Для выступления с акустическим соло нужно было обладать настоящим талантом. Здесь все смотрели только на вас, и фальшивая нота или другой огрех становились сразу заметны. Джастин пел безупречно. Вибрация его голоса была похожа на глубокий массаж всего моего существа. Как бы он ни относился ко мне, я им чертовски гордилась.
И в то же время чувствовала какое-то взвинченное возбуждение, словно фанатка бой-бенда, пришедшая к ним концерт. Во мне бурлил адреналин. Хотелось крикнуть: «Это мой Джастин! Я знаю его тысячу лет». А еще — броситься к сцене и обнять его.
Легкость, с которой его пальцы перебирали струны гитары, могла посоперничать с сексуальностью его голоса. Женщины начали выходить из-за столиков и бросать к его ногам деньги.
Иисусе.
Неужели они ожидали, что если забросать его чаевыми, он устроит стриптиз? Я еще не видела, чтобы выступающим здесь давали деньги. Видимо, такой он производил на женщин эффект.
К третьей песне я поняла, что мне нужно передохнуть. Спрятавшись в туалете, я умылась холодной водой и вернулась к столикам ровно в момент, когда он низким и сексуальным голосом заговорил в микрофон.
— Я Джастин Бэнкс из Нью-Йорка, и пробуду здесь еще несколько недель. Спасибо, что пришли сегодня.
Раздались аплодисменты, кто-то одобрительно засвистел. Джастин настолько завладел моим вниманием, что я забыла про клиентов. Некоторые уже махали мне, желая сделать заказ, поэтому я обошла их и направилась к бару.
Джастин сделал глоток пива, потом снова взял микрофон.
— Следующую песню я написал сам. Надеюсь, она вам понравится. — Он взял на гитаре аккорд и добавил: — Песня называется «Ей нравится наблюдать».
Я окаменела.
— Песня посвящается всем маленьким любопытным вуайеристкам. Знай, кто ты есть.
Надежда на то, что он отказался от мести, не оправдалась. Он просто отложил ее, чтобы нанести ответный удар в самый точный момент. Я запретила себе смотреть на сцену. Бармен поставил передо мной бокалы, и я заставила свои ноги идти, чтобы разнести напитки клиентам до того, как он начнет петь.
Она притворялась хорошей девочкой,
Примерной и тихой.
Но папа всегда говорил,
Что от таких только беда.
И он правду сказал.
Недавно я это узнал…
Ей нравится наблюдать.
Ммм-ммм… ей нравится наблюдать.
Ты думаешь, что один,
Но потом слышишь ее тихий стон.
Ей нравится наблюдать.
Ммм-ммм… ей нравится наблюдать.
Она застукает тебя обнаженным,
Когда ты думаешь, что дверь заперта.
Но любопытство погубит ее,
Эту принцессу-вуайеристку.
Амелия, может, тебе обратиться за помощью?
Покажись-ка врачу.
Ей нравится наблюдать.
Ммм-ммм… ей нравится наблюдать.
Ты думаешь, что один,
Но потом слышишь ее тихий стон.
Ей нравится наблюдать.
Ммм-ммм… ей нравится наблюдать.
Когда песня закончилась, толпа обезумела. Им, видимо, понравилась идея. Неужели было обязательно упоминать мое имя? Я была в ужасе, но еще ощущала некоторое… облегчение, что ли. Эта песня была маленьким напоминанием о том, как все было раньше.
Когда я наконец набралась храбрости, чтобы взглянуть на него, он сверкнул коварной улыбкой и перешел к следующей песне. Можно было не сомневаться: по выражению у меня на лице он догадался, что смутить меня удалось.
Неплохо разыграно.
***
Вернувшись в тот день домой, Джастин ушел в свою комнату, не сказав мне ни слова. Это было немного странно, учитывая, что мы в первый раз были без Джейд. Хотя это продлилось недолго.
Следующим утром в одиннадцать, когда я еще лежала в постели, внизу открылась входная дверь. А затем я услышала голос Джейд, которая поднялась к Джастину в спальню. Наверное, она выехала из города чуть ли не на рассвете, чтобы приехать сюда.
