Конечно, можно было бы его оставить, забрать детей и уйти. Но… я не знаю, какие там были условия, и что вообще происходило…
— Поэтому, когда появился пан Рагульский, друг нашей семьи, старше меня на пятнадцать лет, и даже не бедный ведьмак, — тихо продолжила Вислава, — всё поменялось. Он начал за мной ухаживать. Отец не возражал. Кажется, его всё устраивало. Дочке светила неплохая партия. А потом Рагульский сделал мне предложение.
— И ты? — осторожно уточнила я.
Вислава развернула лежавшую в хрустальной вазочке конфету с лесными орехами. Внимательно посмотрела на неё, будто хотела разглядеть что-то необычное, а потом вздохнула:
— Я согласилась. Понимаешь… — Быстрый взгляд желтых глаз на меня. — Я бы поехала учиться, не думая о замужестве, но отец постоянно выедал мозг: «Зачем выбрасывать столько денег? Всё рано родишь и сядешь дома».
Малгожата без слов обновила наши бокалы. Вот так лучше. После всего случившегося мне просто необходимо расслабиться в дамская компании.
И хоть тетка и была змеищей подколодной, но сейчас её было по-человечески жалко. К тому же просыпалась женская солидарность. А это страшное чувство!
— За то, чтобы с нами считались, — изрекла Малгожата. — И понимали, что каждая незаслуженная обида вернется бумерангом.
Звон трех бокалов, подрагивание огня свечей и горячая сладость во рту.
— А дальше что? — всё же не сдержалась я. — Ну с Рагульским.
Вислава качнула головой:
— Я согласилась стать его женой, и мы уехали в Варшавинцу. Там я поступила в академию колдовства Речи Шветной. Нужно сказать, была на хорошем счету у преподавателей, защитилась на отлично.
Я слушала, не перебивая, понимая, что с ведьмаком по фамилии Рагульский вряд ли что могло быть хорошего. Что-то подсказывало, что произошла она от красноречивого «рагуль» — слова, которое у нас использовали для обозначения либо сельского хама, который не в состоянии, принять культуру города, либо просто недалекого человека.
— У Рагульского был хороший дом, — продолжала Вислава. — Только вот я не сразу насторожилась, когда он предложил перенести нашу свадьбу. Подумаешь! Я была счастлива, что уехала из дома, что больше никто ничем не попрекает. Отец даже расщедрился на приданое. Но стоило мне переступить порог отчего дома, как младшую дочку сразу же вычеркнули из членов семьи. С глаз долой, из сердца вон.
Мне нечего было сказать. С таким отношением Вислава вряд ли бы выросла любящей тётушкой. Не то чтобы надо мстить всем, за то, что тебя не любили родители, но в то же время это можно понять.
Или во мне сейчас говорит пьяная вишня?
— В академии я училась сама, поступила сразу за собственные злотиши, а последние два курса обучалась бесплатно. И не рассмотрела, что муж стал заглядывать в игровые дома. Да так заглядывать, что в итоге мы остались на улице. Отобрали всё. До сих пор удивляюсь, как он не проиграл меня, — хмыкнула она. — Но, видимо, картёжник Рагульский не до кона потерял совесть. В итоге я осталась ни с чем. В тяжёлую минуту меня поддержали Надия и Анна, которые стали моими кровными сестрами после удачно выполненного курсового проекта. Но долго находиться у них в приживалках не хотелось, поэтому я сама разыскала Анджея.
— А чего меня-то невзлюбила? — проворчала я, глядя на огонь свечи сквозь вишневую настойку.
— А… может, вспомнишь, кто первый встретил меня неласково? — не растерялась Вислава.
И вот что странно… Язвит в ответ, но в то же время нет того, что было раньше. Куда-то делось всё желание уколоть, поиздеваться и ткнуть носом. Уж больше похоже на самозащиту.
Пришлось свести брови к переносице:
— Неласково?
Вислава чуть прищурилась. Кажется, ей это совсем не понравилось. Но я только обезоруживающе улыбнулась. А что? Полезная болезнь потеря памяти! Всё время узнаешь что-то новое.
— Не придуривайся, — предупреждающе произнесла она.
— Она действительно не помнит, — спокойно сказала Малгожата, складывая руки на груди. — И это подтверждение.
Вислава ещё раз подозрительно посмотрела на меня, а потом выдала:
— То есть ты не помнишь, как кричала на весь дом Анджею: «Или я, или она?». Как подкинула мне в постель жаб? А ванную змею?
