— Руджеро, per favore, in paco, — успокоил его брат. — Девушка еще не все нам рассказала.
— Ч-что Вам н-нужно? — не узнавая звучание своего осипшего голоса в пересохшем горле, спросила, заикаясь, Катя. Ее обволакивал ужас, притупляемый сродни наркотическому опьянением. Пытаясь прогнать парализующий дурман, попятилась к приоткрытому окну, сквозь который тянулся холод вечернего Рима. Ноябрьская свежесть отрезвляла.
— Bambinа, не бойся. Нам нужно лишь узнать ответы на некоторые волнующие вопросы. И все, — успокаивающе сказал Риккардо.
- Ответь и мы отпустим тебя с миром, — улыбнулся Руджеро.
— Какие вопросы? — уточнила Катя, все еще не переставая медленно двигаться к приоткрытому окну.
— Артем Николаевич… Что он говорил о Борджиа? — спросил Руджеро. — Он обсуждал что-то во время прогулки или за ужином?
— Ну что ж ты, кто так спрашивает в лоб, — рассердился Риккардо.
— А чего нам бояться? — хохотнул Руджеро, подмигнув брату. Что-то в его намеке и во взгляде, плотоядном, которым скользнул по Катерине, напугало ее до полусмерти. — Она же никому не расскажет.
— Борджиа? Не знаю… Вам лучше спросить напрямую… — женщина понимала, что говорит чушь. Могли бы — спросили бы, а не запирались со служанкой в женском туалете римского ресторана. — Я всего лишь служанка…
Но сейчас было важно отвлечь двоих мужчин от свои движений, сфокусировать внимание на словах. Катя старалась демонстрировать выразительную мимику, что при данных обстоятельствах было несложно.
Грохот опрокидывающегося железного мусорного бачка цилиндрической формы, покатившегося прямо под ноги стоявшему в паре шагов Риккардо, должен был сбить его с ног. Мужчина с невыразимой грацией перепрыгнул надвигающуюся помеху, и рванул к окну, но Катерине хватило этой пары секунд задержки, чтобы выпрыгнуть на улицу. Она перевернула грохочущий мусорник и пробкой вылетела из помещения. Благо, первый этаж. Мужчины бросились за сбежавшей жертвой.
Кровь шумела в ушах, страх подгонял. Обогнуть здание, найти путь к Пьяццо Навоне и укрыться под защитой Сикорского и его телохранителя. Простой план.
Катя не чувствовала холода, оставив пальто в ресторане. Каблуки замедляли бег, пару раз ей казалось, что она безнадежно вывернула лодыжки. Люди оглядывались ей в след. Переулок, тупик, выбежала, снова бег. Проход перегражден. Незнакомые здания кружили в хороводе, сбивая с пути. В затуманенном страхом сознании стрелка внутреннего компаса давала сбой, и можно было заблудиться в трех соснах, что Катя с позорным успехом и совершила.
Две мужские фигуры преградили ей путь. Деваться некуда. Туман застилал мозг. Мысли путались. Словно под действием наркотического вещества пошла навстречу Борджиа. Тело двигалось словно само по себе. Риккардо терпеливо ждал. Ему даже не нужно было озвучивать свой приказ. Катя исполняла желание беспрекословно.
— Говори, что ты сегодня слышала о Борджиа от своего хозяина? — властно приказал Риккардо. Его брат стоял рядом и смотрел так, словно видел перед собой изысканное аппетитное блюдо. Сгорал от нетерпения.
Катя чувствовала, словно кто-то засунул ей в голову ложку и вытаскивает ею нужные слова, кладет на язык — осталось только произнести. И сразу станет легче.
— Нет, — слово оцарапало горло, дыхание сперло, словно подавилась, проглотив огромный кусок, не прожевав.
Риккардо дал женщине звонкую пощечину и выругался на итальянском.
— Она еще смеет сопротивляться?!
Катя застеленными от боли слезами оглядела узкую улочку в поисках помощи, свидетелей, хоть кого-то, кого можно позвать на помощь. На удивление пустынно, словно прохожие намеренно избегают сюда заглядывать. Горло сдавило спазмом. В голове словно кто-то ковырялся раскаленными щипцами.
— Ascolta, brutta stronza* (* Слушай, маленькая дрянь), — прошипел Риккардо, кладя руку Катерине на горло. Он не сдавливал, но его прикосновение парализовало. Женщина не могла двинуться в сторону. — Говори.
