По тем временам выходило огромное войско! Десять с половиной тысяч пехоты и полторы тысячи всадников[2]. Конечно, в некоторых летописях иной раз пишут и по сто тысяч, и по двести. Но чего не сочинишь ради красного словца и пропаганды? Особенно если ты не понимает толком ничего в военном деле и считать больше чем до ста не умеешь.
По сути, такое войско не могло выставить ни одно государство в мире тех лет, за исключением китайской державы. Но Поднебесная была очень далеко на востоке. Здесь же, на западе Евразии, столь многочисленное войско, собираемое частично по феодальному принципу, но, в основном за счет наемников, находилось за пределами добра и зла. И ведь в Самарре оставались еще воины. Тысяч семь, примерно. Что, в купе с западными эмирами и Хорезмшахом позволяло оценивать вооруженные силы халифата в тысяч в сорок бойцов.
Другой вопрос, что ТАКОЕ войско для весьма архаичной экономики халифата с его примитивным хозяйством, логистикой, бюрократией и прочими недостатками было чрезвычайной нагрузкой. Халифат ведь ни разу не Римская Империя. И даже не эллинистические государства диадохов. Это было по своей сути типичное варварское королевство теократического толка со всеми, как говорится, вытекающими последствиями.
Да, в чем-то они выступали весьма прогрессивными ребятами. Особенно на фоне отчаянного мракобесия христианства первых его веков. Но тут не нужно забывать, что именно эти люди после завоевания Александрии использовали книги из ее знаменитой библиотеки в качестве дров. Так что «прогрессивность» их была крайне условной и не шла ни в какое сравнение с просвещенностью эллинистического или тем более римского мира.
Впрочем, все это малозначительные детали.
К Александрии подошла крупная армия в двенадцать тысяч «рассерженных лиц». И Ярославу с ней нужно было что-то делать. Потому что у нашего героя имелось по меньшей мере вдове меньше бойцов…
Немного покумекав Ярослав не стал изобретать велосипед и применил достаточно банальную тактическую схему.
Он поставил своих легионеров по две центурии напротив солнечных и лунных ворот. Да не за ними, а перед ними. Предварительно створки закрыв и заперев. Он ведь шоуранер «Игры престолов» и со здравым смыслом у него полный порядок.
Причем поставил легионеров не в две линии, а в четыре, по полсотни человек в каждой. А слева и справа от них на полсотни шагов соорудил баррикады, дабы нападающие не могли обойти их с фланга. И не просто навалил всякого хлама, а еще и связал его вместе, дабы растаскивать было сложно. Очень сложно.
За легионерами, метрах в ста он поставил оперативные резервы из греческих скутатов. Они были намного хуже снаряжены и поэтому с большими последствиями переносили обстрелы из луков. Но подстраховать легионеров требовалось. Чтобы в острый момент подпереть центурии и не дать их оттеснять.
На стены Ярослав поставил матиариев. И выдал им вместо их стандартного снаряжения по сотне сулиц и горшки со спиртом. Разумеется, они не должны будут высовываться и подставляться под фронтальный обстрел вражеских лучников. Их задача навешивать гостинцы в затылок наседающим врагам, когда те войдут в ворота.
А на плоских крышах прилегающих домов поставил сагиттариев и фундиторов, которые должны были вести обстрел по наседающим противникам. Разделив своих стрелков пополам между обоими воротами[3]. Причем сагиттарии могли вести не только фронтальный обстрел противника, но и «накидывать» за стену навесом, простреливая участок перед воротами.
Остальные войска оставались в центре. В резерве. И, прежде всего, викинги. А также греческие лучники, у которых было слишком мало стрел. Хорошо если по пятнадцать-двадцать у каждого[4]. Ведь обеспечение их «боеприпасами» у них было личным делом каждого. Это для сагиттариев Ярослав централизованно наделал настоящую прорву стрел. И, выходя в поход, он имел с собой по тысячи стрел на каждого. По тысячи стрел, Карл! Единообразных и стандартных.
Струганное древко из хорошо просушенной древесины, калибровалось по лекалу. А потом пропитывали льняным маслом, чтобы уменьшить «игру» геометрии и массы изделия от колебания влажности. Не насквозь, а только поверхностно, создавая защитный слой. Но и этого в целом хватало.
