Как при помощи зелья заставить душу человека покинуть своё тело, она прекрасно знала. Правда, в таком случае в него мог заселиться кто угодно. И прежним этот человек уже не станет никогда.
Мария взяла ближайший флакончик духов, вдохнула аромат. Фиалки, ваниль, жасмин. Один из самых удачных, тот самый, который так любил Налион Первый, великий император Франсаи, с которым она…
Мотнув головой и отогнав мысли о далеком прошлом, где всё было прекрасно и упоительно сладко, она спросила:
— Какие гарантии, что с меня не потребуют ответа, панна Каторжинская? Перевоплощение не карается законом, но в то же время это не каждодневное дело.
— О… — На бледных губах Алины появилась улыбка. — Не переживайте, я написала документ и поставила колдовскую печать рода. Если вы согласны мне помочь, то документ будет у вас.
Неплохо. Но…
— А ещё собрание гримуаров мадам Шаанель «Руководство для парфюмеров» из библиотеки рода Каторжинских, — тонко улыбнулась Алина.
Мария позабыла, как дышать. Вот это да! Легендарные гримуары самой Шаанель! Ох… Даже сердце заколотилось быстро-быстро. Да о них мечтает любой, кто связан с изготовлением духов! Как они оказались тут, у Каторжинских? Впрочем, неважно!
Награда за зелье перевоплощения была слишком хороша. Да что там… Никто такого больше не предложит. Тем не менее, пришлось взять себя в руки.
— Алина, а вы подумали над тем, что будет с вашим телом? — всё же уточнила Мария.
— Подумала, — кивнула та. — Не переживайте, там будет всё хорошо. Никто не узнает правды.
…Каторжинская уже давно ушла, а Мария Валевская всё сидела в кресле и смотрела в окно, не в силах подняться и заняться делами. По-хорошему, не стоило соглашаться. Не стоило снова влезать туда, где может быть опасно. Кто знает истину об Алине Каторжинской, её целях и стремлениях?
И в то же время интуиция подсказывала, что девушка говорила правду. Ей действительно будет лучше где угодно у посторонних сущностей, чем в родном доме…
— И вы согласились? — хрипло спросила я.
Мария смотрела на золотые кольца, украшавшие её длинные пальцы. В крупных александритах танцевали красные искры. Казалось, мысли прекрасной парфюмерши были очень далеко от меня, увитого розами балкончика и вечернего Львовиша.
— Согласилась, — наконец-то произнесла она. — Алина была настойчивой девочкой. Ей и правда не хотелось тут находиться.
— Ну, родственники у неё противные, конечно, — буркнула я. — Но ничего такого, чтобы сбегать в другое измерение.
Или я чего-то не знаю? Сложно судить о даре. Что его потеря для ведьмы? Для меня отсутствие колдовских способностей — всё равно, что исчезновение третьей руки, которой никогда не было. А для Алины?
— А… — Я невольно взлохматила волосы, не зная, как правильнее сформулировать вопрос. — У вас всё получилось?
— Учитывая, что ты здесь, всё, — качнула головой Мария. — И назад отсюда дороги нет. Душа Алины не сможет вернуться в собственную оболочку. А ты — к прежней жизни. И теперь твоя очередь рассказать, кто ты и как сюда попала.
Не смогу…
Внутри всё сжалось. Почему-то резко захотелось зажать уши, зажмуриться и заорать, чтобы меня не трогали. Вмиг накатила апатия и желание никого не слышать.
Только на улице шелестел листвой деревьев ветер, переговаривались прохожие и трещали сверчки. Розы сводили с ума ароматом, а загадочная пани Валевская смотрела на меня и ждала ответа.
Я вздохнула. Что ж, во всяком случае она была откровенна. Это чувствовалось.
— М-да, у меня не такая веселая биография, как у вашей Алины, но всё устраивало. Ровно до того момента, как меня сбила машина, а господин в черном костюме вручил серебряный кулон в виде летучей мыши.
— Господин? — удивилась Мария. — Какой господин?
4
***
Возвращалась я за полночь. Разговор с пани Валевской затянулся. Бецик уже начал летать и усиленно семафорить, что пора домой и нечего рассиживаться в гостях. В меня, по правде говоря, больше не лезли ни вафельки, ни пироженки, ни горячий шоколад, которым угощала пани. Да и кофе, казалось, ещё чуть-чуть и польется из ушей. Как и информация, которой меня попотчевали от души.