Взгляд разозленного Борджиа парализовывал, слова рвались наружу, но Катя упрямо не желала выдавать ни капли из услышанного за сегодняшний день. Для нее обсуждения Сикорского ничего не значили, но Борджиа могли уловить скрытый смысл и пытались выудить каждую фразу по отдельности в первозданной форме. Каждое слово всплывало и пыталось прозвучать, но Катя боролась с собой до последнего. Она не понимала до конца, что происходит, почему ее сознание не повинуется ей до конца. Но сражалась с собой. Упрямо и самозабвенно.
Боль. Тело выгнулось дугой. Она проклинала себя, что еще не уволилась, что позарилась на денежное вознаграждение в конце месяца, на двойную оплату командировки в Рим. Какая наивность! Не так она представляла свой последний день жизни… Еще столько всего нужно успеть. Лиза… Как же она! Как она будет одна?! Володя не позаботится о дочери. Предатель. Сознание мутнело.
— Отпусти ее, — знакомый голос таил в себе угрозу.
— Да мы просто играем, — вкрадчиво возразил Руджеро, но Катя почувствовала, как невидимая хватка ослабла, и ее тело начало наполняться эйфорией. Боль угасала.
— Только попробуй что-то рассказать, сдохнешь, — прошипел Катерине на ухо Риккардо. — И никто не спасет.
Артем Николаевич смотрел ровно, но его ноздри раздувались от едва сдерживаемого гнева.
— Она понравилась нам, — облизнулся Руджеро. — Можно нам оставить ее себе?
— Мы сегодня обсуждали рамки, — холодно отчеканил Сикорский. Рядом с ним стоял телохранитель. От деланной расслабленности сотрудника службы личной охраны не осталось и следа. Он, словно хищник, подобрался и внимательно следил з двумя Борджиа. Разговор был спокойным, но был прошт угрозой насквозь, словно пропитанный электричеством предгрозовой воздух.
— Не смейте выходить за рамки. Особенно с моей собственностью.
Катя стояла, пошатываясь, словно пьяная.
— Иди сюда, — резко приказал Артем Николаевич Катерине, смотря только на Риккардо, как на старшего Борджиа.
— Я поговорю с Вашим отцом, — пригрозил Сикорский братьям. Те недовольно поморщились.
— Он отошел от дел, — неуверенно возразил Руджеро.
— Забирай свою девку, — нарочито безразлично сказал Риккардо. — Мы найдем себе кого-то поаппетитнее.
Катя не могла сделать и шагу. Сикорский одним жестом отдал телохранителю приказ. Тот подхватил служанку под руку и отвел в сторону, продолжая украдкой следить за Борджиа.
— Еще раз переступите границу — будете наказаны, — пригрозил Артем Николаевич.
— Мы заигрались, просто заигрались, — Руджеро попытался перевести все в шутку.
— Она моя собственность. Каждый, кто трогает мое, несет наказание. Подобное больше не должно повторяться, — четко повторил Сикорский. — Понятно?
— Да, — более гибкий Руджеро заискивающе улыбнулся.
— Что? — требовательно произнес Артем Николаевич.
— Да, Maestro, — наконец обаятельно улыбнулся Риккардо, пряча негодование за белозубым оскалом.
***
Катя брела, словно пьяная, поддерживаемая за локоть телохранителем Артема Николаевича. Сикорский твердо чеканил шаг впереди, в такт своим тяжелым мыслям.
Женщина не понимала до конца, что произошло. Язык не слушался, она не могла спросить, и не знала, какой вопрос уместно задать. Что плод ее воображения, а что действительность. Борджиа каким-то образом одурманили ее? Но как? Никаких уколов, никаких напитков. Может, кофе в приемной? Но до этого момента она чувствовала себя отлично. Отрава замедленного действия?
— Я не могу… — Катерина споткнулась и чуть не упала. Ноги отказывали. Дальше идти не было сил.
— Присядем там, — указал на небольшую террасу Сикорский. Телохранитель, которого звали Григорий, приобнял Катю, поддерживая за талию, провел и посадил за столик. Легкая музыка, фонари, снующие туда-сюда люди. Катерина поежилась от холода.