Наконечники получались обжимкой на ручном прессе заготовки — прутка. А потом калибровались по массе, подтачиваясь чтобы разброс максимально нивелировать. И были они черешковыми бродхедами с ромбовидным сечением, если оценивать их с точки зрения более-менее современной типологии.
Оперение же делалось не из перьев, каковых в ТАКОМ количестве у Ярослава просто не имелось. Нет. Их выклеивали из японской деревянной бумаги, славной толщиной в пятую часть миллиметра. Примерно. Только в отличие от шлемов, щитов и других клееных военных изделий, тут применялся не бакелит, а яичный клей, как более упругий. Перо изготавливалось одно, симметричное, и вклеивалось оно в глубокий пропил древка, сделанный по шаблону. А потом сзади шла обмотка ниткой и лакировка. По идее было бы неплохо ставить туда хвостовик, но Ярослав пока решил обойтись без этого.
Да, возможно это была не рекордная стрела. Возможно она летела не так далеко и не так точно, как хотелось и как можно было бы сделать, применяя более традиционные материалы. Но подобных стрел можно было сделать много. ОЧЕНЬ МНОГО. И не бегать при этом по всей округе за маховыми перьями крупных птиц.
А ведь перья были главными ограничителями для массового производства стрел в ремесленно развитых районах. Для этих целей в той же Англии вводили специальные налоги перьями и занимались разведением гусей огромными стадами. Просто потому, что иначе было никак. Ярослав же этот вопрос обошел и, грамотно организовав технологию процесса, наладил малыми силами по-настоящему массовый выпуск стрел максимально стандартного типа. По местным меркам, массовый, разумеется.
Свистулька для свистящих стрел надевалась на уже готовые изделия. Она состояла из двух половинок и просто приматывалась к древку ниткой. Для получения зажигательных стрел за наконечником ниткой приматывалась пакля, пропитанная селитрой. Ну и так далее. Но — стандартных стрел. По массе, размеру, балансировке и общей геометрии. Что было настоящим прорывом…
— Почему?! — Раздраженно спросил Ивар. — Почему мы не будем участвовать в бою?!
— У них много лучников. А у викингов плохая броня. У многих ее вообще нет.
— Ты недооцениваешь их храбрость! Любой викинг спокойно выстоит под стрелами!
— При чем здесь храбрость? Нет храбрости в том, чтобы умереть вот так — дурнем. Не забывай — вы пришли сюда, чтобы обрести силу для завоевания Британии. Поэтому каждый викинг, что выживет здесь — станет важным подспорьем — там.
— Ты… — начал закипать Ивар, но Рагнар положил ему руку на плечо.
— Настоящая храбрость в том, — продолжил меж тем Ярослав, — чтобы нападать тогда, когда нужно нападать и отступать тогда, когда нужно отступать. Если высшие силы нам снова помогут, то уже завтра ваши викинги смогут сыграть главную роль. Уже завтра они смогут напоить свои топоры и копья кровью врагов и принести нам победу.
— Почему завтра? — Буркнул немного остывший Ивар. — Почему не сегодня?
— Потому что зима приходит зимой, а лето летом. — Улыбнулся Ярослав. — Если мы отправим их в бой сейчас, они проявят храбрость. Но многих из них убьют или ранят. И уже завтра мы не сможем победить…
Войска халифа атаковали на рассвете 4 июля. Сразу и лунные, и солнечные ворота.
Лихо подскочив, они начали бить в них обычными деревянными таранами. Сагиттарии постреливали навесом, метя примерно перед воротами. Спокойно и мерно. Стараясь не сильно переутомить. Ведь тягать стофунтовый варбоу даже для тренированных стрелков — то еще испытание.
Однако обстрел из луков не смог остановить натиск очень многочисленной армии халифата. Особенно у солнечных, то есть восточных ворот. Воины гибли десятками, но легкая пехота персидского типа продолжала переть вперед. Для тюркских наемников халифа это была Святая война. Война против кровожадных язычников. И ребята перед атакой оказались накручены до крайности, убежденные что сражаются за правое дело. Для них этот бой был делом веры, делом чести, делом справедливости… сражение за все хорошее против всего плохого…
Наконец, после четверти часа мучений, солнечные ворота выбили.
И ничего.
