дэном в день нашей помолвки!
Оно лежало в небольшой черной коробочке, перевязанной черной атласной лентой рядом с невероятной белой розой.
— Траур значит, — выдохнула я, покрутив в руках коробочку с кольцом, и не смогла удержать нежной улыбки, взяв в руки розу, которая казалась настолько хрупкой и прекрасной, словно была принесена из другого мира. — И новая жизнь с чистого листа.
Я всегда была равнодушна к цветам и букетам, считая неразумным срезать живые создания, ради того, чтобы любоваться как они будут медленно и мучительно умирать в вазе. Но эта роза была чем-то большим, чем простой цветок, и ее тонкий невесомый аромат был подобен крыльям ангела-хранителя, следующим за тобой прозрачным шлейфом.
— Настанет день и ты расскажешь, как пробираешься в мою комнату средь бела дня! — прошептала я, почему-то не сомневаясь, что Черный услышит, представляя его обаятельную улыбку и хитрый блеск синих глаз, по которым уже успела заскучать, даже если казалось, что мы не расстаёмся с того самого дня, как я впервые увидела его в толпе.
Теперь я чувствовала, что он прав в каждом своем слове.
Меня действительно тянет к нему, вопреки всем правилам, нормам, логике и здравому смыслу.
Даже в тот первый раз, когда наши глаза встретились, я не смогла не заметить его, в вечно бегущей куда-то толпе, зацепившись за синие глаза еще до того, как успела понять что-либо.
Он мой рок, мое предназначение, моя судьба.
Моя любовь.
До самого вечера я не могла найти себе покоя с тех самых пор, как написала сообщение Дэну о том, что жду его сегодня у себя, понимая, что голос выдаст мое волнение, если я только услышу его, а он примчится тут же, решив, что у меня что-то случилось.
И с каждым проведенным часом в спальне, где я ходила от стены до стены, я чувствовала себя все хуже и хуже.
Теперь я не знала, что больнее и страшнее — когда отказывают тебе, или когда отказываешь сам, причиняя этим боль другому человеку, который этого совсем не заслуживал!
Я вспоминала, как мы познакомились и провели рядом два чудесных года, не обижая друг друга и держа наши чувства в чистоте и порядочности, что многих возмущало и вводило в полный транс, думая сейчасо том, что Дэн заслуживает хорошую девушку. Намного лучше меня! Ту, которая будет искренне его любить и боготворить, потому что в любовных отношениях Дэн был идеален во всем!
Но когда внизу раздался звонок, я все еще не была готова, ни морально, ни физически, в первую минуту заметавшись в единственном желании — сбежать как можно дальше от дома и предстоящего разговора и оказаться на последнем этаже библиотеки рядом с Черным, чтобы спрятаться от всех бед и всего мира в его больших сильных руках, чувствуя, как моя метущаяся душа успокаивается, наполняясь им.
— Добрый вечер!
Голос Дэна был воодушевленный и радостный, а я едва могла говорить, быстро поправив волосы, но стараясь не смотреть на себя в зеркало, и осторожно спускаясь из спальни вниз, чтобы поприветствовать его тоже.
Он был — сама галантность в чистом виде.
В идеально сидевшем костюме, с букетом цветов для моей мамы и коробкой конфет для сестры — внимательный, вежливый, заботливый, и я снова сравнивала его с варварской харизмой и хищным видом Блэкстоуна, понимая, что свет и добродетели Дэна не находят отклика в душе, так как тьма и загадочная душа Черного, которая была изменчивой и иногда пугающей, словно океан, где невозможно было предугадать заранее, когда начнется шторм.
— Здравствуй, Дэн, — тихо проговорила я, видя, как на меня оглянулись все присутствующие в прихожей.
Мама — скованно и взволнованно.
Папа — сосредоточенно, но одобряюще.
А Дэн улыбнулся широко и довольно, окинув блестящим взглядом, и чуть подмигивая в отличном расположении духа и рассчитывая на прекрасно проведенный вечер:
— Доброго вечера, Маришка.
— Мам, пап, вы не будете против, если мы поднимемся с Дэном в мою спальню? — перевела я глаза на родителей, заранее зная, что против никто не будет, но видя даже краем глаза, как восторженно полыхнул взгляд мужчины от услышанной фразы.