Мне нравилась Джейд, но ее возвращение вселяло тревогу. При ней я всегда чувствовала подспудную ревность, которую не могла подавить. Когда за стеной заскрипела кровать, меня замутило.
Черт.
Она пробыла дома всего три минуты и уже накинулась на него. Конечно, ее можно было понять, но слушать звуки их страсти мне не хотелось. Я спрятала голову под подушку, закрыла глаза и напомнила себе, что скоро их здесь не будет.
Еще три недели.
Около полудня я надела сарафан и спустилась к ним вниз. Заливающий кухню солнечный свет ослеплял.
Джастин хмыкнул и поднял кувшин.
— Кофе?
Я сверкнула фальшивой улыбкой.
— А знаешь… Давай. С удовольствием выпью.
Преисполненная решимости продолжать фарс со своей любовью к его кофе, я отказывалась отступать. К сожалению, мое организм быстро привык к необычайно высокой концентрации кофеина. Однажды утром я выпила вместо его кофе свой и ничуть не взбодрилась. У меня развилась зависимость от кофе Джастина, и это было отстойно.
— Как прошел вечер в «Сэндис»? Мой малыш был рок-звездой?
— Он был великолепен. Понравился всем.
Взгляд Джастина встретился на долю секунды с моим. Я хотела, чтобы он знал: я говорила искренне.
Он отмахнулся.
— Все прошло нормально. Будет хоть, чем убить время, пока я здесь.
— Что ты играл?
— Одну новую песню.
Я сглотнула.
— Которую играл мне тогда ночью? — спросила она.
— Нет. Другую.
До меня дошло, что Джастин исполнил вчера «Ей нравится наблюдать» лишь потому, что в ресторане не было Джейд. Я по-прежнему не понимала, почему он вместо того, чтобы рассказать обо всем ей и опозорить меня, продолжал держать тот инцидент в тайне.
Он улыбнулся мне.
— Амелия, тебе подлить?
Я улыбнулась еще шире.
— Как любезно с твоей стороны. Твой кофе нравится мне все больше и больше. Вот так сюрприз.
— Да, я знаю, что ты любишь сюрпризы.
Я закатила глаза. К счастью, у Джейд не было шанса узнать, что он имеет в виду.
Ритуал с кофе стал его постоянной шуткой. Он думал, что я пью эту дрянь назло ему. Ха. Он не догадывался, что я стала зависимой от его кофе и по-настоящему полюбила его. Но как бы там ни было, нормально взаимодействовать с ним получалось только за утренним кофе, и я в любом случае не стала бы упускать этот шанс.
Джейд запустила в его взъерошенные волосы пальцы.
— Я заметила, что Оливия вчера вечером оставила комментарий под твоей фотографией в инстаграме.
Он хмуро убрал ее руку.
— Джейд… не надо.
Я не могла не спросить.
— Кто такая Оливия?
— Бывшая Джастина. Она работает в музыкальной индустрии, и такая назойливая. Комментирует все его фотографии, хотя знает, что у него есть девушка. Так некрасиво.
— Я же не могу запретить ей писать свои чертовы комментарии, — прорычал он.
Я была уверена, что у него много бывших подружек.
Оливия.
Ха.
Неужели я ревновала его к еще одной женщине, хотя у меня вообще не было прав ревновать? Я вела себя поистине жалко. Но моя ревность в отношении Джастина не была чем-то новым.
Моя неспособность справляться с этими чувствами сыграла немаловажную роль в том, что я сбежала. И кардинально изменила курс наших жизней.
***
Десять лет назад
— Мне не нравятся эти их игры.
— Патч, если хочешь, мы можем уйти, — шепнул Джастин мне на ухо, и от его горячего дыхания по моей спине пробежала дрожь.
— Все нормально, — ответила я.
— Точно?
— Да.
Вместе с несколькими одноклассниками мы зависали в подвале у Брайана Босли. Время от времени Брайан предлагал сыграть в «правду или бутылочку» — комбинацию игр «правда или действие» и «бутылочки». Он выбирал себе «жертву», задавал ей вопрос, и если человек отказывался отвечать, крутил зеленую пивную бутылку. Жертва должна была поцеловать того, на кого укажет бутылка. И поцелуй должен был продлиться минуту. Таковы были правила.
