Я колебалась. Мне не очень хотелось рассказывать ей о своих планах. Я хотела удивить всех, но вчерашние слова Анны заставили меня переживать всю ночь.
— Просто подстригу кончики, — соврала я, избегая смотреть Анне в глаза, но они, казалось, просвечивали меня рентгеном.
Я никогда не была хорошей лгуньей, а Анна была хороша в распознавании лжи.
— Вот вы где! — крикнул Леонас из глубины вестибюля. — Заберите Беатрис. Она меня раздражает.
Их младшая сестра вцепилась Леонасу в штанину. Она явно хотела, чтобы ее взяли на руки.
— Теперь твоя очередь, — сказала Анна.
— Она милашка. Я бы с удовольствием понянчилась с ней, — сказала я.
Леонас бросил на меня раздраженный взгляд.
— Да, на целый час. Но она маленький деспот, когда не получает желаемого.
— Не рановато ли для упрямой фазы? — спросила я, когда мы с Анной вошли в вестибюль.
Беа продолжала дергать Леонаса за штаны, но Анна подхватила ее и поцеловала в щеку.
— Девичье время.
Беа хихикнула.
Мой желудок сжался, когда близнецы Серафины промелькнули в моей голове. Они были всего на год старше Беатрис, но я не видела их с сестрой уже много лет. Я ужасно скучала по ним и даже не могла ни с кем поговорить о них. Близнецы были в моей семье красным флагом —даже имя Серафины редко слетало с чьих-то губ. Слишком много боли было связано с потерей моей сестры. Несколько раз я пыталась спросить Сэмюэля, поддерживает ли он контакт с Финой, но ничего хорошего из этого не вышло. Если вы не будете играть в пристальное внимание, может показаться, что любой намек на Фину и близнецов был стерт из этого дома и нашей жизни, но ее память осталась.
Сэмюэль вошел в вестибюль, одетый в джинсы, белую футболку и кожаную куртку. Девочки в моем классе всегда сходили с ума, когда он отвозил меня в школу и забирал. Его постоянное раздраженное поведение, казалось, только подливало масла в огонь их нелепой влюбленности.
— Готова? — спросил он.
Я кивнула и помахала на прощание Леонасу, Беатрис и Анне, а затем последовала за братом к его шикарному спортивному автомобилю. Он защитно обнял меня за плечи.
— Ты в порядке? — спросил он, понизив голос.
Он всегда задавал мне этот вопрос на мой день рождения и Рождество. Он, вероятно, понимал, как сильно я по ней скучаю, но никогда не признавался, что скучает тоже. Он даже редко произносил ее имя. Они были близнецами, были абсолютно неразлучны, а теперь она ушла.
Я посмотрела ему в глаза.
— А ты?
Он одарил меня улыбкой. Он был хорош в быстрых улыбках.
— Конечно, коровка.
Я сморщила нос. Я презирала свое укороченное прозвище. Конечно, он делал это нарочно.
Он открыл передо мной дверцу машины.
— Садись.
Я плюхнулась на сиденье, и Сэмюэль скользнул за руль. Когда мы выехали на дорогу, машина Карло последовала за нами. За эти годы я привыкла к его постоянному присутствию. Поначалу папа и Сэмюэль были раздражены тем, что Данило прислал своего телохранителя ради моей защиты, но для меня это был крошечный знак того, что он заботился обо мне в некотором роде, даже если показывал это иначе. Как и все мужчины в нашем мире, он был помешан на контроле.
Сэмюэль не пошел со мной в салон. Он, как и Карло, ждал в машине. Я сказала ему, что это займет некоторое время, но он не возражал и не задавал вопросов. Как и большинство мужчин, Сэмюэль понятия не имел, сколько времени девушки проводят в салоне красоты. Анна заподозрила бы неладное, если бы я сказала ей, что мне нужно два часа. Ни одна стрижка не занимала столько времени. Празднование должно было начаться рано вечером, так что у меня еще было достаточно времени.
Мой мастер улыбнулась мне. По телефону я сообщила ей, что хочу сделать. Когда она начала наносить осветляющую пудру, мой желудок сжался. Я никогда не красила волосы, никогда не меняла внешность. Я не была уверена, каков будет эффект.