Наверное со стороны наши отношения и правда казались всем странными, потому что находясь в статусе пары на протяжении двух лет, мы не позволяли себе совершенно никаких вольностей, не столько в силу воспитания Дэна, сколько в силу того, чтобы показать его родителям и всему окружению, что мы не торопимся, не очерняем наши чувства, и готовы ждать свадьбы, чтобы затем с головой окунуться в семейную жизнь.
Мы никогда не обнимались на людях, и уж тем более не позволяли себе никаких поцелуев.
Мы не держались за руки, если вокруг нас находились соседи.
И если Дэн и поднимался ко мне, то мы сидели по двум разным углам комнаты, оставляя при этом дверь открытой.
Видимо Дэн надеялся, что сейчас все будет несколько иначе, поднимаясь ко мне, теперь в статусе жениха, и я могла понять его восторг и феерию, когда закрыла дверь, чего никогда не делала, до этого момента.
Жаль, что его воодушевление стало расползаться и таять на глазах, когда он обернулся, чтобы горячо поцеловать, воспользовавшись моментом, но натолкнувшись неожиданно на мой отказ, когда я прошмыгнула под его рукой, отходя почему-то ближе к окну, где несмотря на уходящие лучи солнца, небо стало затягивать темными грозными тучами.
Дэн был растерян лишь пару секунд, тут же взяв себя в руки, и разворачиваясь ко мне уже с мягкой и извиняющейся улыбкой на губах, но я успела заметить то, какая тяжесть отразилась в его взгляде.
— Прости, детка. Кажется, я тороплюсь и давлю на тебя.
— … и ты меня прости меня, Дэн — выдохнула я, понимая, что нет смысла тянуть время и начинать издалека, замечая, как он напрягся, сразу почувствовав, что все не так радужно и прекрасно, как он надеялся, поднимаясь в комнату вслед за мной, и опускаясь теперь осторожно на край кровати.
— За что?
В его голосе появилась та звенящая напряженность, которая отразилась в глазах, что стали постепенно терять блеск и игривость, становясь вязкими и пустыми, словно он понимал, какие слова последуют за этими.
— Я хочу расторгнуть нашу помолвку и…прекратить отношения.
Я умирала с ним каждую букву.
Каждое слово, что произносила сама было кинжалом, который резал и мои легкие, отчего дышать было тяжело и больно.
Хотелось сказать ему так много о том, какой Дэн прекрасный и замечательный человек, и что он достоин настоящей и искренней любви, с девушкой, которая будет видеть в нем своего принца, но слезы душили и все, что я могла делать — это цепляться пальцами за штору прямо за своей спиной, теребя ее в руках.
Дэн молчал, глядя на меня пристально и тяжело, прежде чем выдохнул:
— Это была шутка?..
Нет, он уже и сам понимал, что я говорила правду.
Горькую, ранящую душу, заставляющую его нервно расстегнуть верхние пуговицы рубашки и ослабить галстук одним резким движением, похожим на звук выстрела в абсолютной тишине, отчего я вздрогнула, умоляюще выгибая брови и не обращая внимания на слезы, которые потекли по щекам:
— Поверь, ты самый лучший из парней! И я действительно искренне думала, что у нас все получится…
— Кто он?
Я вздрогнула, впервые слыша, чтобы Дэн говорил именно так.
Резко, сухо и с такой злобой, словно в каждой букве была ядовитая желчь.
А я совершенно не ожидала, что он может понять, по какой причине наши отношения закончились, толком не успев даже начаться, растерянно заморгав и понимая, что отступать назад мне некуда, но слыша за спиной, как где-то вдалеке грохочет гром, а небо затянуло такими непроглядными тучами, что в комнате стало темно.
— …я не хотела обижать и задевать тебя этим, но и лгать тоже не хочу….
— Кто он?!
Я не знаю, подпрыгнула ли от раската грома, который прокатился, словно как раз над крышей нашего дома, или от надорванного крика Дэна, который кинулся вдруг ко мне, больно цепляясь пальцами в плечи и встряхивая так, что я ударилась головой о стекло.
— Кто этот чертов тип, из-за которого ты бросила меня?! Втоптала в грязь перед всем городом!!!
Он кричал и кидался на меня, попутно переворачивая все на своем пути, а я дрожала, смотрела на него огромными глазами, от шока не в состоянии даже пошевелиться, и понимала, что я никогда не знала этого человека.