Пока не трогали нас, наблюдать за этим было забавно. Брайан приглашал к себе только тех, кто соглашался участвовать в его играх. Но в прошлые несколько раз, когда мы приходили сюда, нас с Джастином почему-то не выбирали.
— Бэнкс.
У меня упало сердце.
— Что?
— Твоя очередь.
— Черт, — пробормотал Джастин себе под нос.
Он бросил на меня встревоженный взгляд, а Брайан тем временем задал вопрос.
— Итак, вопрос. Ты хочешь чпокнуть Амелию — да или нет?
Мой лучший друг покраснел. Я еще не видела, чтобы его лицо становилось настолько пунцовым. Мое сердце заколотилось. Брайан задал ему кошмарный вопрос, и я боялась услышать ответ. Каким бы он ни был.
Он покачал головой.
— Пропускаю.
Брайана его отказ удивил.
— Пропускаешь? Уверен?
— Я же сказал.
— Ну ладно. Тогда…
Не теряя времени, Брайан крутнул бутылку. Она завертелась, царапая ламинат, и наконец остановилась.
— О! И твоя невезучая жертва это… Софи!
Джастин взглянул на меня. Беспокойство в его глазах было почти ощутимым, но он знал, что обязан через это пройти.
— Одна минута, — напомнил Брайан.
Софи придвинулась к Джастину. Когда он под моим ошарашенным взглядом прижался губами к ее губам, она обвила его шею руками и, практически пожирая его лицо, притянула к себе. Я всегда знала, что он ей нравился.
С каждой уходящей секундой мое сердце медленно разбивалось на части. Это была самая долгая минута за всю мою жизнь. Я впервые почувствовала в себе пробуждение уродливой ревности. И впервые осознала, насколько сильны мои чувства к нему.
Когда минута прошла, Джастин вытер рот и вернулся ко мне. Я на него даже не посмотрела. Я знала, что мне не следует злиться, но мои чувства вышли из-под контроля.
— Все нормально? — спросил он.
Я продолжала смотреть на свои туфли.
— Давай просто уйдем.
Он пошел за мной.
— Патч… это же просто игра.
— Я не хочу это обсуждать.
В неловком молчании мы побрели домой. Внезапно я остановилась посреди тротуара и повернулась к нему.
— Почему ты не мог просто ответить на тот вопрос?
Он очень долго смотрел на меня, потом признался:
— Я не знал, что сказать.
— В смысле?
— Если бы я сказал «нет», то ранил бы твои чувства. А если «да»… тогда все между нами стало бы странно. А я этого не хочу. Никогда.
— Ты сегодня первый раз целовался?
Он помолчал, глядя в темное небо, затем прошептал:
— Нет.
Я покачала головой и пошла вперед — с ощущением, что я его больше не узнаю.
— Патч, ну ладно тебе. Не надо так делать.
По моим щекам потекли слезы. Я плакала и не могла даже точно сказать, почему. В тот день я впервые поняла, что влюблена в него. Я любила Джастина Бэнкса. Не только, как друга. Я была так зла на себя.
Больше всего на свете я боялась его потерять. До меня вдруг дошло, что однажды это все же случится.
А может, случилось уже.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Через неделю Джастин стал звездой Ньюпорта, и количество посетителей в «Сэндис» увеличилось чуть ли не вдвое. В основном, конечно, за счет молодых женщин, которые услышали о новом привлекательном гитаристе.
Однажды вечером, когда мы с Джейд собирались выходить на работу, у нее зазвонил телефон.
— Черт. Подожди. Это мой агент, — сказала она.
Я остановилась в дверях и через пару секунд увидела, что ее руки стали дрожать.
— Правда? Ты не шутишь? — Она запрыгала и прикрыла рот. — О боже. Боже! Конечно, смогу! — Она восторженно взвизгнула. — Спасибо, Энди. Спасибо, что сообщил! О боже. Так что дальше? Хорошо. Хорошо. Я позвоню тебе вечером, — сказала она и отключилась.
— Что происходит?
Джейд издала радостный вопль и, кинувшись обнимать меня, прижалась своим худеньким телом к моей объемной груди.
— Я получила довольно большую роль дублерши в «Феноменах»… на Бродвее! Это было одно из двух прослушиваний, на которые я ездила на прошлой неделе. Я думала, ничего не выйдет. Агент сначала даже не хотел меня туда отправлять!