— А жабы, в общем-то, не такие уж плохие, — ляпнула я и, заметив сжавшиеся кулаки тётки, тут же заткнулась.
Драка пьяных женщин в Вайвельском замке — это прикольно, но вряд ли Вацлав Шлях-Успенский одобрит.
— И вот совсем уж не помнишь, как жаловалась на меня Анджею каждый раз, стоило только сделать что-то не так?
— То есть ты хочешь сказать, что я была монстров из Львовиша? — невинно поинтересовалась я.
Думала, что Вислава сейчас усиленно закивает, однако она только пожала плечами:
— Нет, Алина, не монстром. Но мелкой гадючкой, которая портит жизнь — была.
Сказанное давало основания задуматься. Судя по всему, в семье Каторжинских семейные отношения вообще так себе. Кошмар. Вместо того, чтоб жить дружно, каждый старается побольнее укусить другого.
— Но потом-то… Ты уже обжилась и поняла, что можешь справиться с гадючкой, так? — не смолчала я.
Вислава чуть пожала плечом:
— Я всё же ведьма. Поэтому в какой-то момент поняла, что не намерена спускать какой-то соплюхе всё на свете. К тому же… ты начала меняться.
Я тут же насторожилась. А это уже интересно.
— Анджей пропал, и тебя будто подменили… Стало казаться, что тебя больше ничего не интересует. Попытки поговорить по душам вызывали… Ты бы видела свою лицо, Алина, когда я подходила. Столько презрения и брезгливости не было даже у благонравных соседушек, которые не упускали случая перемыть мне косточки, что живу с Рагульским без брака.
Я хмыкнула:
— Короче, золотце, а не племянница.
— Пробы негде ставить, — буркнула Вислава.
Глава 15
Утро выдалось… шумящим. То есть в моей голове однозначно что-то шумело, и даже было понимание, что именно. Пьяная вишня. И откровения Виславы. Что-то после приезда в Вайвельский замок на меня сыплются поразительные новости одна за другой. То оказывается, что я замужняя, то вот что тётя и ничего такая, а прошлая Алина зараза ещё та.
С одной стороны, Вислава могла наврать. Но вот что-то тогда не складывалось. Во-первых, как известно, алкоголь развязывает язык, а не превращает человека в потрясающего актёра. Во-вторых… Я всё ещё прекрасно помню разговор с пани Валевской. Алина Каторжинская была сама себе на уме и не считала нужным ставить кого-то в известность о своих планах. И не попади я сюда… Было бы всё очень сложно.
Поднявшись с кровати, я потянулась.
— Ой, наконец-то спящая красавица изволили подняться. А то все нежат и нежат тело своё белое да на постелях, — раздался сверху голос Бецика.
Запрокинув голову, я выразительно показала ему язык. Фамильяр дико оскорбился и закрылся крылом.
— А красавица ещё и страшно невоспитанная, — заключил он, подглядывая за мной поверх крыла.
Я закуталась в халат и направилась в ванную. Благо, комнаты гостей были оборудованы вполне приличным санузлом, который напоминал те, что были в моём мире.
После душа, посвежевшая и бодрая, я поняла, что организм жаждет кофе. А к кофе можно зажаренного мамонта. Это всё только мифы и сказочки, что раз ты девочка, то кушаешь как птичка. Неправда ваша, голубушки. Здоровый женский организм может поглощать столько еды, сколько считает нужным. И точка.
Да, потом, конечно, случается раскаяние и диета. Но это всё потом.
— Так, мышь мой, — важно заявила я. — Все надежды на тебя. Как тут выбираться в люди, звать слуг и… всё остальное?
— Ты глянь, — съехидничал Бецик. — Была такая девочка-цветочек, а теперь ей слуг подавай.
— Будешь умничать — дам в лоб.
Бецик насупился, но возражать не стал и полетел на разведку.
Я села перед зеркалом и окинула взглядом своё отражение. Хм, а хорошею. Не стала, конечно, звездой, затмившей всех панночек Вайвельского замка, но всё равно смотреть приятно. Да и вообще ощущение, что через черты прошлой Алины Каторжинской проступают мои, черты той Алины, которая жила в Херсоне и не имела ничего общего с ведьмами и ведьмаками. Что это? Оптическая иллюзия или и правда что-то происходит?