Я слышала, как бежит по лестнице отец и как что-то кричит мама, когда Дэн замахнулся рукой в желании не просто ударить, а как минимум сломать мне челюсть за его боль и обиду, когда перед глазами промелькнуло что-то яркой вспышкой, ослепляя всю комнату с такой силой, что я упала на пол, слыша, как где-то затрещало от перенапряжения электричество и лампочки стали взрываться….а еще хлопок и глухой шлепок, словно упал какой-то мешок с высоты птичьего полета.
Всё было словно в тумане.
Я чувствовала запах гари, но ничего не видела в темноте, которая опустилась неожиданно, закрывая все плотной завесой и скрывая от глаз ужас, который подстерегал маминым истошным криком.
— О ГОСПОДИ! ОН ЖИВ?!
Перед глазами по-прежнему стояли яркие точки, которые мешали рассмотреть хоть что-нибудь, кроме темных фигур, в которых я не могла различить ни маму ни папу, определяя их лишь по голосу и тому, как знакомые родные ладони опустились на мою лицо:
— Дочка, ты слышишь меня?! Ты в порядке? Скажи хоть что-нибудь, малышка!
Я захрипела, стараясь подняться на колени, и касаясь ладоней отца, которые стали почти ледяными и сильно дрожали, когда я выдохнула:
— Да, пап…что случилось?..
В коридоре слышался тонкий плач младшей сестры, и мамин крик:
— Быстро вызывайте скорую! Он еще дышит!
Круги от яркой вспышки света рассеивались постепенно, очень медленно и неспеша, пока я пыталась понять, что произошло, видя теперь обездвиженного Дэна, который лежал у противоположной стены в страшной неестественной позе, с ужасом и паникой понимая, что это от него идет запах гари и едва заметные серые струйки дыма.
Крики мамы и растерянный голос отца становились все тише, и раздавались словно откуда-то из подземелья, когда новая волна тьмы укутала меня в плотный кокон, забирая сознание в свое полное и безраздельное владение.
— Ради всех богов перестань!!!
Удар был такой силы наотмашь, что я рухнула на пол, пробороздив коленями деревянный пол, и на секунду задохнувшись от оглушающей боли на щеке, отчего скулу просто свело судорогой.
В такой ярости брат еще никогда не был!
Его просто трясло и кидало из стороны в сторону, хотя он не был пьян.
Разворотив все в доме, что еще оставалось целым, он не смог успокоиться нисколько, кинувшись избивать меня и собственную жену с такой ненавистью, словно в него вселился сам дьявол.
И я бы поверила в это, если бы не знала Черного!
— Она еще совсем ребенок!
Когда брат вцепился в мои волосы, рывком поднимая на ноги, а я застонала от боли, невестка снова кинулась на него с криком, пытаясь защитить меня и вырвать из его рук, но безуспешно. Единственным спасением было то, что он кидался то на меня, то на нее, давая временную передышку, но как только с криками и проклятьями он поворачивался к ней, я повисала на нем, пытаясь защитить ее.
Жаль, что силы нас двоих было недостаточно, чтобы вытолкать его из дома и не пускать до тех пор, пока он не успокоится…впрочем, что потом станет лучше, тоже не было никакой гарантии.
— Ребенок?! — взревел он, когда ей удалось вцепиться в его руки до крови, заставляя отпустить меня и мои волосы, отчего я снова рухнула на пол, но тут же подскочила, в попытках не дать задушить ее. — Ты разве не видишь какими взглядами ее провожают, стоит только из дома показаться?!
— Да тебе то что! — закричала она, отталкивая с силой брата, но ненадолго, потому что его глаза в буквальном смысле налились кровью, и он дернулся ко мне, схватив на тонкую и поношенную ткань сарафана, отчего тот захрипел и треснул, оставляя меня лишь в нижнем платье, которое едва ли могло скрыть наготу и мой обжигающий стыд, когда брат на секунду отшатнулся, словно обжегся об меня, но тут же хватая с еще большей силой и неуправляемой яростью, взревев:
— Тогда может ты мне скажешь, что это такое на ней?!!
Мои руки стали ледяными и перед глазами на миг потемнело оттого, что я поняла, о чем он кричал и почему впал в безумие, стоило ему только увидеть меня этой ночью.
На мне остались следы от ласк Черного.
Россыпью от его сильных пальцев, которые проступали синяками.
От жарких губ, что часто целовали, не отрываясь от кожи.
Иногда даже от зубов, когда в своей огненной страсти он не мог сдержаться, и прикусывал кожу со стоном.