А вот, к сожалению, про господина с кулоном Валевская ничего не знала. Это серьёзно удручало.
Я бодро шагала по ночным улицам, обхватив себя за плечи. Как-то не рассчитала, что так похолодает.
Так, надо отвлечься.
Так вот, Алина Каторжинская. Она была особой явно… не совсем нормальной. Но в то же время мышиную ведьму сложно судить только со слов Валевской. Тетка и её кобры явно Алину не любили. Хорошо к ней относилась Дорота. И Лешек. Но, черт возьми, было же что-то, что не давало ей выйти за него замуж, нарожать кучу детей и счастливо жить, по утрам показывая язык любимой тетушке в соседнем доме!
— Алина! Ты вообще меня слышишь? — рявкнул Бецик.
Тут же раздался грохот и визг.
Я обернулась и обнаружила, что мой фамильяр влетел в фонарь. Последний чуть не погнулся под упитанной тушкой летучего мыша.
— Кузяк востроносый! — ругался тот. — Упырь треххвостый! Босорка безухая! Да что ж это такое, да…
Я, стараясь не хихикать, подпрыгнула и поймала Бецика, сгребая в охапку.
— Сильно стукнулся?
— Не знаю, — пробурчал он. — Если появится синяк, всем буду говорить: «Моя ведьма меня бьет, я несчастный!»
— Если не прекратишь верещать, то и точно стукну, — пообещала я. — О чем ты говорил?
Бецик вздохнул, тут же прекратив жаловаться на жизнь.
— Пытался достучаться до твоего разума. Мне вообще не нравится, что ты молчишь всю дорогу от Валевской.
— Согласись, есть о чем подумать, — заметила я, взяв Бецика под мышку и продолжая свой путь.
Стоять и мерзнуть — не выход. А так и этот никуда не брякнется, и есть с кем побеседовать.
— Есть, — не стал отпираться он. — Для меня это тоже шок. Я понятия не имел, что ты… она могла такое сделать…
В интонации фамильяра я уловила нотки, от которых стало не по себе. Он жалел об исчезновении прежней хозяйки. Пытался бодриться и делать вид, что не произошло ничего страшного, но… тоже не мог понять, как такое получилось.
— Алина была скрытной, да? — спросила я через некоторое время.
Бецик кивнул:
— Ещё какой. Сам ума не приложу, кто мог ей помогать. А помогали однозначно. Ибо для того, чтобы перетянуть твою душу в другой мир, нужны не абы какие силы.
Так-так, очень любопытно. Пани Валевская, кстати, тоже слушала мою историю, и каждый раз темные глаза изумленно округлялись. Из чего я сделала вывод, что переход душ из другого мира тут не в порядке вещей.
— Будем искать, — помолчав, произнесла я. — Мне всё равно тут надо во всем разбираться. Поэтому не переживай, ушастый, всё будет хорошо.
— Разберется она, — проворчал Бецик. — А ты про Выданье-то подумала? Что будешь делать?
Он бы ещё спросил меня, как сварить приворотное зелье! Не до этого было!
Показался дом Каторжинских. В окнах горел свет. Интересно, моё отсутствие хоть не раскрыли? А то придется долго объясняться.
— Слушай. — Я остановилась и посмотрела на соседний дом. — Лешек живет тут?
Бецик явно не ожидал такого вопроса.
— Да, а что?
— Почему Алина не… ну… не отвечала взаимностью Лешеку?
Вопрос сорвался сам, но, судя по распахнутым глазам моего мыша, оказался очень кстати. Потому что он тут же фыркнул:
— Не нравился он ей! Никогда не объясняла только почему: не нравится — и баста! А уродилась же в папеньку. Если решила, что что-то должно быть тайной, то оно ею так и оставалось. Жутко неболтливая ведьма!
Я разделяла возмущение Бецика. Ведь будь Алина с Лешеком, того и гляди жила бы неплохо, могла хотя б отделаться от приставаний пана Горневича. А тут ещё неизвестно, что этот надумает. Мне однозначно не понравился хозяин шахт, но у него определенно другое видение ситуации.
— Ладно, — не растерялась я. — Сейчас ко мне, будем спать. А с утра уговариваем Басю открыться и думаем, что делать дальше.