Буквально в пяти шагах за створками сломанных ворот влетевших туда воинов халифа ждала стена скутумов. И четыре шеренги хорошо сплоченных легионеров, которые просто так не сдвинешь с места.
Сагиттарии сразу же переключились на фронтальный обстрел. К ним подключились фундиторы, начавшие «ломать лица» бойцов «персидской» пехоты биконическими кусочками клинкерного кирпича.
А, чуть погодя, с ворот и прилегающих к ним стен в спину нападающим начали метать сулицы матиариев. Метя в самых крепких, дерзких и активных, а также лучше всего защищенных. То есть, тех немногих, кто имел хоть какой-то доспех. Пока только сулицы. Горшки же со спиртом ждали своего череда. Пока ждали…
Легионеры тем временем по команде время от времени делали шаг назад. В полном порядке. Создавая иллюзию успеха. Иллюзию продавливания. И в этот карман между баррикадами набивалось все больше и больше бойцов противника. Да, многие из них поднимали щиты, стараясь прикрыться от обстрела лучниками и пращниками. Но какой-то эффект это все равно имело. Особенно в связи с тем, что сверху по ним постоянно прилетали сулицы, от которых их легкие щиты совсем не защищали.
А потом все кончилось. Быстро и решительно.
Когда легионеры почти достигли края баррикад, по команде вперед устремились греческие скутаты и подперли их. Сформировав десяток шеренг. А матиарии начали бросать горшки с древесным спиртом прямо в эту плотно набитую толпу. Один. Второй. Третий. И все с подожженным фитилем.
Жуткий вой разнесся над окрестностью.
Горящие живьем люди оказались предельно недовольны этим обстоятельством.
Тут же совершенно рассыпалась «стена щитов», что прикрывала наседающую толпу от обстрела из луков и пращи. И началась бойня. Настоящая бойня. Даже не бойня, а какая-то кровавая жатва. Ведь плоские крыши, где размещались стрелки, находились буквально в десяти-пятнадцати метрах от этого коридора смерти. Поэтому стрелы легко иной раз пробивая ничем не защищенной мягкое горло одно воина, умудрялись ранить стоящего за ним. Да и биконические куски клинкерного кирпича с такого расстояния незатейливо проламывали череп при попадании.
Огонь, стрелы и снаряды пращи оказались тем средством, которому многоопытные наемники халифа оказались не способны противостоять. И они дрогнули. Побежали. Хотя в такой давке вырваться на свободу было не так уж и просто… не так уж быстро…
В тоже самое время у западных — лунных — ворот происходило что-то подобное. Там легионеры также по таймингу отходили, втягивая воинов халифа в ловушку. И она захлопнулась почти синхронно.
— Хорошо. — Довольно кивнул, произнес Ярослав, осматривая дымящиеся и воняющее жженым мясом поле боя. — Очень хорошо.
Без потерь не обошлось. Увы. Хотя он старался свести их к минимуму. Очень уж обильно шел обстрел со стороны воинов халифа. Столько лучников — не фунт изюма. Так что семерых легионеров убило, и тридцать девять ранило. Почти всех — стрелами.
По сравнению с тем, СКОЛЬКО удалось набить фрагов — пустяки, которые в очередной раз подтвердили хорошо известный еще с Античности тезис о том, что в клинче, лоб в лоб, тяжелая пехота — сила. Очень живучая сила. Даже под обстрелом. И что основные потери во время знаменитых битв Античности были не во время самого боя, а при бегстве.
Впрочем, радовало не только это. Судя по отзывам наблюдателей последние минут пять-десять боя лучники халифа не стреляли. То есть, Ярославу удалось их «разрядить», оставив без боеприпасов. Что кардинально облегчало следующую фазу операции…
[1] В укреплениях Александрии тех лет было только трое ворот. Первые выходили к порту и дамбе, ведущей на остров Фарос. Вторые располагались на востоке и назывались воротами Солнца. Третьи — на западе и назывались воротами Луны.
[2] Если быть точным, то 8,5 тысяч легкой пехоты персидского типа (щит-копье и щит-дубинка), 1,5 тысячи легких пеших лучников, 0,5 тысяч тяжелой пехоты персидского типа (с доспехами и мечами), 1,2 тысячи легкой конницы степного типа и 0,3 тысячи катафрактов.