Два часа спустя я смотрела на свое отражение. На мгновение мне показалось, что я вижу привидение. Мой мастер выпрямила мои волосы и покрасила их в блонд, в такой же светло-золотистый блонд, как у Серафины. Я смотрела на образцы разных светлых тонов почти тридцать минут, прежде чем остановилась на правильном оттенке. У меня перехватило горло. С прической и цветом лица Фины я была похожа на нее. У нас был одинаковый цвет глаз, одинаковые высокие скулы и узкий нос. У меня было несколько веснушек, но их скрывал макияж, и я была ниже ростом, но сидя, я была двойником Серафины. Это было так близок к оригиналу, что у меня защемило сердце и участился пульс.
Мой мастер коснулась моего плеча, когда я не отреагировала.
— Мне нравится. — слова прозвучали резко.
Я не была уверена, что это так. Я вообще не была уверена, что чувствую. Я хотела выглядеть как Фина, потому что она была той, кем все восхищались, когда она ещё была с нами, и по ней очень скучали. Данило хотел ее или, по крайней мере, кого-то похожего на нее — если его привычки к свиданиям были хоть каким-то признаком. Мама, папа и Сэмюэль тоже скучали по Фине. Может, Данило наконец посмотрит на меня и увидит больше, чем девушку, которая не была его первым выбором. Тем не менее, мурашки побежали по моей коже, когда я взглянула на себя. Это была не я, и уж точно не та, кем хотела быть. Если бы мне не потребовалось два часа, чтобы снова покрасить волосы, я бы попросила своего парикмахера сделать это прямо сейчас.
Вместо этого я встала, расплатилась и вышла на улицу. Мое сердце бешено заколотилось, когда я увидела себя в витрине салона. Как призрак Серафины.
Сэмюэль стоял, прислонившись к своей машине, и что-то читал по телефону. Как только он заметил меня, краска отхлынула от его лица. Я замерла на тротуаре в нескольких шагах от него и осторожно коснулась своих гладких волос. Сэмюэль медленно выпрямился, но выражение ужаса и потрясения не сходило с его лица. Не совсем та реакция, на которую я надеялась. Сюрприз, да, но этот... этот полнейший ужас?
— Что ты сделала?
Я пожала плечами, пытаясь успокоиться. Я не хотела, чтобы люди придавали этому большое значение. Только хотела, чтобы они поняли, что я не так уж отличаюсь от Серафины, что я тоже достойная. Я хотела, чтобы они увидели меня. Конечно, теперь увидев себя со светлыми волосами, я поняла, насколько глупым был мой план.
— Мне нужны были перемены.
— София, — резко прошептал Сэмюэль, хватая меня за руку. — Ты... зачем тебе выглядеть... как Серафина?
Слезы жгли мне глаза, но яростный шар негодования и гнева поднялся во мне. Он произнес это так, словно я запятнала ее память, пытаясь походить на нее, будто я не была достойна этого взгляда. Он был одной из причин, почему я хотела выглядеть как Фина, и теперь он играл невежественного. Или, возможно, он действительно не понимал, как сильно он и все остальные оплакивали ее отсутствие и как мало места они оставили для меня.
Я не хотела ссориться с Сэмюэлем, не сегодня.
— Я просто захотела чего-то другого.
Сэмюэль вздохнул, почти болезненно отрывая взгляд от моих волос. Он обнял меня одной рукой. Придержал для меня дверь, и мы не произнесли больше ни слова, пока не вернулись домой.
Реакция Сэмюэля была только началом. Приехав домой, все стало еще более неловко. Мама первая, кто заметила меня, и она выглядела совершенно застигнутой врасплох. Она застыла на последней ступеньке лестницы с пачкой салфеток в руке. Она посмотрела на Сэмюэля, потом снова на меня. Я была уверена, что сейчас она заплачет, но потом ее лицо разгладилось, и она натянуто улыбнулась мне. Вцепившись в перила, у нее побелели костяшки пальцев.
— Ты покрасила волосы? — она старалась говорить небрежно, но я видела, что ей было нелегко.
Я хотела удивить всех, а не вызвать этот ужасный шок. Все всегда говорили о том, какие красивые у Серафины волосы.
— Захотела твой цвет волос, — сказала я.
Конечно, причина была не в этом. Взгляд матери сказал мне, что она знает правду.