Григорий принес шерстяной плед для нее, попросив у администратора кафе, а сам, по приказу Сикорского, вернулся в ресторан на площади, чтобы забрать оставленное женщиной пальто.
— Спасибо, — Кате захотелось прочистить уши, услышав благодарность из уст Сикорского. Но она могла только глупо таращиться и пытаться бороться с уплывающим куда-то сознанием, стараться удержать его, словно сползающее шелковое одеяло.
— На, выпейте, — Сикорский указал Кате на наполненный официантом бокал вина, — станет легче.
Женщина пригубила. Тепло начало разливаться по телу, словно она выпила лекарство.
— Вино нейтрализует токсины вмешательства, — непонятно объяснил Сикорский, задумчиво наблюдая за Катериной.
— За что спасибо? — наконец выдавила из себя Катя.
— Что не предали.
— Но откуда Вы знаете?.. — Катя сфокусировала взгляд на своем работодателе.
— Я ценю преданность, — проигнорировал вопрос Сикорский. — Это дар, которым обладают не все близкие люди, что уж говорить о слугах.
Лежа в постели Катерина вспомнила, как Артем Николаевич стоял напротив двух братьев. По коже поползли мурашки при воспоминании об угрозе, зависшей в потяжелевшем воздухе, который, казалось, искрился от напряжения. Что-то страшное могло произойти, но, словно грозовая туча, прошло стороной.
«Она моя собственность». Вот же ж!.. Катя села, обуреваемая клокочущим возмущением. Когда это она стала вещью?!
Глава 14. Новая версия
Солнечный лучик щекотал нос, одаренный теплом, непривычным для более морозной и суровой родины Екатерины. Захотелось сладко потянуться, вытянуть в струночку каждую клеточку тела, понежиться, сладко зевнуть, втянув в себе напоенный энергией воздух итальянской столицы, впущенный сквозь приоткрытое на проветривание окно.
Сегодня Катя принадлежала себе. Этот день не нужно было портить скучными обязанностями, общением с держащимся на расстоянии Сикорским, не балующим излишним вниманием свою прислугу. Тряхнув непослушными, спутавшимися после сна кудрями, брюнетка высунула босые ноги из-под одеяла и опустила на холодную плитку, испещренную мелким орнаментом. Последовавший вслед за этим действием визг был подобен сирене, разделившей теплое утро пополам, безжалостно отрубив сладостное предвкушение и жестоко оборвав надежду на получение парочки красивых селфи на фоне римских достопримечательностей.
— Что Вы здесь делаете?! — выдохнула Катерина, чувствуя, как утреннее очарование сменяется тревогой и испугом.
Артем Николаевич продолжал спокойно созерцать побагровевшую и вмиг укутавшуюся в одеяло, словно мумия в свой саван, служанку. Долго ли он находился в ее спальне?
— С прошлой нашей встречи мало что изменилось, — Сикорский отвел взгляд, заметив смущение Кати, и прошел поближе к окну, выглянул наружу.
— Рим… Обожаю, — прошептал мужчина, продолжая удивлять девушку странным поведением. — Давно ты здесь? — спросил он, обращаясь к Катерине.
— Вы дали мне выходной, я решила позволить себе отоспаться. Вчерашнее вечернее приключение немного утомило меня… — с достоинством ответила женщина. Она же все-таки хозяйка в своей комнате, хоть ее и оплачивал ее наниматель, и не обязана отчитываться о том, как проводит свое свободное время, также, как позволять врываться к себе, когда ему заблагорассудится.
— Я дал выходной?!. — удивление Артема Николаевича не было притворным. Происходящее начинало казаться все более абсурдным. — Катя, скажи, я давно являлся тебе?
— Артем Николаевич, извините, но я не понимаю Ваш вопрос, — осторожно ответила женщина. Хозяин назвал ее настоящим именем. Означает ли это, что он прекратил делать вид, что не помнит о похождениях призрака, что делал с момента возвращения своей телесной оболочки?
Звук, похожий на бурение скважины, заставил собеседников повернуть головы в сторону завибрировавшего телефона. Катя, сфокусировавшись на мерцающих буквах, прочла имя Артема Николаевича Сикорского. Кто-то звонил ей с его телефона.
— Ответьте, — мягко сказал мужчина, испытующе смотря на растерянную Екатерину.