Бецик проворчал что-то неразборчивое. Он явно был уже на всё согласен, только бы его не трясли.
Тихонько пробравшись во двор через черный ход, я на цыпочках направилась к дому. Боженька, сделай так, чтобы никакая из кобр не решила в это время выйти на балкончик, дабы полюбоваться луной. Пусть уж лучше намазываются грязевыми масочками и сплетничают про мою скромную персону.
Ловко вскарабкавшись по трубе, не зря в детстве неоднократно лазала по деревьям, я оказалась в своей комнате. Бецик радостно бухнулся на пол, замахал крыльями, стряхивая уличную пыль.
В носу засвербило. Я возмутилась:
— Что ж ты, паразит, делаешь?! А… а… апчхи!
— Будь здорова, — пробасил кто-то сзади.
— Спасибо, — ляпнула я.
А потом подпрыгнула как ошпаренная. Обернулась, попятилась, хлопнулась на кровать и тут же заорала как ненормальная.
— А-а-а-а!
Прямо посреди комнаты находилась большая свеча с танцующим оранжевым пламенем. Свечу держала внушительная волосатая рука. Только вот сама эта рука висела в воздухе и совершенно ни к чему не крепилась.
Глава 6. Опасное утро для маленькой ведьмы
— Войцех, нельзя было как-то поаккуратнее? — мягко укорила Дорота, подливая мне кофе.
Замечательный кофе, кстати. В маленьком френч-прессе, заваренный с корицей, кардамоном и гвоздикой. Такой сказочный аромат, что хочется позабыть обо всем на свете, возлечь на ковер и наслаждаться плодами трудом чернокожих невольников.
Но…
— Я и аккуратно, — раздался очень низкий голос рядом. — Кто ж знал, что она так занервничает?
— То есть висящая в воздухе рука совершенно ни разу не повод нервничать, — проворчала я, допивая кофе.
Кажется, за время нахождения в Львовише я выхлебала его больше, чем за последнюю неделю. Но что поделать, если он сумасшедше вкусный, совершенно не похожий на растворимую лабуду, которую приходилось пить на работе и дома.
Войцех фыркнул. Свеча оказалась перед моим носом. Невольно дернувшись, я высказала всё, что думаю про призрака-дворецкого.
Только на этот раз он громко расхохотался, а Дорота смущенно уточнила:
— Не призрак, Алиночка, а блуждающий огонек.
Учитывая, что Войцех был бородат, широкоплеч и ростом с метра два, «огонек» из него был так себе. Если такого встретишь в подворотне, то потом всю жизнь будешь жалеть, что не сидел в тот вечер дома.
Хоть на улице было чудесное утро, шторы пришлось задернуть, потому что на свету Войцеха не было видно.
Оказывается, блуждающих огонек виден только в темноте. Во всяком случае, в относительно человеческом виде его можно разглядеть только в полумраке и темнее. Здесь он служил дворецким уже добрых двадцать лет. Всю биографию я пока не переварила, но уяснила, что Войцех — нечто вроде местной нечисти и прекрасно видит всё, что происходит в доме. Поэтому мой побег не остался незамеченным.
Он сидел на диване, в темных глазах плясали смешинки.
— Прекрасная панна, ты же меня видела два раза только за вчерашний день. Когда в коридор вышел Горневич и перед выходом из комнаты. Чему так удивилась?
— Память у меня дырявая, — буркнула я. — И это не фигура речи.
А ведь и правда видела. Да и упоминался уже он то ли домоуправительницей, то ли Бециком ещё в лекарне.
Дорота только покачала головой и сделала какой-то жест. Войцех тут же нахмурился.
— До сих пор никак не придешь в себя? — наконец-то уточнил он.
Я пожала плечами, соображая: стоит ли им рассказывать про пани Валевскую?
С одной стороны, кто его знает, как они отнесутся к услышанному. С другой… мне позарез нужны сообщники против той же Виславы и её сестринского клубочка змей. Поэтому всё выложила всё, что знала.
Некоторое время оба молчали. Дорота только коротко ахнула, когда история была озвучена.
— Какой кошмар, бедная девочка…
— Думаю, она что-то знала, — пробасил Войцех. — Неспроста это всё.
— Конечно, неспроста, — мрачно заметила я. — Человек решил покинуть этот мир. Такие решения не принимаются из-за того, что укусил комар.