Когда она издала еще один громкий визг, вниз спустился Джастин.
— Какого черта здесь происходит?
Она бросилась в его объятия.
— Малыш! Меня взяли дублершей на роль Вероники в «Феноменах»!
— Правда? Обалдеть! Это же охеренно! — Он поднял ее в воздух и закружил.
Почувствовав себя третьей лишней, я откашлялась.
— Поздравляю, Джейд. Я очень за тебя рада.
Джастин наконец опустил ее на пол.
— Когда тебя ждут?
— Они хотят, чтобы я приехала в Нью-Йорк в течение нескольких дней.
Вид у него стал напряженным.
— Вот черт. Хорошо… хм… Жаль, что я согласился выступать в «Сэндис». Я бы поехал с тобой.
— Все нормально. Ты же обещал им всего пару недель, разве нет? Они быстро пройдут.
— Да.
Джейд улыбнулась.
— Будь милым с Амелией.
***
После отъезда Джейд Джастин делал все возможное, чтобы в течение дня оставаться в своем кабинете, а после игнорировать меня в ресторане. Он больше ни разу не пел «Ей нравится наблюдать».
Помимо моментов, когда я намеренно приходила на кухню, зная, что он готовит там кофе, мы больше никак не контактировали. Отсутствие Джейд словно еще больше увеличило между нами дистанцию. Это продолжалось в течение нескольких дней, а потом все изменилось.
Я тогда вернулась со смены в «Сэндис», и мое внимание сразу же привлекли странные звуки на втором этаже. Недолго думая, я взбежала наверх, и обнаружила Джастина склонившимся над унитазом.
— Боже мой, тебя тошнит?
— Нет. Я делаю толчку куннилингус. Ты, блин, разве не видишь?
— Ты съел что-то испорченное?
Он покачал головой, а потом новый приступ рвоты заставил его склониться над унитазом. Я отвернулась и закрыла глаза, дожидаясь, когда он закончит.
— Принести тебе что-ни…
— Амелия, просто уйди. — Он спустил в унитазе воду.
В заболевших людях есть нечто такое, что заставляет относиться к ним, как к маленьким детям. Хотя Джастин и пытался казаться крутым, было видно, что сейчас он абсолютно беспомощен.
— Точно не хочешь, чтобы я дала тебе…
— Уйди!
Я вздрогнула от его окрика. А когда его снова стало тошнить, неохотно спустилась вниз.
Через несколько минут я услышала, как он вернулся к себе. Я прождала внизу около часа. Было необычайно тихо, и я сделала вывод, что он либо уснул, либо просто лежал. Потом, будучи параноиком, начала думать, что он мог потерять сознание от обезвоживания. Он не спускался, чтобы выпить воды. Учитывая, как сильно его рвало, это могло быть опасно.
Я плюнула на все и поднялась наверх. Постучав в его дверь, я не стала ждать, когда он ответит.
— Джастин?
Он лежал на боку, головой на подушке, и смотрел на меня пустым, безжизненным взглядом.
— Ты в порядке?
— Нет.
Не спрашивая разрешения, я подошла к нему и потрогала лоб. Он был горячим.
— У тебя жар. Нужно измерить температуру.
Я побежала в ванную, взяла из аптечки градусник и вернулась к Джастину.
— Возьми в рот.
Он усмехнулся.
— Обычно эту реплику говорю я.
Я закатила глаза.
— Делай, что сказано. — Меня немного приободрило, что он чувствовал в себе силы шутить.
Удивительно, но он не стал противиться, чтобы ему измерили температуру. Когда градусник запищал, оказалось, что у него сильная лихорадка.
— У тебя тридцать девять. Как ты будешь сегодня играть?
— Ммм-хмм… — простонал он.
— Я позвоню Сальваторе, и скажу, что ты не придешь.
— Не надо. Я посмотрю, как буду чувствовать себя через час.
— Ты в любом случае не сможешь выступать.
— Я позвоню ему через час, — упрямо произнес он.
У него зажужжал телефон. Он взял его, взглянул на экран и положил обратно на тумбочку.
— Это Джейд?
— Да.