Катя взяла вибрирующий телефон и непослушными пальцами смахнула зеленый кружочек с экрана, принимая звонок. Знакомый голос повелительным тоном, без тени сожаления заявил о своих извинениях в связи с необходимостью нарушить планы выходного дня и приказал в срочном порядке поехать в офис к Лучано Борджиа забрать пакет документов.
Женщина поймала себя на том, что таращится на внимательно наблюдающего за ней Сикорского.
— Кто звонил? — спросил Артем Николаевич, задумчиво почесывая подбородок, и уже догадываясь, каким будет ответ ошеломленной женщины.
— Вы, — развела руками Катерина и тут же подхватила воспользовавшееся возможностью сбежать выпущенное из цепких пальцев одеяло, натянув его по самые уши.
Сикорский проглотил улыбку, вызванную смущением женщины. Обычно его старались соблазнить подобными уловками, но никак не стеснялись до появления алых пятен на щеках и длинной белоснежной шее. Мужчина демонстративно отвернулся, делая вид, что заинтересовался происходящим в окне.
— У Вас пять минут одеться. Выходить я не буду, поскольку опасаюсь, что снова исчезну на неопределенное время. Подсматривать тоже, — хохотнул, увидев, как возмущенно напыжилась Катя.
— Нет, сначала объясните, что происходит! Какого черта… — наконец не выдержала женщина, взорвавшись возмущенной тирадой.
— А вот рогатого я бы не поминал, — строго перебил ее Сикорский. — Я не могу дать четкого ответа, лишь поделиться своими соображениями.
Он провел рукой, пытаясь ухватить колыхающуюся на сквозняке прозрачную, словно крылышки стрекозы, тюль, и его пальцы прошли насквозь.
— Видите? — задумчиво протянул Артем Николаевич. — Но прежде расскажите, я появлялся перед Вами в физическом обличии после того, как Вы познакомились с призрачной версией меня, ведь так? Что происходило?
Катя кратко пересказала события последних дней, начиная с внезапного появления Сикорского в доме Светланы Прокофьевны, упуская собственные эмоции на счет его холодности и поведения будто ничего не произошло. Артем Николаевич согласно кивал, словно подтверждая некоторые свои подозрения.
— Теперь Ваша очередь, — пропыхтела Катя, натягивая джинсы. — Как думаете, Вы не отругаете меня за то, что я пойду к Лучано в свой выходной день одетая не по форме?
В ее голосе сквозило лукавство.
Улыбка озарила холодные, словно выточенные из камня, черты Сикорского. Его светлые глаза заблестели, прогнав сумрак, накатывавший на его чело, разрезанное скорбной морщиной.
— Катя, все, что я говорю, лишь мои неподкрепленные знаниями предположения. Верить им пока рано. Сейчас ты видишь призрака. Мое тело еще не умерло, я привязан к этому миру, но пока не понимаю до конца как. И есть второй я, живой, из плоти и крови, который общается с тобой, будто не знает, что был призраком. Значит ли это, что кто-то вселился в мое тело, исторгнув душу? Возможно. Я хочу это проверить. Для этого мне нужна твоя помощь.
— У меня есть вторая версия, — сказала Катя, обреченно накидывая поверх тоненького белоснежного гольфика пальто. — Я сошла с ума.
***
Лучано принадлежал к числу людей, получающих беспрекословное доверие и расположение благодаря своей харизматичности и искреннему подходу в общении с людьми. Итальянец любил женщин, и каждая при общении с ним чувствовала себя особенной. Для него действительно каждая женщина была прекрасной, он видел ее внутреннюю красоту, и его неприкрытое восхищение превращалось в целительный бальзам, озаряло черты лица самой заурядной простушки, превращая ее в самую что ни на есть красавицу.
Катерина не была исключением. Ороговевшая скорлупа, в которую она пряталась в последнее время, взлелеянная пропажей мужа, необходимостью тянуть семью, кормить ребёнка, предательством и пережитыми потрясениями, треснула. Женщина не просто забрала документы, она на какое-то мгновение превратилась в беззаботную красотку, остроумную и очаровательную, коей была всего пару лет назад.
— Будьте осторожны с документами, давайте я Вам выделю охрану, bella, — заботливо предложил младший Борджиа. — Артем сейчас в Ватикане, Вам придётся поехать туда. Я сейчас позвоню своему водителю…