Взяв расческу, провела по волосам. Потом шумно выдохнула и принялась наводить красоту. В конце концов, если бог дал женщине возможность получать удовольствие от того, что она прихорашивается, то надо этим наслаждаться.
В принципе, просто радуйтесь тому, что вам нравится делать. Окружающие могут осуждать, умничать, рассказывать, какими вы должны быть, но… Просто плевать. Главное, чтобы ваши увлечения и действия не причиняли кому-то вреда. Всё остальное — исключительно ваше дело.
Бецик вернулся ровно в тот момент, когда я облачилась в оливково-зеленое длинное платье и укладывала волосы в элегантную ракушку.
— Докладываю! — важно заявил он. — Князь Претёмных Вацлав Шлях-Успенский отбыл с рассветом с визитом вежливости в Хорвацию. Визит, судя по всему срочный, потому что мне удалось выяснить, к чему такая спешка.
Я задумчиво постучала ногтями по столику. Так-так, тут Выданье на носу, а он поехал в страну здухачей и высоких гор. Странно. Правда… я ведь совершенно не в курсе, что тут сейчас происходит на политическом фронте. Возможно, у князя есть куда более важные дела, чем это самое Выданье.
- Это раз, — тем временем продолжил Бецик. — Два — завтрак ещё не накрыли, только через полчаса, так что ты успеваешь переодеться ещё пару раз.
— Хам, — миролюбиво сообщила я.
— И три, — проигнорировал Бецик мою характеристику. — Когда я сюда летел, то встретил Лешека Скорбуту, твоего законного супруга.
Захотелось придушить фамильяра, но призвала все свои умения оставаться невозмутимой и спокойной. Не надо отдавать глупенькое создание на съедение волколаку только за то, что оно не умеет держать язык за зубами. Кстати, надо отыскать Вовку, а то вчера совсем закрутилась.
— И что мой… законный супруг велел передать? — ласково уточнила я.
Бецик почуял неладное и осторожненько переместился на подоконник с кровати. Ну так, чтобы подальше от внезапной хозяйки. А то вдруг запустит тяжелым флаконом духов. Или ещё чем.
— Что зайдет за тобой через полчаса.
Я закатила глаза. Мужчины. Они такие. Хоть бы вчера намекнул. Не-е-ет, зачем же ж. Приду неожиданно, застану свою драгоценную растрепанной, заспанной и ненавидящей весь мир.
— Хорошо, — процедила я, — мы подождём.
Краем глаза заметила какое-то движение сбоку. Повернула голову, но ничего не обнаружила. Я чуть нахмурилась. День солнечный, вон как птахи заливаются — слов нет. А тут что-то похожее на тень промелькнуло, прямо к двери. Но… дверь закрыта, я снова разместилась возле туалетного столика, а Бецик, зуб даю, с подоконника никуда не девался.
Показалось?
Я снова повернулась к зеркалу. Да, наверное.
Но в то же время не покидало чувство, что здесь сейчас кто-то был.
Лешек действительно зашёл в назначенное время. В светлом костюме, с элегантной стрижкой и таким выражением лица, словно только что отвоёвывал мою честь у целого полка Живоглотов.
Посмотрел на меня, взгляд зелёных глаз скользнул с ног до головы.
— Доброе утро, — сообщил он. — Изумительно выглядишь, Алина.
И? И всё?
Я настолько потеряла дар речи, что рука как-то сама нащупала пудреницу и запустила оной в супруга. Лешек ловко отстранился, выражение лица вмиг изменилось.
— Эй, какого…
— Кузяка? — невинного улыбнулась я. — Знаешь, так куда лучше. И поздороваться с же-ной можно нормально, а не с этой протокольной рожей.
Лешек медленно приподнял левую бровь, в изумрудных глазах что-то сверкнула, от чего жар прилил к моим щекам. В комнате будто стало жарче, а воздух раскалился.
Лешек приблизился ко мне, медленно, но неотвратимо. Остановился в каком-то по-лушаге, мой взгляд невольно задержался на его губах.
— Нормально? — переспросил он с появившейся в голосе хрипотцой, от которой по спине пробежали мурашки.
— Я…
Горячая ладонь обхватила моё лицо, а губы прижались к моим, властно и требова-тельно.