Она кивнула подходя ко мне, ее глаза постоянно скользили по моим волосам, будто ей необходимы были доказательства, чтобы поверить в это. Она осторожно прикоснулась к моим волосам.
— Твои волосы были прекрасны. Я уже скучаю по ним.
Я всмотрелась в ее лицо, гадая, была ли она честна. Она предпочитает меня с каштановыми волосами? Или блондинка слишком сильно напоминала ей Серафину и горькую правду о том, что я не она?
— Где Анна? — спросила я.
Реакция Сэма и мамы заставила меня почувствовать себя неловко. Моя новая внешность должна была дать мне толчок, а не сломить мою уверенность в себе еще больше.
— Наверху, в своей комнате. Не забудь, что гости прибудут в пять.
Я взбежала по лестнице и постучалась в дверь Анны. Дверь открылась, и я вздрогнула. Леонас стоял в дверях, его глаза расширились посмотрев на меня.
— Воу, что с тобой случилось? — выпалил он, уставившись на меня, как на инопланетянина.
Я вспыхнула, но отмахнулась от него небрежным пожатием плеч.
— Сменила цвет волос. Может, тебе тоже стоит подумать над этим.
Он закатил глаза и откинул волосы назад.
— Мне нравятся мои волосы.
Анна подошла ко мне сзади. Один взгляд на меня заставил ее вытолкнуть Леонаса из комнаты.
— Дай нам немного уединения. Иди доставай Сэмюэля.
— Эй! — Леонас запротестовал, но Анна втащила меня внутрь и захлопнула дверь у него перед носом.
Наши взгляды встретились. Я сразу поняла, что она не в восторге от моего нового цвета волос. Значит, нас двое.
— Что ты сделала? — прошипела она.
Ее взгляд скользнул по моим волосам, словно она не могла поверить в увиденное.
Я коснулась своих волос.
— Просто захотела перемен, — сказала я, защищаясь.
На лице Анны отразилось сомнение.
— Думала, мы обещали никогда не лгать друг другу.
Мы поклялись в этом, когда нам было по шесть лет, и с тех пор всегда говорили друг другу правду. Анна была моим доверенным лицом. С уходом Фины она стала моей единственной. Я просто не могла говорить обо всем с мамой, тем более с папой или Сэмюэлем.
— Это не ложь, — пробормотала я и вздохнула. Я подошла к кровати и плюхнулась на нее, уставившись в потолок. — Я захотела перемен, но... — глубоко вздохнула, не желая признавать, что побудило меня к этому. — Все так скучают по Фине. С тех пор как она ушла, в нашей жизни образовалась огромная дыра. Я просто хотела, чтобы меня заметили.
Анна вытянулась рядом, наблюдая за мной. Я смущенно смотрела прямо перед собой.
— Но ты не она. Даже светлые волосы этого не изменят.
— Знаю, — сказала я несчастным голосом.
Реакция Сэмюэля и мамы сделала это совершенно очевидным.
Анна взяла нас за руки.
— Тебе не обязательно быть ею. Ты и так совершенна. Тебе не кажется, что твои родители и Сэмюэль тоже будут скучать по тебе, если ты уедешь? Будь самой собой. В конце концов, пропасть, оставленная исчезновением Серафины, закроется. Просто дай этому время.
Так ли? Сэмюэля и Фину связывала особая связь, и это было естественно.
Когда я ничего не сказала, Анна склонилась надо мной, и я могла видеть только ее лицо.
— Или это из-за Данило?
Я снова пожала плечами. Если я буду продолжать в том же духе, то скоро вывихну плечо.
— Дело вовсе не в нем. — я сделала паузу. — Он все еще влюблен в Фину. Я могу сказать, как ему больно, потому что она ушла.
Анна покачала головой и фыркнула.
— Он не влюблен в нее. Он даже не знал ее. Как часто они виделись? Два раза в год на общественных мероприятиях. Держу пари, он никогда не видел ее личную сторону, только официальную. Ту, за которой мы все должны следить ради приличия. Но одно не похоже на другое. Даже если он был влюблен в нее, в чем я сомневаюсь, он был влюблен в тот идеальный внешний образ, который она представляла, а не в ее истинную сущность. И единственное, что задето, это его гордость, но никак не сердце.
— Теперь ты эксперт по парням? — я пошутила.
Часть меня думала, что Анна была права, но сильная эмоциональная реакция Данило на потерю Фины беспокоила меня.