— А комары тут большие, — подал голос Бецик, тем временем наворачивающий сочную грушу.
И где только раздобыл? Кошмар, этот фамильяр всё время что-то жрет! С ним нигде нельзя появиться! Правда… не оставит меня голодной, если что. А полный желудок с моей точки зрения куда важнее солидного общества.
— Мне не нравится Горневич, — вдруг произнес Войцех, сложив руки на массивной груди. — Он умен, опытен, расчетлив и жутко самоуверен. К каждому пальцу у него привязан поводок с любовницей. Женским вниманием не обижен. И тут явился по первому зову…
Я задумчиво глянула на Войцеха. В темных глазах ничего не прочесть, только сердце чувствует: переживает за меня. Как и Дорота. Вот просто по-человечески, как за неопытную девчонку. А то, что Войцех ни разу не человек, так это не играет роли. Тут ещё, кстати, вопрос: человек ли Дорота?
— А кто нравится? — брякнула я.
И тут же прикусила язык. Если Алина тайно от них провернула дело с перевоплощением, то и вряд ли делилась впечатлением о женихах. Этот красивый, этот не очень, а этот дурак полный. Не её стиль, в общем.
Дорота и Войцех переглянулись. Так, что такое? Чего таинственно умолкли?
Что-то я начинаю уже нервничать, не нравится всё это.
— Алина… прежняя, — тихо сказал Бецик, откинув хвостик от груши, — очень нервно реагировала на обсуждение всего этого отбора женихов. Поэтому старались не говорить о них.
— Ну-у-у, — протянула я. — Пока что на отбор не очень похоже, я только одного кандидата нашла. Точнее, он сам явился. А можно всех посмотреть?
Бецик шумно сглотнул. Дорота прижала руки к щекам, у Войцеха округлились глаза.
Так, опять что-то не то. Почему у всех реакция, будто я спросила: в какой оргии мне участвовать первой?
Войцех поднялся и хлопнул широкими ладонями по бедрам.
— Кузяк с ними всеми! Мне нравится эта девчонка! Не боится ни тьмы, ни осуждения, ни Князя Претемных!
— Ни растолстеть от булочки на ночь, — хмыкнула я.
— Пошли, — решительно сказал он и протянул руку.
Почему-то не колеблясь, я вскочила и вложила свою ладонь в его. Откуда ж было знать, что меня там ждет!
2
***
— А разговоров-то было! — закатила я глаза.
— Нет, а что? — начал оправдываться Войцех. — Ты терпеть библиотеку не можешь! И вполне разумно её опасаешься после того, как пан Анджей наложил несколько проклятий.
Я чихнула несколько раз подряд. Уж не знаю, как проклятия, а пылищи тут тьма!
— Дорота! Тут надо выделить день и прибрать! Нельзя, чтобы библиотека… а-апчхи!
— Будь здорова, — буркнул Бецик, протискиваясь между мной и стенкой.
Так вышло, что я ещё стояла в дверях, только свеча в невидимой руке Войцеха парила посреди библиотеки, освещая шкафы, забитые книгами, стол и два кресла.
— Нам надо это! — Бецик ткнул на стопку кожаных папок, находившихся на столе. — Здесь твой батюшка собирал на всех женихов досье.
— Э… — растерялась я. — Так его же десять лет нет уже.
— Он рано начал, Алиночка, — тихо сказала стоявшая за спиной Дорота. — А после того, как отец твой сильно поссорился с Князем Претемных и выпускал тут излишек силы, ты вообще заходить отказывалась. И велела запереть библиотеку на ключ.
Поссорился с Князем? Любопытно, что за хрыч это Князь. Опасен или просто «поорет и перестанет»?
— Ладно, разберемся, — заявила я, откинув со лба рыжие кудряшки. — Берем эту стопку и несем в мою комнату, буду изучать. А в библиотеке надо прибрать. Если что — будем сюда врагов брость.
Дорота охнула, но Войцех довольно расхохотался. Приятно, когда у кого-то такое же своеобразное чувство юмора, как и у тебя.
Пока мы тащили папки наверх, по дороге встретилась Вислава. Вся такая в белом, свежая, будто крем на пирожном. Разве что розочки в волосах не хватает. Куда это уважаемая панянка намылилась в таком виде? Да ещё и с самого утра. Свидание?