[3] Каждые ворота прикрывало по 200 легионеров, 50 сагиттариев, 50 фундиторов и 25 матиариев. Плюс греческие союзники-скутаты человек по 300.
[4] В XIII веке Тимур, выходя в поход против Золотой Орды, требовал, чтобы каждый его лучник имел колчан с 20 стрелами. Хоть каких-нибудь. Но далеко не каждый мог это требование выполнить. Даже несмотря на достаточно развитое ремесло Хорезма. Впрочем, в степи со стрелами дела обстояли еще хуже, как количественно, так и качественно.
Глава 8
865 год, 5 июля, Александрия
Ранним утром 5 июля из восточных ворот Александрии начали выходить войска Ярослава. Не скрываясь и не таясь. Под буцины и барабаны. Нагло. Дерзко. Решительно.
И это оказалось совершенно неожиданно для ибн Тулуна. Ведь, несмотря на ужасающие потери войск халифата, их было все еще больше, чем у союзников. Причем у халифата сохранилась вся кавалерия. Хуже того, обе армии стояли таким образом, что могли зажать союзников в клещи. Но, несмотря ни на что они вышли. И это выглядело удивительно…
На южном фланге разместились викинги и славяне. На северном — греки. В центре — сам Ярослав со своими легионерами. И если легион построился правильно, то греки и викинги встали в штурмовые колонны по типу швейцарцев. Вперед выставили бойцов в самых лучших доспехах и сплотились за ними плотной гурьбой.
Почему так? Потому что ни греки тех лет, ни викинги держать строй в наступлении не умели. А атаковать на одной ярости превосходящие силы — плохая идея. Вон как эти наследники древней персидской империи строились, ставя стену щитов. Быстро и слажено. Какая-никакая, а тренировка у них явно имелась.
Швейцарцы же… они ведь в общем-то гениальное решение придумали именно для таких случаев. И во время Наполеоновских войн французы с успехом повторили их ход. Ведь атакующие колонны были совершенно не требовательны к строевой подготовке. И они позволяли применять зеленых новичков в решительных атаках. То есть, там, где раньше у них не было ни малейшего шанса.
Понятное дело, что такая массивная колонна не являлась панацеей. И что она была очень уязвима для любой артиллерии, да и фланговым таранным ударам тяжелой кавалерии. Но здесь же на поле боя артиллерии не было. Вообще не было. Кавалерии, способной нанести таранный удар тоже не было. И главное — противник в целом не понимал, что происходит.
Вышли союзники. Сбились в колонны. Ну, за исключением легионеров, которые построились в четыре линии по центурии в каждой. И пошли. При этом по сотне греческих лучников оставалось удерживать лунные и солнечные ворота. От греха подальше. А остальные стрелки были собраны в центре полевого ордера. Сразу за легионерами. Там же стояли и варяги, прикрывающие стрелков от «захода сзади». Ведь у воинов халифа было довольно много конницы.
На все про все ушло минут пятнадцать — от начала выхода из ворот до начала атаки. По тем временам — очень быстро. Отдыхающие противники едва успели построиться пехотой. Конница так и вообще оказалась пока не успевала. Это пехота халифа в подавляющем количестве доспехов никаких не носили. Просто халат, тюрбан[1], щит и копье. А всадники — носили. А еще их лошади носили седла. Да и вообще — возни сильно больше.
Пошли значит.
Быстро. Решительно. Под барабанный строй.
Причем, несмотря на попытку хоть как-то синхронизировать удар, северяне все равно вырвались вперед и атаковали первыми.
Раз.
И они врезались в южный фланг армии халифа, словно лом в мягкое говно. Нет, это ничуть не умаляет мужество воинов, что противостояли северянам. Просто стояли они слишком неглубоким построением. И викинги, давя на нее такой массой глубокого строя, прорвали его практически не заметив сопротивления.
Два.
И дикие северные варвары выплеснулись за строй неприятеля, стремясь атаковать его с тыла и фланга. Из-за чего в считанные секунды ситуация на южном фланге превратилась в трагедию. Строй наемников рухнул и рассыпался. Через что запустил цепную реакцию. Секунд пятнадцать спустя в бегство уже обратилось вся пехота в целом. И викинги устремились за ними. Потеряв всякий контроль и управление. Они предались этой бойне, растворившись в ней всецело.