— Я эксперт по правилам нашего мира. Данило хотел Фину только из-за ее статуса и имиджа.
— Но разве от этого не становится еще хуже? Как я могу конкурировать с идеальным образом? Теперь, когда Фина ушла, она стала больше, чем жизнь. Я не могу ее заменить.
— Тогда не пытайся заменить ее. Будь собой, потому что этого достаточно.
— Но я ее замена, по крайней мере для Данило, — прошипела я, мое разочарование подняло свою уродливую голову.
Анна поморщилась.
— Забудь о нем сейчас. Он покончит с ней. К тому времени, как вы поженитесь, он уже забудет о ней.
Я кивнула, но это меня не убедило. У него явно были какие-то навязчивые проблемы, которые необходимо решить. Я неуверенно коснулась своих волос.
— Неужели выглядит так ужасно?
— Нет, конечно, нет. Ты выглядишь совершенно великолепно, но ты была так же великолепна со своими каштановыми волосами.
— Но ты выглядела испуганной впервые увидев меня.
— Конечно. Потому что я знаю, почему ты это сделала. И в этом вся проблема. Теперь, когда ты блондинка, люди будут еще больше сравнивать тебя с Финой, потому что ты предоставила им возможность и напоминание.
— Я не видела этого в таком свете. Может, мне стоит перекраситься?
Анна обдумала это.
— Если ты перекрасишься сейчас, может показаться, что тебе есть что скрывать. Зная твоего мастера, твой новый цвет, вероятно стал популярной темой в нашем кругу.
Анна была права. Большинство женщин из нашего мира посещали один и тот же салон, и сплетни были их главным занятием.
— Тогда я оставлю этот цвет на некоторое время.
Анна внимательно посмотрела мне в лицо.
— Ты уверена, что справишься со всей реакцией? Люди будут задавать вопросы. Ты должна будешь представить свой новый цвет с уверенностью, или люди нападут еще больше.
Я никогда не считала себя неуверенной в себе, но после похищения Фины все изменилось. Я чувствовала себя сторонним наблюдателем.
— Я просто так устала от постоянного пребывания в тени. Думала, что если буду больше похожа на Фину, люди наконец-то увидят меня.
— Поверь мне, быть в центре внимания это еще не все. Если бы я могла выбирать, то предпочла бы быть кем-то, на кого люди все время не смотрят. Если ты в свете, твои недостатки гораздо более заметны, и все ищут их. Все ждут несчастья. В момент, когда меня окружают люди, которые не являются близкими родственниками, я даже больше не я. Я это идеальная публичная версия, которую все ожидают от меня. Я публичная Анна, и быть ею невероятно тяжело. Так что радуйся своему месту в тени, пока оно длится, потому что, как только ты выйдешь замуж за Данило, все будут следить за каждым твоим шагом. — Анна глубоко вздохнула и поморщилась. — Извини, это не должно было стать вечеринкой жалости для меня.
— Почему бы и нет? Я слишком много праздновала свою собственную вечеринку жалости.
Даже я начала уставать от темы про Фину, но Анна была настоящим солдатом и никогда не жаловалась.
Мы улыбнулись друг другу. Затем Анна вновь стала серьезной.
— Просто пообещай мне, что ты не изменишь свою личность ради Данило или кого-то еще. Ты та, кто ты есть, и это прекрасно.
Я обняла ее, желая обладать силой Анны, но, возможно, я просто открою свою собственную.
— Нет.
Реакция на мой новый образ варьировался от открытого шока до бурной похвалы. Я потеряла счет тому, сколько раз мне говорили, что я выгляжу в точности как Серафина. Это всегда подразумевалось как комплимент, будто она была конечной целью, и хотя я думала, что хочу этого, это только раздражало меня. Возможно, я втайне надеялась, что все скажут мне, какой красивой я была раньше, и поднимут мое эго, но вместо этого они раздавили его. Но это моя собственная вина.
Я надеялась, что реакция Данило, по крайней мере, сделает это испытание стоящим. Возможно, увидев меня блондинкой, он наконец-то повернет переключатель, который заставит его влюбиться в меня. Это была надуманная надежда, и я даже не была уверена, что это был триумф, на который я должна была надеяться. Была бы я действительно счастлива, если бы он вдруг обратил на меня внимание из-за моих светлых волос?