Голова пошла кругом, по венам помчался огонь. Стоять вдруг стало сложно, я пошатнулась и чуть не упала, но сильные руки перехватили меня. Тело Лешека обжигало сквозь одежду. Я вдруг поняла, что совершенно неважно, что там за окном, когда завтрак, и почему Бецик не издает ни звука уже целых пять минут.
Лишь с трудом удалось оторваться от таких сладких губ и призвать гормоны к порядку.
— Я не совсем это имела в виду, но такой вариант меня тоже устраивает, — наконец-то смогла произнести.
Лешек не задавал ненужных вопросов и снова поцеловал меня, решив, что надо за-крепить реакцию, дабы дражайшая супруга не передумала.
— Эй-эй! Не с утра же предаваться разврату, — всё же удалось произнести мне.
— То есть… тебя не устраивает только время суток? — деловито уточнил он.
Я легонько толкнула его в грудь.
— Не умничай, дорогой. И вообще, ты у нас мамонта добываешь, вот и добывай. А на плечо и в пещеру, то это уж после. Соблюдай букетно-конфетный период!
— Она имеет в виду кетчупно-шашлычный и шоколадно-вафельный, — подал голос Бецик. — Ибо голодная женщина способна на всё, поэтому я бы не советовал…
— Заткнись, — миролюбиво посоветовал Лешек и подхватил меня на руки.
Я охнула, вцепилась в мужа, хотела было выразить всё, что думаю, но мы так быстро покинули комнату, что не удалось и пикнуть.
И лишь спустя несколько минут сообразила, что мы следует к выходу из замка. Сразу возникла мысль засучить ножками и потребовать поставить меня на пол, но… заметив, ка-кими взглядами нас провожают встречающиеся по пути барышни и кавалеры, передумала.
А когда в зоне видимости появился пан Горневич, так и вовсе приобняла Лешека за шею. Слава богу, благоверный не стал округлять глаза и задавать вопросов, с какого перепугу я надумала его удушить.
И только когда мы оказались возле машины Лешека, меня соизволили опустить на землю.
— Демонстрация власти над женой засчитана, — сообщила я с непроницаемой физиономией.
— Какая ещё демонстрация? — несколько оторопел Лешек.
— Ну самцовости, — с готовностью пояснила я, — только вот печать-метку мы не показа-ли. Как думаешь, это упущение?
— Я тебя сейчас… — зарычал Лешек.
Я тут же нырнула в машину, делая вид, что ничего такого не говорила. Так, не ржать. Не ржать, я сказала!
Когда он занял место у руля, я невинно захлопала ресницами. Лешек набрал воздуха в грудь и шумно выдохнул. Но стоило поймать мой взгляд, как довольно рассмеялся.
Попытка удерживать смех лопнула как мыльный шарик, я тоже расхохоталась.
— Зато теперь весь Вайвельский замок в курсе, что у Скорбута-Каторжинских всё пре-красно, — весело заявил он, выруливая к воротам. — Знаешь, дорогая, одно удовольствие было смотреть на физиономию Горневича.
— Она была шикарна, — согласилась я. — Правда… ты хотел, чтобы он поревновал?
Лешек фыркнул:
— Кого из нас двоих? Иногда твои формулировки просто потрясающие. Но на самом деле, он просто должен понять раз и навсегда. Тянуть лапы к моей женщине не нужно.
— Исключительно согласна, — закивала я.
И… поняла, что снова думаю, зачем Алина написала письмо Горневичу, где соглашалась стать его женой. Ведь… были же причины, черт возьми. Даже если ночью мне открылась её крайне гадкая сторона, то… всё равно, мозгов-то у неё хватало. Значит, за каким-то фигом было необходимо спутаться с Марком. Ну, хорошо, не спутаться. Согласие ещё не значит стать женой.
Я сама изумилась этой мысли. Точно! Ведь это мог быть какой-то отвлекающий маневр. Только вот какой? Отвлечь народ от настоящего брака с Лешеком?
Эта мышь бледная всё-таки что-то просчитывала, прикрывала свой отход в другой мир. Возможно, разыграв перед всеми представление, что она уехала с Марком в Силезианские дали, сумела бы исчезнуть для друзей и знакомых? Хм, но тогда как же Лешек? Он-то про брак знал.
— Ты на меня так смотришь, что временами хочется выпрыгнуть из машины, — заметил он. — О чем ты так резко задумалась?
— Да вот… скажи, а почему мы решили всё же сделать из нашего брака тайну? И ещё, куда мы едем-то?